Русская история. Часть I - М. Воробьев

{стр. 67}

В XIX веке, когда у нас в истории чрезвычайно сильной стала юридическая школа, его анализировали именно как юридический памятник, т. е. как определенный этап в развитии нашей юриспруденции. Тогда же, при публикации 1873 года, он был разделен на 68 статей. Это разделение было в известной степени формальным, и можно считать, что далеко не всегда оно удачно, но это теперь стало традицией, и когда воспроизводят «Судебник», это всегда делают по тексту издания 1873 года, т. е. с этим делением. Вторым направлением изучения «Судебника» было изучение его с позиций, если хотите, социально-политической истории или, лучше сказать, социально-экономической: какие существовали слои населения, какие сословия, какие между ними были отношения, каковы права этих сословий, какие они имели льготы, какие обязанности. Здесь «Судебник» дает чрезвычайно ценную информацию.

Сводить «Судебник» только к документу, который освещает социально-экономическую проблему, конечно, наивно. Так же, как не вполне, вероятно, правильным будет и рассматривать его как чисто юридический памятник. Он, бесспорно, отражал изменения, которые произошли в жизни общества. Он их как бы фиксировал, отвечая на те запросы времени, которые имели место. А изменения были весьма существенными. Что это за изменения?

Вы, вероятно, уже представляете себе, что начиная с XIV века, т. е. с того времени, когда усиливается сначала Москва, потом Московское княжество, когда формируется объединенное централизованное русское государство, общество не может оставаться таким, каким оно было. Происходит процесс очередного расслоения общества, причем довольно любопытный. Происходит бесспорное обеднение части удельных князей и их потомков, иногда мы имеем дело просто с обнищанием. Имеет место приезд на службу выходцев из Литвы, из Большой Орды. Наконец, существует процесс обнищания какой-то части бояр. Процесс этот естественен: напоминаю вам, что у нас в России не было майората, т. е. все дети князя становились князьями и каждый претендовал на ту или иную часть имущества, часть земель. То же самое было и в боярских семьях. Следовательно, имело место бесконечное дробление и уделов, и части вотчин.

Уже в третьем-четвертом поколении подобный процесс должен был привести к обнищанию определенной части бояр. Не все были многодетными, имели место бездетность, смертность, т. е. не все сплошь нищали. Но таким образом сформировался определенный и довольно значительный слой, который, кроме благородного происхождения, не имел за душой больше ничего. И вот тогда начинает на Руси формироваться новое сословие, которого до этого не было, а именно российское дворянство. Складываться оно будет долго, процесс этот довольно продолжительный — он будет идти и в XVI, и в XVII, и в XVIII веках.

Что было характерно для первого его этапа? Эти люди благородного происхождения, не имеющие средств к существованию, шли на службу к великому князю. Служба подразумевалась военная, придворная и гражданская, т. е. в государственных учреждениях. Но там были определенные требования, и шли туда меньше всего. Платить жалованье им никто не собирался, потому что это было и невозможно, и непривычно Поэтому за службу жаловали землю или, как тогда говорили, двор. Земля эта жаловалась на то время, в течение которого человек находился на службе у великого князя. Если он ее покидал или умирал, то двор возвращался в государственную казну.

Естественно, что дворянин желал сохранить за собой этот двор и после смерти передать его детям. Но наследовать двор было невозможно. Уже тогда дворяне предпринимали попытки передавать двор по наследству при помощи уловки. Если из-за старости, болезни или ранения дворянин освобождал место у великого князя, то старался устроить на это место своего сына. Это было наследование не двора, а службы. Сам по себе двор прокормить дворянина не мог, потому что он сам на земле не работал, обрабатывать ее не мог, служил в совершенно другом месте. Но земля, которая ему давалась, была, как правило, заселена крестьянами. И вот для того, чтобы дворянин получал средства к существованию, крестьяне начинают прикрепляться к земле — к земле, а не к личности дворянина, и это существенно важно.

До известной степени они как бы уравновешиваются с дворянином, потому что если они не свободны, поскольку прикрепляются к земле, то и он, в общем-то, не свободен — он прикрепляется к Государственной службе. Если он перестанет служить, у него отнимут двор.

Другое дело, что дворянин не платит подати, т. е. не относится к податному сословию, а таковым является только крестьянство. Чтобы можно было представить размеры дворов, скажу, что чаще всего в качестве двора давалась одна деревня, а в этой деревне обычно было 4–5 домов. Деревня в 20 домов считалась очень большой.

Крестьяне вряд ли были довольны переменой своей участи, потому что они теряли свободу передвижения. Правда, полностью лишить свободы их было невозможно, потому что в то время существовала традиция, по которой в определенный день года они могли покидать землю, к которой были прикреплены. Причем, если почитать грамоты того времени, то можно увидеть, что они устраивали свои переходы и на Рождество, и на Петров день, и на осенний Юрьев день — жесткой регламентации здесь не было. Они могли уходить к новому хозяину, это было их право, на новые земли, где еще не распространились новые порядки. Если они уходили от хозяина, они наносили ему определенный экономический ущерб, а если они уходили на землю, где не было никакого дворянства, то таким образом они как бы могли уходить и от обложения — от тягла, как тогда говорили. В «Судебнике» этому вопросу посвящена знаменитая 57-я статья, о которой у нас тоже пойдет речь. Но все-таки нужно сказать несколько слов и о том, с чего начинается «Судебник».

«В лето 1497 месяца Септембрия уложил князь великий Иван Васильевич всея Руси с детми своими и с бояры о суде, како судити боярам и околничим».

Из этого следует (так же, как и из первой статьи), {стр. 68} что суд был прерогативой бояр и окольничих. Если боярин — это, так сказать, высшая должность в государстве, то окольничий — следующий за ним чин.

Статья 1:

«Судити суд боярам и околничим, а на суде быти у бояр и у околничих дьякам».

Об этих дьяках нужно сказать особо. Практика того времени была следующей: в дьяки, т. е. чиновники приказа (в это время складывается приказная система), не брали дворян, не брали детей боярских, тем более выходцев из княжеских фамилий, а брали туда исключительно детей священников. Это очень любопытный факт: на протяжении XV, XVI, XVII столетий, как правило, дьяки, т. е. чиновники приказов — это поповичи. Почему? Во-первых, они грамотны — отец священник, естественно, учил их грамоте. В священники нельзя было поставлять неграмотных людей. Учитывая, что не все могли или хотели продолжить путь своих родителей, они, оставаясь грамотными людьми, представляли собой чрезвычайно ценный слой людей для чиновничьей государственной работы. И дьяки русские — это совершенно особый контингент, потому что фактически именно они были работниками, как сказали бы сейчас, государственного аппарата. Боярин, который управлял приказом, фактически был только его главой, он возглавлял приказ, а сидел в боярской думе. А непосредственную работу, все винтики государственного аппарата, системы управления знал дьяк. Он-то и был реальным хозяином ситуации. Помимо приказных дьяков и подьячих, были дьяки думные, т. е. те, которые непосредственно работали в боярской думе, на глазах у великого князя, а впоследствии и царя, т. е. в высшем эшелоне, на высшем этаже государственной власти. Дьяк не имел права суда, но коль скоро судил боярин и окольничий, а при суде полагалось быть дьяку, то фактически он и вел все оформление дел, он выдавал необходимые справки, он в определенных ситуациях истолковывал закон, тогда как боярин скорее исполнял чисто формальные функции.

Вторая статья говорит о том, что всех жалобщиков, которые приходят к боярам, не отсылать, а давать всем жалобникам управу. Таким образом можно сказать, что все слои населения имели право требовать суда. Другое дело, что не все этот суд получали. Но это вполне естественно.

Статья третья:

«А имати боярину и дьяку в суде от рублевого дела на виноватом, кто будет виноват. А боярину на виноватом два алтына, а дьяку осемь денег».

Здесь оплату издержек возлагают всегда на виноватого. Это интересный момент.

Затем будут говорить о посулах. Посул — не всегда взятка, иногда посул воспринимался именно как уплата издержек на судебный процесс. Но впоследствии посул — это мзда, с которой пытаются бороться, здесь мы приходим к тому вечно существующему явлению, которое называется коррупцией. И прошу вас не думать, что в средние века на Руси этого явления не было. Оно было всегда, потому что там, где есть государственный аппарат, там будет и коррупция. Где есть чиновники, там есть и взяточники. Это не значит, что все чиновники негодяи, но явление это неизбежное. Поэтому когда сейчас говорят о том, что в нашей стране очень много воровства, скажу, что это не только у нас. Если почитать газеты, то воровство в высших эшелонах власти чрезвычайно распространено в Японии (там проворовываются целые кабинеты министров в полном составе), а в Италии недавно мафиози оказался кандидатом в президенты.