Проданный контракт на материнство - Регина Янтарная

Но они сами вынуждают меня к этому.

Стоит лишь вспомнить поведение Роксаны или той же Веры.

Кстати, последнюю надо уволить. Неожиданно для себя решаю я. Её назойливое поведение начинает раздражать. Обтягивающие наряды, демонстрирующие фигуру, слишком вольные декольте. Я не раз делал ей замечания. Но она не воспринимает их всерьёз. Ну, что ж придётся расстаться. Жаль, обязанности свои выполняла она хорошо.

Мысли снова возвращаются к Яре.

Сам не понимаю, что на меня нашло. Я вообще не собирался жениться. Дочь у меня уже есть. Очаровательная особа женского пола, которая занимает всё моё внимание. Своей девчушке я отдаю всю свою любовь.

Кто нужен мне ещё?!

Перед взором тут же всплывает облик обнажённой Яры в душе…

Такая в ней настоящая красота. Без фальши и косметики. Восхитительная женственная. Какую её создала природа. Пухлые рельефно очерченные губы. Уверенная троечка груди. Так и хочется взять в свои руки…

Но если в реале мы оказываемся рядом – она другая. Всегда напряжена и закрыта.

Вот и вчера лишь увидела меня, вмиг переменилась. Взгляд стал осуждающим отрезвляющим бьющим наотмашь.

А когда она не ответила на мой поцелуй, внутри всё перевернулось. Словно меня облили ушатом холодной воды.

Ведь я отчётливо слышал там… в ресторане, что она меня не любит…

Почему это так задевает?

* * *

Хмурый еду домой.

Прохоров знает меня всю жизнь. Считает, что я сохну по Яре.

Неужели он прав, и я просто из самолюбия не хочу признаваться себе в этом?

Пришло время признаться самому себе.

Я люблю Яру!

С первого дня нашей встречи…

Поэтому искал её пять лет. Женюсь на ней. Никому не хочу отдавать.

Ни с кем не хочу её делить!

Но Яра испытывает ко мне неприязнь. От этого чувствую себя последним идиотом.

Я много накосячил в наших отношениях. И должен это исправить. Немедленно.

Приехав домой, спрашиваю Клаву:

– Ярослава дома?

– Нет, – отвечает домработница. Извинившись, уходит по своим делам.

Набираю Володю. Он теперь неотлучно находится при Яре.

– Вы где? – коротко бросаю я.

– Ярослава решила прогуляться по парку. Вот мы здесь её и охраняем.

– В каком парке?..

Спустя полчаса стремительно шагаю по аллее парка.

Яру приметил сразу.

Она сидит одиноко на скамейке. Наблюдает за стаей птиц. Ребята находятся неподалеку. Но они не нарушают её личного пространства.

Приближаюсь к ней. И опускаюсь рядом.

– Переживаешь за маму? – хрипло спрашиваю я, накрывая своей большой рукой холодную руку Яры.

Она удивлённо поднимает на меня глаза. Не ожидала от меня участия?

Ну, да. Я вёл себя как козёл. Но я наверстаю упущенное. Поверь мне, Яра!

Поворачиваюсь к ней всем корпусом. Беру обе её руки в свои. Согреваю. Она не отнимает рук, чем вселяет в меня надежду. Подношу к своим губам. Дую на них тёплым воздухом. Потом переворачиваю тыльной стороной ладони и целую.

Она вздрагивает от неожиданности. Не подминает на меня глаз.

Многое бы я отдал сейчас, чтобы понять, что чувствует она.

– Яра! – горячо шепчу я. – Уверяю тебя, ты не пожалеешь, выйдя за меня замуж…

Немного помедлив, словно обдумав мои слова, она всё – таки вырывает свои руки из моих.

– Демьян, скажи честно, зачем тебе всё это нужно?

– Ты не хочешь свадьбы? – с замиранием сердца спрашиваю я.

– До сих пор ты не интересовался моим мнением, – холодно произносит она. – Что изменилось сейчас? С чего вдруг ты задаёшь этот вопрос?

– Как ты думаешь, Яра, зачем я искал тебя пять лет? – хрипло спрашиваю я.

– Зачем? – отстранённо спрашивает она.

В голосе её сквозит лёд. Но я намереваюсь пробить его, как ледокол в Артике. Я не должен сейчас поддаваться эмоциям. Я должен говорить и делать то, что должен.

– Потеряв тебя, – я потерял покой, – сдавленно начинаю говорить. – Сначала думал, задето самолюбие. Но, когда прошёл год, второй. Понял, что просто не могу без тебя жить…

Произношу слова, не поднимая головы, уставившись в одну точку как в фокус. Признание даётся мне нелегко.

Хочу сказать, что люблю её. Набираю побольше воздуха в лёгкие.

И тут замечаю, что Яра плачет.

Перевожу ничего непонимающий взгляд на неё. Она закрывает лицо руками и всхлипывает.

Почему она плачет? Боится предстоящей операции мамы? Или я не вовремя полез со своими откровениями?

Чёрт!

А вовремя у нас, когда бывает?..

Глава 32

Спустя три дня

Ярослава

Прошли мучительные несколько дней. Операция маме на сердце позади. Тяжело она приходила в себя. Теперь кризис миновал и слова доктора о том, что операция прошла успешно воспринимаются иначе, чем в первый день. Тогда, глядя на маму, не верилось, что она выкарабкается.

Эмоциональные перегрузки для неё сейчас сродни качелям. Поэтому приводить Виолетту к ней я не решаюсь. Пусть мама немного окрепнет. Зато, глядя на нас с Аликом, как мы хорошо ладим, мама радуется.

Алик молодец. Он не отходит от мамы. И Хасан, и я стараемся его подменить. Но он всё равно никуда не уходит. Поспит несколько часов тут же в больнице. И снова на ногах.

Маме лучше с каждым днём. И теперь уже можно выдохнуть.

Еду домой и вспоминаю неожиданный порыв Демьяна в парке…

В тот день я слишком была придавлена исповедью мамы. Её болезнью. Предстоящей операцией.

Слова Северского доносились до меня, как сквозь вату. Он что пытался объясниться мне в любви?..

Так ведь не объяснился!

Не поняла, я что должна была его пожалеть?

За то, что как наваждение преследовала его пять лет…

Теряюсь. В голове полная сумятица.

Что вообще я должна думать, если после этого «свидания» в парке Северский методично избегает меня?

Домой он тоже теперь приезжает поздно. Где он бывает на работе или ещё где, стараюсь об этом не думать. Мы с Виолой играем весь вечер. Ужинаем. Я её купаю и укладываю спать. Читаю ей на ночь сказки. Когда малышка спрашивает: Где папа? Отвечаю, что папа много работает.

Самой интересно, и где же он?

Дочь засыпает, я ухожу к себе. Долго ещё не сплю. Пока не услышу ЕГО тяжёлые шаги. Затем, словно успокоившись, что Демьян дома, засыпаю.

Но сегодня так и не дождавшись шагов вернувшего Северского, я заснула.

* * *

Резко просыпаюсь в ночи. Распахиваю в темноте глаза… Кто – то вошёл в комнату и медленно надвигается к кровати. Внутренне съёживаюсь. Протягиваю руку и, нащупав в темноте холодный металл тумблера, включаю его.

Свет полосой ложится на постель, бьёт мне в глаза. Непроизвольно