Ради милости короля - Элизабет Чедвик

Ида скакала рядом с мужем, наслаждаясь ровным ходом лошади и правом открыто ехать рядом с Роджером. Ее новый плащ из толстой синей шерсти скрепляла красивая ромбовидная брошка из золота и сапфиров, которую Роджер подарил ей наутро после свадьбы. На обратной стороне был выгравирован девиз: «Soiez leals en amours» – «Будь верным в любви». Она взяла поводья в одну руку, чтобы коснуться подарка, и прикусила губу, когда они приблизились к поместью.

– Вы разочарованы, – произнес Роджер.

Ида подскочила. Она не подозревала, что муж наблюдает за ней.

– О нет, милорд. Он… само совершенство.

– Едва ли. Мне известны его недостатки, а вам они должны казаться еще более очевидными.

– Я предпочла бы его любому золоченому дворцу, – покачала головой она.

– Тогда почему хмуритесь?

Ида печально посмотрела на него:

– Я говорила себе, что я владелица этого дома и должна вести себя подобающе и утверждать свою власть. При дворе я научилась беседовать с епископами и графами и маневрировать в их мире, подобно гольяну среди водорослей, но это для меня в новинку.

– Разница невелика, – отмахнулся он. – Я видел, как вы присматривали за женщинами в Вудстоке… готовя сидр.

Ида засмеялась, и ее щеки порозовели.

– Я знаю, что вы способны на все, о чем я ни попрошу. Я не сомневаюсь в ваших умениях.

Она была тронута его доверием, но встревожилась еще больше:

– И все же я должна привести мысли в порядок, не то ваши люди подумают, что у меня голова набита перьями. В последние дни меня занимало совершенно другое.

Роджер лениво, удовлетворенно улыбнулся, и внутри у нее что-то сжалось.

– Меня тоже. – Он легонько ударил коня пятками и проскакал по мосту через ров.

Когда они въехали во двор, под ногами хлюпала грязь, но на нее была брошена толстым слоем солома, вобравшая большую часть зимней слякоти. Группа рыцарей и слуг ожидала возможности поприветствовать вернувшегося лорда. Ида знала, все смотрят на нее и задаются вопросом, что за невесту он привез. Куртизанку, бывшую королевскую любовницу. Сплетня должна была дойти до них, хотя Восточная Англия очень далека от двора. Иду подташнивало от напряжения, но она держала голову высоко. Это ее новый дом, ее собственность, и она должна сразу показать свою власть.

Конюх забрал у нее узду, и Роджер подошел, чтобы помочь ей спешиться. Из их ртов вырывался пар и смешивался в воздухе. Ида на мгновение сжала его руку, набираясь смелости, затем повернулась вместе с ним, и они торжественно вошли в дом. Ида шла медленно и с достоинством, как будто направлялась на королевский пир, ее ладонь лежала на рукаве Роджера. Стюард Роджера Клерембальд и его жена Роза поприветствовали ее. За спинами Иды и Роджера слуги начали разгружать повозки, вереница коробок и сундуков потянулась в здание.

В зале не оказалось окон, но стены были недавно побелены и сверкали, как свежевыпавший снег. Однако стены оставались голыми – ни драпировок, ни щитов с оружием, – и общее впечатление было гнетущим. В камине горел огонь, но его зажгли совсем недавно, и он еще не успел согреть помещение. На полу лежал светлый слой овсяной соломы, и Ида поймала себя на мысли о выметенных деревянных полах в Вудстоке и узорчатых плитах в комнате Генриха. Хотя зал был просторным и полным свежего воздуха, он напоминал ухоженный коровник. Внезапно ее торжественное появление показалось немного глупым. Никто не видел его, кроме нескольких слуг и рыцарей. Хотя Фрамлингем считался сердцем владений Роджера, в нем было мало достойного внимания. Зал можно сделать величественным, но пока он был пустым и холодным. Она видела, что стоящий рядом Роджер тоже недоволен.

– Да, небогато, – произнес он. – Если бы я видел его вашими глазами, то недоумевал бы, зачем я привез вас сюда. Надо было остаться в Тетфорде.

Ида придвинулась к мужу и коснулась его руки.

– Хорошо, что стены голые, – сказала она. – У меня есть идеи насчет драпировок и фризов. Этот дом похож на нас: готов к новой жизни и способен на многое.

Роджер повернулся к ней и взял за руки. Ида сумела улыбнуться, говоря себе, что это место – вызов и приключение, а не разочарование. И действительно, она испытывала трепет предвкушения при мысли, что пробудит дом к жизни своим мастерством. Она сжала руку мужа и импульсивно поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его.

– Я хочу увидеть остальное, – сказала она. – Как насчет комнат наверху?

Роджер засмеялся и закружил ее, тем самым сведя на нет всю торжественность, с которой они вошли.

– Идемте, – сказал он. – Я покажу. Уверен, они тоже способны на многое.

Ида обнаружила, что спальня хуже, чем зал, поскольку ее стены не подверглись побелке, они потемнели от копоти свечей и масляных ламп. Однако, в отличие от зала, тут было четыре хороших арочных окна, хотя и закрытых ставнями от декабрьского холода. Свет падал только из проема внутренней лестницы, да еще две толстые свечи горели в кованых подсвечниках и мерцал огонь в очаге. Большая кровать могла похвастаться пологом из добротной толстой шерсти, но ее темно-зеленый оттенок напомнил Иде прудовую тину. Сама кровать была сработана аккуратно и застелена чистым бельем приличного качества, хотя покрывало было одного цвета с пологом. У кровати стояло кресло-бочонок, но без подушки, которая должна служить посредником между ягодицами и жестким деревом.

– Это были покои отца, – чуть грустно произнес Роджер. – Летом, когда окна открыты, здесь лучше. Все залито солнцем. Отец распродал предметы роскоши, чтобы заплатить долги… А я был слишком занят другими делами, чтобы думать об убранстве этого места. Но это наш дом, и он заслуживает лучшего.

Ида подошла к кровати и села, проверяя матрасы. Те оказались хорошими – толстыми и плотно набитыми. Она сняла плащ и отложила его в сторону.

– Все просто, – сказала она. – Женская рука вернет ему красоту.

– Но я бы предпочел привести вас в другой.

Ида мгновение разглядывала Роджера, затем встала с кровати и расстегнула его плащ.

– Лучше жить в овчарне с вами, чем во дворце с…

Она умолкла, чтобы не произносить имени Генриха в их спальне, и заменила недостающее слово жадным поцелуем.

– Кровать вполне удобная, – заметила она, когда их губы разомкнулись. – Не желаете испытать ее и узнать, на что способна женская рука?

Ее губы изогнулись в неожиданно лукавой улыбке. Веселье прорвалось сквозь недовольство Роджера и стерло его. Он засмеялся, поймал жену за талию и повалил на толстый матрас.

– О да! – Его пальцы принялись усердно теребить шнурки ее платья. – С превеликим удовольствием.

Ида открыла глаза и мгновение лежала в полудреме, пытаясь понять, где находится. Ее волосы разметались по подушке, а рука покоилась на обнаженном плече Роджера. Их ноги были переплетены, словно пряди волос в косе. Он глубоко дышал. Она наблюдала, как поднимается и опадает его грудь, а когда окончательно проснулась, села и огляделась. Их одежда была в беспорядке разбросана по постели, и каждый предмет рассказывал свою собственную историю поцелуев, смеха и страсти. Свечи за раздернутым пологом догорели, а дрова в камине превратились в груду мерцающих угольков.