Тайное чудо для магната. Вернуть любовь (СИ) - Шарм Кира

— Ты настроила ее против меня!

Шипит Фил, когда я его останавливаю, не давая бросится за малышкой.

— Что ты ей наговорила?

— Фил, — тяжело вздыхаю. — Она же все чувствует. И Марточка очень умная девочка. Ты попытался нас разлучить. И она это поняла. После такого ты думаешь, она будет тебе рада?

— А ты? Ты разве нас не разлучила? Твою мать, Оля. Я от тебя такого нет ожидал!

Фил до хруста сжимает челюсти.

— А если бы я не приехал? Не выкроил бы время, чтобы лично привезти подарки в этот детский дом? Я так бы и не знал о том, что у меня есть дочь! Ее бы растил чужой мужик!

Его глаза наливаются кровью.

Вот таким… Таким я никогда его не видела!

— Детский дом, Оля! Серьезно? Да тебе наплевать было на дочь! Которая мечтала об отце! Черт! Да ты даже сейчас не собиралась мне ничего говорить! А если бы я поверил? Не сделал бы этот чертов ДНК-текст? Что тогда? Так бы и уехал, никогда не узнав?

— Я…

Отвожу глаза.

— Я думала сказать тебе, Фил. Правда.

— Серьезно? И что же тебя остановило? Язык онемел?

— Вот это и остановило! Я боялась, что ты так поступишь. Как чудовище!

— Отлично. Значит, я буду чудовищем. Но разве меньшим, чем ты?

— Маааам, — наше перепалку прерывает Марточка.

Мы отшатываемся, отходя на несколько шагов.

— Что, малышка?

Стараюсь, чтобы голос не дрожал.

— Фил опять потерялся. Это слишком большой дом. Здесь плохо. Всем.

— Ну, что ты, малыш, — я улыбаюсь, прижимая к себе свою доченьку. Свое самое дорогое.

— Мы обязательно его найдем.

— Очень быстро, — кивает Фил, сбрасывая пиджак и закатывая рукава. — Один момент, малыш.

Глава 34

Но шкодный Фил находится совсем не скоро. Он каким-то чудом умудрился залезть в камин, а потом в трубу.

Марточка уже совсем сникла и даже не вытирает слез, когда через несколько часов к нам выходит Фил, держа в руках котенка.

Они оба перепачканные в саже. Одинаково взъерошенные. Оба отплевываются, а большой Фил еще и неразборчиво бормочет ругательства сквозь сжатые зубы.

— Фииил!

Марточка срывается и восторженно бежит к… К котенку.

Вытаскивает его из рук Фила и прижимает к груди.

— Как же я по тебе скучала! Ты зачем сбежал? И так испачкался? Такой гррррязный! Это плохо. Надо быть чистым. Пойдем мыться!

Я бы рассмеялась сейчас, заметив, что дочка не зря назвала котенка Филом. Они в этот момент реально так похожи!

Но сейчас не до смеха.

И это растерянное его лицо…

Мне жаль Фила. Правда жаль. Ему по-настоящему больно.

— Пойдем купать котенка, — вздыхаю, поворачиваясь к нему. — У тебя же есть горячая вода?

— есть. Здесь все есть, — кивает Фил.

Пожалуй, и большую версию чудовища тоже было бы неплохо искупать! Кажется, Марточка тоже хочет ему это сказать, когда наконец отрывается от своей находки и осматривает Фила. Но только вежливо говорит спасибо и снова возвращается к своему комочку пушистой сажи.

— Ай!

Фил быстро все готовит. Тазик, полотенца.

Только вот маленький разбойник совсем не хочет купаться! Очень не хочет. Шипит и вырывается из рук, размахивая когтями.

— Давай мне.

Фил уже сбросил рубашку. Она безнадежно испорчена.

И почему я не могу не бросать украдкие взгляды на его идеально вылепленный торс? На кубики, которые с годами стали еще больше?

Внизу живота все сжимается даже несмотря на обстановку.

Тело реагирует на Фила ненормально. Будто чувствуя своего хозяина. Единственного, к кому я так тянулась. Под руками которого получала такое наслаждение!

Марточка с опаской смотрит на Фила, а после, вздохнув, все-таки отдает ему своего любимца.

— Вот же… Малявка!

Шипит Фил, когда острые когти маленького тигра впиваются в его щеку.

— Ох.

Малышка замирает, глядя на Фила.

— Тебе больно?

Осторожно спрашивает, глядя на кровь на его щеке.

— Ерунда. Главное, чтобы это чудовище не оставило меня без глаз, — усмехается Фил.

— Он не чудовище, — серьезно возражает Марточка.

— Оля. Отойдите обе. У нас опасный зверь в доме! Лучше держитесь подальше.

Мы только успеваем отойти на шаг. Как опасный зверь таки подтверждает, что с ним надо быть осторожным.

Фил оказывается не только расцарапанным, но и облитым водой с ног до головы.

— Операция прошла успешно.

Проходит полчаса, как Фил наконец закутывает маленькое чистое чудовище в полотенце.

Теперь разбойник дрожит, а из полотенца выглядывают только огромные глаза.

— Ох, — снова повторяет Марточка, глядя на щеку Фила. — Очень болит? Фиил, так нельзя!

Поучительно смотрит на котенка, который совсем сжался в полотенце.

— Нельзя обижать тех. Кто тебя любит.

— Нельзя, — подтверждаю, выразительно глядя на Фила большого.

— Что ж, Марточка. Пойдем лечить Фила? Да?

— Пойдем, — кивает малышка, но все еще смотрит на него пристально и с недоверием.

Фил пытается возражать, но сдается под настойчивым напором Марточки.

Она так заботливо и внимательно смотрит ему в глаза, что другого не остается.

Махнув рукой, просто усаживается на стул, позволяя нам проводить нехитрые манипуляции.

Мужественно терпит, когда дочка буквально заливает его перекисью водорода и заклеивает пластырем почти половину лица.

Марточка сосредоточенно пыхтит. Даже губки надула и высунула край язычка, что показывает у нее крайнюю степень сосредоточенности и старательности.

А Фил…

Он не отрывает от нее глаз.

Смотрит с таким обожанием. Восхищением… С такой невыносимой любовью!

— Спасибо.

Он прижимает ее крошечную ручку к своей залатанной щеке.

Я бы рассмеялась, потому что Фил выглядит сейчас и правда смешно.

Пластырь малышка наклеила на славу. В несколько слоев и так, что чуть не залепила Филу глаза.

Но этот его взгляд…

Время замирает.

Малышка тоже смотрит на Фила так пронзительно, как будто чувствует его. Будто проникает в самую суть.

— Рррраниться нельзя, — вздыхает мое солнышко, покачивая головой и все так же заботливо глядя на Фила. — Но это не все. Надо, чтоб мама поцеловала. Тогда плойдет. Она всегда так делает.

Фил поворачивается ко мне.

Прожигает горящими глазами.

— Лечение не закончено, — с усмешкой окидывает меня таким взглядом, что я ощущаю себя совсем голой. — Завершишь?

— Это только для тебя, Марточка, — я с трудом отвожу взгляд от Фила. — Только тебя я могу так вылечить. На других не сработает.

— Это потому, что он чудовище?

Марточка наивно и очень серьезно распахивает глазки, снова осматривая Фила.

А вот он сжимает челюсти.

Глаза в тот же момент начинают полыхать.

— Нет, Марточка, — я вздыхаю, натянуто улыбаясь. — Просто это действует только когда мама целует тебя. Тут дело не в поцелуе. А в том, как сильно я тебя люблю. Поэтому и действует. И Фил не чудовище, — добавляю.

Пусть он и ведет себя, как самый настоящий монстр, но…

Я не стану настраивать против него малышку, чтобы он там себе не думал!

— Разве я похож на страшного монстра? На дракона?

Фил усмехается, притягивая к себе малышку.

Но сквозь эту улыбку отчетливо проскальзывает боль.

Нет. Марточка не должна думать, что он плохой. Не должна его бояться. Она ведь его полюбила уже давно!

Я не могу так поступить. С ними обоими. У меня сердце от счастья сжималось, когда я на них смотрела! Просто не могу!

— Тогда я тебя поцелую. Я же волшебница!

Кивает Марточка, вдруг с восторгом найдя решение.

— И ты станешь хорррошим!

Она зажмуривает глаза и звонко чмокает Фила в пластырь.

А он замирает.

До хруста сжимает кулак.

Я вижу, как все его тело под рубашкой напрягается до невозможности.

— Я пойду к маленькому Филу, — малышка сползает со стула. Аккуратно и осторожно.

— Ему там грррустно же без меня!