Невезение. Сентиментальная повесть - Виталий Авраамович Бронштейн

логике, дисциплинирует, что в жизни никогда не помешает. Малыш смекалист, но… В ходе игры обнаруживаются некоторые свойства его характера. Недавно отлучился от доски на пару минут, подхожу — и с удивлением отмечаю исчезновение ладьи. Делаю вид, что ничего не заметил, продолжаем играть дальше. Мальчик сосредоточен, похоже, он всерьез вознамерился выиграть эту партию.

Несколькими ходами свожу его преимущество к нулю, вижу, как он начинает нервничать. Снова отлучаюсь на кухню, приношу нам обоим чай. Опаньки… На этот раз пропал офицер. Толик напряженно глядит на меня: заметил или нет? Делаю вид, что всё в порядке, и продолжаю игру. Через несколько минут снова нахожу повод выйти. Интересно, решится малец смухлевать третий раз, если да — за кого он меня принимает? Возвращаюсь — все фигуры на месте. Значит, понял. Уже хорошо. Через несколько ходов — мат. На глазах ребенка слезы. Интересно. До сих пор, проигрывая, он никогда не плакал. Что же сейчас?

Спрашиваю его, в чем дело. Он отводит глаза, насупился и молчит. Мне кажется, я понимаю его. Человек поступился совестью, дважды совершил дурной поступок — а толку ни на грош! И стыдно, иначе он не отворачивал бы глаза. Предлагаю сыграть еще, он наклоняет голову: мне еще надо делать уроки… Не хочет переживать позор снова. Думаю: правильно ли я сделал, ничем не показав ему, что заметил его шалости? Глажу его головку и говорю: — Больше так никогда не делай, ладно?

Мальчик благодарно глядит на меня и тихо говорит: — Хорошо!

***

Сегодня Женя приходит с работы расстроенная. На нее пациент настрочил жалобу. Я удивлен: она воспитана и тактична, жалеет больных, всем, чем может, стремится им помочь, и вот тебе — на… Мне и в голову не пришло бы, что с таким, как она, человеком можно конфликтовать.

Оказывается, пожаловался на нее мой бывший коллега, учитель-пенсионер. Выйдя на пенсию и желая продуктивно провести отпущенные для заслуженного отдыха годы, он как преподаватель точной дисциплины, физики, решил системно заняться своим здоровьем. Что значит системно? Это значит, определив все свои хвори, а их оказалось восемь, он завел для каждой из них толстую тетрадку и стал в них записывать свои показания, рекомендации врача и все, что он вычитал по лечению конкретного заболевания из медицинских пособий, которыми его щедро снабжает соседка — библиотекарь городской медицинской библиотеки.

— Делать ему нечего, — возмущается Женя, — чуть ли не ежедневно бродит по поликлинике, берет направления ко всем специалистам, которым посчастливилось специализироваться по его болячкам, еще и жалуется на недостаток к нему внимания… У нас на прием больного отпущено десять минут; если он сидит дольше, в коридоре поднимается шум: у всех указано точное время очереди. А этот физик начинает про свою болезнь распространяться — его не остановишь!

Пытаюсь мягко успокоить Женю: — Вот ты говоришь, что ему нечего делать… Согласись, ты не права: да он же занят самым главным на свете делом — сохранением своего здоровья! А то, что завел тетрадки и вникает в медицинские учебники — это ж какое для вас, врачей, подспорье — радоваться надо такому квалифицированному больному!

— Ты издеваешься, что ли? — обижается моя милая врачиха, — да он же в такие залазит дебри, что нам нужно специально готовиться к его посещениям. Причем, вот, по диабету, он вычитывает самые современные средства, о которых мы даже не слышали, морочит голову, чтобы его лечили по новейшим методикам, недаром, завидя его в коридоре, все врачи разбегаются, типа: Господи, пронеси!

— А мне, кажется, такие любители-профессионалы вносят в лечебное дело полезную струю — заставляют вас, врачей, подтягиваться до своего уровня, быть, так сказать, в хорошей профессиональной форме. Хотя и не верится, что человек с улицы может разбираться в медицине лучше дипломированных специалистов, ты не преувеличиваешь, Женечка?

— Не делай, Вася, вид, что ты не понимаешь в чем дело. В своих мединститутах мы изучаем эти болезни, как нечто абстрактное, далекое от нас, касающееся чужих людей. А такие, как этот физик, набрасываются на них, как на личных врагов, которые сживают со света именно их. Разницу ощущаешь? Конечно, они лучше будут знать каждую мелочь и попрекать нас, что мы что-то упускаем, недорабатываем или недолечиваем их…

— А тебе не приходило в голову, что такого пенсионера было бы неплохо использовать хотя бы на полставки в той же эндокринологии, в которой, как ты говоришь, он разбирается лучше дипломированного специалиста? — с улыбкой предложил я.

— Тебе все бы шутить, — покачала головой Женя, — побыл бы ты на моем месте…

— Как знать, вот выйду на пенсию, запишусь в медицинскую библиотеку, да заведу свои собственные тетрадки… Все еще впереди!

***

Стал чаще встречаться с Георгием Алексеевичем Петровским. Мало-помалу он втягивается в необходимую для меня тему. В его косвенной разработке директор рынка Керимов. Узбек, возраст под 60 лет, плотного телосложения, седина забивает пряди вьющихся волос, темные с желтизной оболочкой тигриные глаза. Неспешен. Медленно подбирает слова. Согласно оперативным источникам, в связи с заменой областного руководства и переменами в республиканской потребкооперации, в настоящее время находится в свободном полете: никому из власть имущих не платит, увеличил взносы в воровской общак, сложившееся положение его более чем устраивает. Шестое управление милицейского главка ищет к нему подходы на предмет информирования про событийную часть высшего уровня региональной преступной среды.

Неожиданно Петровский завел разговор на тему, какими может располагать средствами для проработки комбинации, в ходе которой будет полностью раскрыта роль Керимова и его подручных в убийстве Манцевой с дочерью.

— Ты просишь услугу, назови цену, которую готов за нее уплатить, — сказал он.

— Можно и по-другому: у тебя есть товар, за который я готов заплатить, назови его стоимость, дружище! — предложил я.

— Что мы с тобой, как кошка с мышкой! Это серьезное дело с приличным затратным механизмом. Мне нужно изолировать его, чтобы это прошло без сучка — задоринки, желательно, поместить в больницу. Временно лишить охраны. Причем, у его близких это не должно вызвать какого-либо подозрения. Дальше — дело техники. Медикаментозное вмешательство — и гарантированно честный ответ на все наши вопросы. Плюс — последующая амнезия на все происшедшее. То есть, в деле будут медработники, наш специалист по работе с сывороткой правды, знаешь, что это такое? И для всех это должно быть представлено как спецоперация КГБ.

— Конечно, я оплачу необходимые затраты, но если это спецоперация твоей конторы — тогда зачем и кому нужна дополнительная оплата?

— Не делай вид, что ты не понимаешь, — недовольно сказал Георгий Алексеевич. — Твоя просьба — косвенный элемент