День саранчи - Никита Велиханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но импульса нет.
— А если мы подойдем ближе?
— Тогда другое дело. Витька же я усыпила. И с этим — или с этой — тоже справлюсь легко. Попробую перевести под свой контроль. А там — покопаюсь у него в голове, и будем решать, что делать дальше.
— Значит, вперед!
Они быстрым шагом перемахнули остров, уже не соблюдая особой осторожности. Где-то невдалеке в камышах возились отставшие псы, жужжали несметные комариные полчища, как и положено, не обращавшие на них никакого внимания.
Ирина вдруг обратила внимание на то, что они уже давно идут по сплошной грибной поляне, причем грибы все — как на подбор: одни и те же аккуратные, кругленькие, странного фиолетового оттенка грибочки, которые, когда на них наступишь, выпускают облачко густого фиолетово-черного невесомого порошка. И что ноги вплоть до самых коленей у них уже покрыты этим порошком. И что в голове у нее как-то странно шумит...
Она обернулась к Ренату и увидела, что тот, с видом совершенно обалдевшим, смотрит на собственные, вытянутые перед собой руки.
— Ренат, — позвала она.
— Иришка, — вяло откликнулся тот, — я ничего не вижу. Представляешь, рук своих не вижу. Я никогда бы не...
И тут глаза у него сами собой закрылись, и он упал на землю. Ирина сделала шаг назад, вытянула руки перед собой, пытаясь нащупать Рената в быстро сгущающихся сумерках— она еще никогда не видела, чтобы сумерки сгущались настолько быстро. Но Ренат куда-то пропал, а перед глазами все плыло, и тьма со всех сторон все наползала и наползала, быстро смыкаясь к центру. Ирина еще успела поставить постоянный астом — чтобы их, потерявших сознание, не заели болотные твари—и отключилась окончательно.
***
Еще не успев как следует очнуться, она уже почувствовала чье-то присутствие.
Это был человек, причем человек, наделенный определенными психическими навыками — не вполне астоматическими, поскольку создать связного сообщения в поле он явно был не в состоянии и даже не в состоянии был определить в нем свой собственный образ и присутствовал лишь в виде некоего смутно- сизого облака, запятнавшего собой один из углов наведенного Ириной постоянного астоматического поля. Но он был и обладал несомненной силой даже и в таком, неясном и неявном виде. Сила его заключалась в умении оказывать давление на других — давление сугубо эмоциональное, вплоть до, вероятнее всего, умения перевести человека — или животное — под свой контроль. Это явно был не один из детей — у тех контакт с животными строился в большей степени на обратной связи и на обоюдной зависимости — пусть тоже по большей части чисто эмоциональной. Здесь же никакой заинтересованности- в объекте давления не предполагалось изначально. Здесь было голое желание подчинить и попользоваться. «Вот так мы и встретились, господин Колесник», — подумала Ирина (на всякий случай не обычным человеческим способом), а вдруг он все-таки уловит эмоциональную составляющую мысли? — а написав эту фразу в окружающей ее темноте большими фосфоресцирующими буквами. Если мыслеобразами не владеет — не только не прочтет, но и не почувствует.
Она «прозвонила» собственное тело, убедилась в том, что руки-ноги на месте и нигде не болит, и только после этого приоткрыла глаза. Кругом было темно, пахло дымом, и только время от времени на неясных окружающих предметах вспыхивали тусклые отблески. Должно быть, у меня за головой костер, или очаг, подумала Ирина, а в костре угли, и по ним иногда пробегает язычок пламени.
В голове гудело, как с хорошего бодуна. Ощущение было давно забытое, но до того аутентичное, что вспомнилось моментально. Воздух был сырой и не слишком свежий. «Значит, — подумала Ирина, — это не ночь. То есть не обязательно ночь. Значит, я лежу в каком-то помещении, где не слишком хорошая вентиляция. И судя по тому, как затекли мышцы, лежу уже давно. Но, по крайней мере, ни руки, ни ноги у меня не связаны».
Сбоку в темноте кто-то завозился, а потом оттуда выплыла не слишком высокая мужская фигура, смутно подсвеченная очагом. Фигура повернулась к Ирине лицом и села на что-то вроде табурета у нее в изножьи.
— Ну что, очнулись? — спросил человек.
Голос у него был неожиданно высоким и пронзительным.
— А вы, значит, и есть Колесник? — вопросом на вопрос ответила Ирина.
— Знаете, как принято говорить в боевиках и детективах? Вопросы здесь задавать буду я.
Ирина наскоро попыталась прощупать его в астоме, но тут же увязла в болоте настолько густом и непролазном, что поспешила выбраться обратно. Н-да, сил у нее, похоже, здорово за это время поубавилось. Какие-то защиты у него стоят, но не настолько сложные, чтобы она в нормальном рабочем состоянии не смогла через них пробиться. Надо будет просто отдохнуть.
— Что, не по зубам? — хихикнул Колесник. — Я старался. Долгие, знаете ли, годы тренировок. Плюс хорошо рассчитанное медикаментозное воздействие. Плох тот боец, который умеет только нападать, а вот защите не обучен. Я, как видите, обучен еще и защите. А относительно уровня атаки, я думаю, вы сами имели возможность убедиться. На собственной шкуре. Ну если не на собственной, то на шкуре своих товарищей.
«Мели Емеля, твоя неделя, — подумала Ирина. — Дай мне только с силами собраться. Я все твои подкрепленные медикаментозным воздействием долгие годы тренировок в такой распыл пущу — маму не узнаешь.
— Кстати, о медикаментозном воздействии, — Колесник говорил не торопясь, смакуя каждое слово, и явно сам себе нравился. — Вы, надеюсь, оценили тот изящный способ, которым мы, не видя и не ощущая вас из-за этих ваших специфических техник, сумели все-таки вас заманить в нужное место и привести в нужное нам состояние.
— Оценила, — ответила Ирина. — Только жаль, сразу не сообразила надеть противогаз. А не то бы мы с вами сейчас чуть иначе беседовали.
— Отнюдь, — протянул Колесник. — Обижаете. Эти грибные споры действуют не только через верхние дыхательные пути. И даже не столько. Они действуют через кожу и обладают замечательным свойством въедаться в любую ткань. А если бы на вас были прорезиненные костюмы химзащиты, то мы бы и тогда нашли, как с вами справиться. Наслали бы на вас саранчу. Или пчел. Или просто завели бы вас в наш замечательный терновник.
