ВОЛОГОДСКИЕ КРУЖЕВА - Надежда Саванина

Зашла в лабораторию, в которой должен был проходить ее спецкурс. Встретила там знакомого аспиранта Михаила Пинегова, который оказывается будет заниматься со студентами четвертого курса. Он скучал в отсутствии студентов и с радостью согласился на проведение лабораторных работ с одной студенткой, после того, как Катя объяснила ему свою ситуацию. Договорились, что их занятия начнутся прямо со следующего дня. Теперь надо было бы зайти в библиотеку, но Катя решила, что на сегодня Диминого обучения на самостоятельного папу достаточно, и побежала домой, представляя себе всякие картинки ужаса, которые ее могут ожидать дома. Самой яркой из них была такая. Орущий, именно орущий, а не плачущий малыш, разбросанные пеленки и подгузники, и в яростном состоянии от своей беспомощности отец. Каково же было ее удивление, когда она увидела Диму, мирно сидящего во дворе на лавочке и читающего газету. Рядом в коляске спокойно спал сын.

Увидев почти бегущую Катю, Дима встал, чтобы встретить ее.

–Что же ты так бежишь- сказал Дима, почувствовав как стучит ее сердечко под его рукой, когда он обнял и поцеловал жену.

–Тороплюсь к вам, потому что очень волнуюсь -даже слегка разочарованно ответила Катя.

–У нас все в порядке. Спит уже больше часа. Посиди, отдохни здесь, а я пойду, кое-что сделаю дома. Согласна? Да, как ты сходила в университет?

–Хорошо. С завтрашнего дня начну делать лабораторные работы по спецкурсу, взяла список учебников на кафедре -ответила Катя, устраиваясь на скамейке – Я с удовольствием посижу с сыном. Дима, придумай, пожалуйста, что-нибудь на обед.

Катя посмотрела в коляску на сына. Тот был аккуратно завернут руками отца. Катя в очередной раз удивилась, что ее муж все умеет, а если не умеет, то с охотой учиться быстро любому делу. Она росла городской девочкой, основной обязанностью которой была учеба. Она много читала, умела вязать, шить, немного готовить. Но Дима умел все. Как подрос, помогал родителям по хозяйству, в котором всегда было много скотины, полный двор птицы, большой огород, сад. В двенадцать лет он пахал с одним дедом на тракторе и убирал летом пшеницу на комбайне. С другим дедом учился запрягать лошадей в телегу и седлать коней для скачек, разбираться в характере коней.

Как все деревенские ребятишки он отлично плавал, умел разжечь костер без спичек, совершал набеги на бахчи и сады, участвовал в уличных драках и не раз приходил домой оцарапанный, в синяках и изодранной рубахе. Засыпал моментально, когда еще голова не упала на подушку, и если не усмотрела мать, то и с грязными ногами, а утром вскакивал чуть свет и бежал на рыбалку. Строил с отцом новый дом, осваивая инструменты и хитрости строительства деревенской избы. В школе учился легко. Особенно любил математику и физику, всегда просил учителя дать ему задачу сложнее, чем в учебнике. Потом военное училище, которое он кончил с отличием, и интересная служба, где он не муштрует солдат, а ломает голову над техническими задачами. Он был хорошим надежным другом, готовым мчаться на помощь в любое время дня и ночи. Дима всегда нравился девчонкам, а потом, когда вырос, и взрослым женщинам. Он легко сходился с ними, ему льстило их внимание, но ни одна не поразила его в самое сердце. В голове у него был образ некой идеальной на его взгляд женщины, с которой он бы хотел связать свою жизнь. Основным недостатком его можно было назвать упрямство, иногда просто ослиное. Он мог долго носиться с идеей фикс, пока сам не понимал ее нелепость или ошибочность. Доводы других его в этом случае мало волновали. Военная жизнь пообтерла острые углы его натуры, заставила на многое посмотреть по-другому. А встреченная случайно в ночном вагоне девочка подвинула образ идеальный женщины в его голове, а со временем и вытеснила его совсем.

Катя на скамейке задремала под лучами осеннего солнышка. Разбудил ее сын, который начал кряхтеть в коляске и подавать недовольный голос. Она посмотрела на часы: приближалось время кормления малыша.

Через две недели студенты четверокурсники начали свои занятия. С утра, покормив сына, Катя убегала в университет. Дима оставался с маленьким сыном и наслаждался общением с ним. Никто не видел, что целовал он пяточки сына, как делала это Катя. У нее это получалось просто и естественно, а Дима стеснялся так откровенно проявлять свои чувства к сыну. Без свидетелей он придумывал для него необыкновенные ласкательные имена и рассказывал Саше, как они будут ходить на рыбалку, играть в снежки, кататься на велосипедах, когда он подрастет.

Если была хорошая погода, то после обеда, когда малыш спал в коляске, Дима ходил встречать Катю. Они заранее обговорили ее маршрут из университета домой, чтобы не разминуться. Дима обычно издалека видел свою любимую жену, спешащую домой. Обычно она шла одна, реже с кем-либо из подруг. Пару раз она приходила с Валерой, тогда Дима передавал коляску с сыном Кате и начинал свои долгие технические разговоры с другом. Они что-то чертили, спорили, соглашались, а иногда пожимали друг другу руки или хлопали друг друга по плечу. Потом, когда Валера уходил, Дима полностью снова переключался на сына и жену.

День всегда у них проходил спокойно. Ребенок хорошо кушал, два раза в день по два часа спал в основном на улице, первую половину ночи хотя и просыпался, но потом снова засыпал. Но с каждым днем вторая половина ночи превращалась в кошмар. Ближе к рассвету Саша начинал плакать, не просто плакать, а кричать, и успокоить его в это время было невозможно. Он не брал грудь, не реагировал на игрушки, из глаз его начинали литься слезы.

Катя плакала вместе с ним.

Дима был в отчаянии, что он такой большой и здоровый мужик не может помочь своему такому маленькому сыну. Наревевшись, сын засыпал, но и во сне он вздрагивал и вздыхал. Дима с Катей стояли над его кроваткой совершенно обессиленные. Так стало повторяться почти каждую ночь перед рассветом. Врач педиатр, к которой они обратились за помощью, говорила, что ребенок развивается нормально, анализы у него все хорошие. Плачет по ночам? Такой у ребенка рост. К году все прекратиться, и ребенок будет спокойнее. Но разве можно смотреть на такое каждую ночь. Утром Катя расстроенная, с больной головой, в ужасном настроении уходила, покормив сына грудью, на занятия. Дима оставался с сыном, который практически не плакал целый день, только кряхтел, агукал, пускал слюни, улыбался отцу.

–Дима, я