Любовь по смете не проходит (СИ) - Винд Дасти

Я закатила глаза, закрывая дверь номера за Женей, и ответила, не сдержав вздоха:

— Неважно. По тем требованиям, что они выдвигают, надо лопатить весь проект. Я боюсь, что не успею.

Женя, не снимая пиджак, рухнул в кресло и, протерев лицо ладонями, уставился на меня покрасневшими от недосыпа глазами.

— Надо постараться. Нами заявлено три работы, и только по конкурсной у них нет нареканий. Две другие мы обязаны исправить в срок.

— Погоди, но по маяку мы же уже все сделали, как они хотели! Или… — я растерянно посмотрела на собеседника.

Женя многозначительно вскинул брови.

— Твою мать! — не сдержалась я. — Что им опять не понравилось?! Какой-то кошмар…

— Теперь их не устраивает внутренняя планировка, — Женя отмахнулся, как будто это не было проблемой. — Не переживай, маяком займусь я. С тебя только ресторан.

— Только, — процедила я, отворачиваясь к окну.

Лондон мне посчастливилось увидеть только из-за стекла — сначала из окна машины, которая везла нас в отель с аэропорта, потом собственно из отеля. Обедали мы в ресторане внизу. Завтракали в номере. Ужинали… Да мы почти не ужинали. Женя с Алексеем мотались по встречам, я дорабатывала проекты.

Все с самого начала пошло наперекосяк — я не успела доделать модель башни-маяка, которую Женя придумал для нашего ЗАГСа. В итоге работала я в самолете и, конечно, немного напортачила. После сдачи проектов на комиссию оказалось, что система электроснабжения башни по своему устройству не соответствует местным стандартам, но это была малая доля проблемы. По ресторану-дирижаблю, дорогущему проекту в стиле стимпанк, проверяющие забраковали почти все — начиная от расположения несущих конструкций и заканчивая планировкой чердачного помещения. Европе наши идеи не понравились.

Поэтому за два дня от нас требовалось полностью пересмотреть один проект, довольно сложный и трудозатратный, и доработать другой, не забыв при этом переделать презентационные материалы и модели.

Два этих дня слились для меня в одни серые, сумбурные сутки, когда даже в полудреме я делала расчеты. Казалось, это сумасшествие не закончится никогда. И вот новые пробелмы…

— Ладно, — Женя встряхнулся. — Пойдем, поужинаем, и за работу. На все у нас…

Он посмотрел на часы с четырьмя циферблатами на своем запястье и подвел итог.

— Тринадцать часов.

Меня бросило в жар. Есть при таком аврале — непозволительная роскошь.

— Может, закажем в номер? — спросила я, потирая лоб.

— Ты разве не хочешь выйти, отвлечься? Чтобы голова была ясная, и глаза отдохнули.

Я хмуро посмотрела на босса, желая удостовериться, что он не шутит. Похоже, Женя расслабился и стал относиться к работе с меньшим энтузиазмом, чем я. Ну, это его право. Свою должность он заслужил, а я ещё нет. Поэтому в ответ я возмутилась, даже не пытаясь скрыть раздражения:

— Вот ещё. Потерплю до утра. Отвлекусь — и снова придется сосредотачиваться. А у нас нет на это времени.

— Как скажешь, — босс не стал спорить, и это снова вернуло мне веру в его трудоголизм.

А вот следующие действия опять пошатнули мои убеждения. Женя подошел ко мне и, запустив пальцы в мои волосы, заставил запрокинуть голову.

— Устала? — спросил, с нежностью вглядываясь в мое лицо.

Вот этого только нам не хватало! Близость не ко времени.

— Ни капли, — я рассеянно улыбнулась. Все мои мысли были сосредоточены на работе, и изменять себе я не хотела. — Давай все сделаем в срок и правильно.

— Ладно, — шепнул Женя, целуя меня в нос. — А потом отдохнем. Будем гулять по Лондону, смотреть на здания и разглагольствовать об архитектуре.

— Как скажешь, — я вывернулась из его объятий. Пока мне было не до болтовни и прогулок.

Из всего ужина я, кажется, съела только бутерброд с семгой. Женя вообще не притронулся к еде — только выпил кофе. Мы были настолько поглащены работой, что когда зазвонил мой телефон, я вскрикнула от неожиданности, а Женя дернулся и, как после сна щурясь, рассеянно посмотрел на меня.

— Где? Где он звонит? — я шарила рукой по столу, не желая отрываться от работы и терять мысль.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Правее, — подсказал босс. — Под салфеткой.

Я бросила взгляд на виджет часов на экране. Уже за полночь. И кто мне мог звонить в такое время? Дома сейчас глухая ночь. И тут накатила паника, как при любом позднем звонке. По пустякам в это время не звонят. Что-то случилось…

У меня уже дрожали руки, когда я брала мобильный. Звонил Паша.

— Алло? — хрипло ответила я.

— Аня, отца увезли в больницу! — заорал в трубку брат.

Я вскочила на ноги. Женя, отбросив свой ноутбук, тоже поднялся из кресла.

— Что с ним?

— Не знаю! Мать сказала — инфаркт.

Я приложила ладонь ко лбу. В горле вмиг пересохло и говорить стало больно.

— Я уже лечу.

Пашка отключился — то ли не смог говорить дальше, то ли закончились деньги. Я опустила мобильный и обернулась.

Женя стоял рядом. Притянул меня к себе и обнял.

— Что случилось?

— Отца увезли с инфарктом, — прошептала я. — Мне… Мне надо домой. Ты отпустишь меня?

— Что за вопрос? Конечно. Сейчас закажу билеты.

— А как же… — я обернулась, посмотрела на развернутый на экране ноута проект.

— Я все сделаю сам. Это сейчас не важно, — он отвернулся к стационарному телефону. — Собирайся. Бери сумку, остальной багаж привезу я.

Я кивнула и замерла на месте, не зная, за что браться в первую очередь. Меня будто выдернули из темной берлоги на свет, и я никак не могла сообразить, где очутилась. Голос Жени, по-английски интересующегося о ближайшем рейсе, звучал будто издалека.

— Аня, — я почувствовала прикосновение к своей ладони. Его пальцы были холодными. — Аня, рейс в пять утра. Надо торопиться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Да… — рассеянно ответила я. — Торопиться…

И дальше все понеслось, как в тумане. Такси, ночные улицы, темный Лондон, конечно, дождь, а мы без зонтов, беготня в аэропорту от стойки к стойке, стекла в каплях в зале ожидания, тепло Жениных рук и его тихий, успокаивающий, уверенный голос, из раза в раз повторяющий:

— Не думай о плохом. Все будет хорошо.

Он все знал лучше меня. И я верила… Хотела верить в то, что скоро увижу отца, что вовсе у него не инфаркт, а просто чуть подхватило, но мать упорно не брала трубку, а братья ничего не знали. Они ехали за скорой на Сашкином оазике, где все гремело и трещало, сводя слышимость фактически к нулю.

— Едут за скорой, — ответила я после разговора на вопросительный взгляд босса. — Папу везут в областную.

В голове вертелась противная мысль, что не успеют. Деда ведь не довезли. Хотя его тогда направили в районную. Значит, с папой не все так плохо. Или наоборот?

— Аня. С твоим отцом все будет в порядке. Он — сильный, здоровый мужик. И вовсе не немощный старик, чтобы расклеиться на пустом месте.

— Ты ему тоже понравился, — только и ответила я, решив не уточнять про "пустое место". Все-таки папа ни черта не слушал врачей, чего бы они там ему не напрописали.

— Я так и понял, — произнес Женя и замолчал, слушая информацию, которую озвучивала диктор аэропорта. — Твой рейс. Идем, пора.

Я не двинулась с места. Четыре часа в самолете — одной, в неведении, наедине со своими мыслями — невыносимо.

— Женя… — ну что я могла ему сказать? Брось все, поезжай со мной? Нет, из-за своих проблем, нервов и страхов я его подставлять не имела права.

— Да?

Я только схватила его за руку и крепко сжала.

— Пошли.

И снова круговерть образов и ощущений заполнила мою растревоженную близкой бедой явь — регистрация, багаж, билеты, чужие люди, резкий запах цветочных духов, писк металлоискателя и мои пальцы, выскальзывающие из ладони любимого мужчины.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я прилечу, как освобожусь! Слышишь?! Аня! Прилечу зав…

Диктор зачитывала новую информацию, и я не расслышала, что кричал мне Женя.