Операция «Турнир». Записки чернорабочего разведки - Анатолий Максимов

— Готовь условия явки, три-четыре тайника и сигналы к ним, — определил резидент мою работу на ближайшее время.

— Илья Николаевич, у меня уже есть места тайников и встреч.

— Проверь, обсудим через месяц. Чтобы не дразнить «наружку», специально в Оттаву не приезжай, только вместе с работниками вашего филиала. В общем, не обостряй отношения с «наружкой», будь для них «спокойным клиентом». Помнишь случай с Володей?!

С Володей, контрразведчике монреальской «точки», случилось следующее. Во второй половине лета Володя собрался уезжать из Канады. Он уже отправил теплоходом «Пушкин» жену, ребенка и вещи. Уже с очередным рейсом пришел в Монреаль «Пушкин», и Володе оставалось дня три-четыре ходить по канадской земле.

В тот день я сидел в кабинете резидентуры, работая над очередным оперативным документом. В кабинет кто-то вошел: о Боже! Человека нельзя было узнать — все лицо представляло сплошную кровавую массу…

— Володя? — узнал по одежде я его. — Это ты? Что случилось? «Михалыч», иди сюда…

Вошел «Михалыч», фронтовик и в прошлом танкист. Он только присвистнул, и мы выслушали исповедь Володи.

— Побили, гады… — промолвил он распухшими губами.

В центре Монреаля возвышалось полукруглое здание — Дворец искусств, в котором регулярно проводились выступления театральных артистов и концертные программы. Володя решил пойти на концерт. Припарковал автомашину в тихом месте и пошел покупать билет.

Когда он возвратился и стал садиться в автомашину, его зажали с двух сторон дюжие молодцы, втолкнули в автомашину и избили.

С этого момента и до отплытия Володя сидел дома, а на теплоходе две недели до Ленинграда в каюте. И все время лечился. Мы понимали, что это была месть местной «наружки» активному сотруднику резидентуры. Но знали и другое: она не делала ничего похожего. Виноват в таком отношении к нему был сам Володя. Не раз он врывался в резидентуру и с порога возбужденно кричал:

— Ну я сегодня им показал! Погонял «наружку» по Монреалю. Они меня попомнят.

Попомнили. Не раз ему говорили, что не дело быть «ковбоем» на улицах города, тем более без оперативной нужды, но он пропускал замечания мимо ушей. И вот развязка: вместо круиза домой на теплоходе — усиленное лечение.

Моя концепция «в отношениях» с наружным наблюдением была другой: максимум доброжелательности. Я поставил себе задачу — считаться у его сотрудников «удобным объектом наблюдения».

«Наружка» во время слежки тратит гораздо больше усилий, чем я, даже если иду по прямой. Ее сотрудники вынуждены беспрерывно маскироваться, используя толпу, магазины, углы улиц. Тот же путь для них в два раза длиннее. Если я бывал в кафе, то не торопился, а давал «НН» допить свой кофе. От наружников из КГБ я знал, что они страдают двумя болезнями: расширением вен на ногах и язвой желудка из-за отсутствия горячей пищи. Бывало, я даже угощал сотрудников «НН» за городом водкой.

Может, я заблуждаюсь, но мои «случайные» исчезновения в сложном потоке автомашин на улицах Монреаля или при проезде на желтый свет светофора не доставляли хлопот «наружке». Если это случалось не часто, они, видимо, «оправдывали» мое исчезновение дорожными причинами. Может быть, есть что-то наивное в моих рассуждениях, но «схема» работала.

…Итак, мне предстояло подготовиться к явке с источником из Европы. В резидентуре находился пакет с местами явок. Вопрос только в том, чтобы их проверить, — был случай, когда при подготовке к «Экспо» в ожидании гостей со всего света здание кинотеатра сломали и явка не состоялась.

Тайники тоже были приготовлены заранее. Но я не знал, будет ли у «Артура» автомашина. Если нет, нужно предложить тайники в пределах города, где-нибудь на окраине, в парковой зоне.

Проверить место явки было не сложно: предлог для проезда мимо него всегда можно найти. Но проезжать нужно именно в час явки. И вот я еду мимо кинотеатра — традиционного места многих явок, осматривая его. Судя по всему, кинотеатр процветает — значит, не будет снесен еще какое-то время. Но проверить нужно еще перед отправкой шифртелеграммы. Район спокойный, мест для криминальных элементов нет, подходы хорошо просматриваются. В пятидесяти метрах — станция метро и автобусная остановка. Кажется, место подходит. Выбрать время лучше всего после полудня, часа в четыре, когда еще не очень много людей, но и не слишком пусто.

Монреаль, или, как мы его еще называли, «Остров Монреаль», простирался на сорок километров с востока на запад. Вдоль берегов двух рек проходит узкая шоссейная дорога по красивейшим местам. Ехать по ней одно удовольствие: старые деревни с крохотными церквушками чередуются с парками и лесными зонами — все в черте города. Когда едешь вдоль реки Святой Лаврентий, видишь широкую гладь воды, особенно красочную в закат. Если движешься по верхней дороге, внизу лежит весь город с рекой на заднем плане. Город хорош, когда солнце только что село и день еще не угас. Огни в высотных домах уже зажжены. Пройдет минут десять — пятнадцать, и очарование исчезнет — город будет обозначен только огнями зданий и улиц.

Вот на этой дороге, удобной для прогулок на автомашине и пешком, были выбраны все четыре тайника, из них два запасных. Все они вполне подходили для скрытия закладки и выемки материалов. Тайник с названием «Забор» — угловой столб. Обычный проволочный забор территории частного владения. Домов рядом нет, зато есть кусты и поворот дороги, скрывающие действия людей. Или «Камень» — одинокий булыжник на обочине дороги, тоже скрытый ее изгибом. Оба места удобны, но только летом. Зимой здесь все занесено снегом, и «Забор», и «Камень» будут недосягаемы с дороги. «Мост» и «Дерево» могут быть использованы в любое время года. Но подходить к ним удобнее на автомашине.

Мне было известно, что «Артур» пробудет в Монреале, а может быть, и вне города, три месяца, причем в летне-осеннее время. Значит — «Забор» и «Камень».

Условия явки, тайников и встречи были отправлены на согласование в Центр. Место и дату явки «Артур» будет знать наизусть и выйдет на нее. С тайниками ознакомится, а подробности узнает от меня во время встречи.

В июле явка состоялась. Я опознал «Артура» по фотографии. Вещественный пароль им был изменен: вместо фотоаппарата определенной марки «Артур» держал в руках бумажный пакет. Формально я мог к нему не подходить — условия не были соблюдены. Но я узнал его по фото, были еще словесные пароли.

Как поется в песне: «Трус не играет в хоккей…» — и я решился провести явку до конца. Все прошло гладко. Мы обменялись паролями и прошли в заранее подобранный мною ресторанчик.