Мир приключений. 1984 год - Александр Кулешов

— Я ждал этого.

Карл изумленно посмотрел на него.

— Во всяком случае, чего-нибудь в этом роде, — продолжал Рошфор.

— Но почему завод мог отказаться? — недоумевал Карл. — Они пишут: “По независящим от нас причинам”.

— Охотно верю этому, — ответил Рошфор, — по своей воле они не стали бы отказываться от такого заказа. Сырье и технические ресурсы у них имеются, иначе они сразу не приняли бы его. Скорее всего, им кто-нибудь помешал.

— Но кто? И зачем?

— Энергетические тресты.

— Как же они могли помешать?

— О, для этого всегда найдется способ. Подкуп или угроза. Помолчали.

Затем Рошфор встал, выпрямился.

— Борьба продолжается. Завтра еду в Европу.

Рошфору пришлось столкнуться с большими трудностями при устройстве своего заказа. Заказ этот был лакомым куском для заводов, но история с отказом на первом заводе была уже широко известна во всех деталях: об этом позаботились заинтересованные люди. На нескольких заводах Рошфору отказали с искренним сожалением, но очень решительно. Наконец в одном месте у него приняли заказ с таким же сроком исполнения, как и на первом заводе. Однако администрация потребовала от Рошфора оплаты всех расходов по охране работ и по транспортировке трубы на место ее установки. Это значительно увеличивало затраты на его предприятие.

В ожидании прибытия трубы начались подготовительные работы.

На берегу бухты постепенно рос городок. Появились рабочие. Для жилья было построено несколько бараков. Выстроили небольшой домик для конторы. В этом же домике были отведены очень скромные жилые комнаты для Рошфора, Грейфера и Ирэн. Местные инженеры остались жить на своих городских квартирах и ежедневно приезжали на работу.

Испаритель, пока не очень большой, генератор, конденсатор были заказаны в городе и скоро доставлены. Там же были куплены насосы.

Работы на берегу маленькой полукруглой бухты шли днем и ночью в три смены. Строили помещение станции, ряд подсобных зданий. Рошфор был на ногах с раннего утра до поздней ночи. Рабочих поражала его неутомимость.

Он весь ушел в работу, окружающий мир перестал для него существовать. Изредка, отрываясь от дела, он смотрел в море — туда, где длинный мыс наискось врезался в водное пространство, храня бухту от сильных ударов волн. Далеко-далеко, отмечая свой путь разорванными полосами дыма, проплывали корабли.

Домой Рошфор писал не часто, но подробно и ласково. Жанна отвечала добросовестно, но немного сухо. Она присылала карточки сына. Он рос хорошо, был здоров и весел. На фотографиях он неизменно улыбался — значит, шел в жизнь легко и уверенно.

Ирэн — или это казалось ему? — избегала говорить с Рошфором о чем бы то ни было, кроме работы.

Впрочем, его беспокоило сейчас другое.

Осенью в этих краях начинались бури. Бухта защищена от волн, но большая глубина находится у выхода в открытый океан. Заниматься монтажом трубы на судне, раскачиваемом штормовыми волнами, — задача не из легких. А спуск трубы во время бури — и вовсе рискованное предприятие.

Правда, назначенный срок сдачи трубы приходился на начало лета. Но уже с весны море бушевало неоднократно. Местные жители с недоумением пожимали плечами и уверяли, что этот год какой-то особенный. Обычно весной и летом море здесь очень спокойно. Труды географов подтверждали это. Но не ждать же будущего года! Да и где гарантия, что следующий год будет лучше?

Когда начинался шторм, Рошфор в бессильной ярости бродил по берегу. Даже здесь, в бухте, мощные волны бежали к берегу, нарастали, изгибались и, мутно зеленея, обрушивались на отлогий песчаный берег с оглушительным ревом, распластываясь лохматой шипящей пеной, медленно сползавшей обратно.

Он уходил на мыс, на его узкий конец, врезавшийся в открытое море. Брызги и водяная пыль обдавали его с ног до головы. Волны неслись на узкую полосу суши без конца, ряд за рядом, словно войско на приступ, разбиваясь вдребезги, отступая и сменяясь новыми. Земля дрожала под ногами, и грохот ударяющих в нее волн был похож на залпы орудий.

Он возвращался мокрый, злой и полный решимости.

В другие дни море лежало тихое и ровное, без единой морщинки. Оно манило и обещало.

Рошфор телеграфировал на завод. Ему ответили немедленно: заказ будет готов через неделю, точно в срок.

Он по телеграфу дал распоряжение своему уполномоченному в Женеве. Уполномоченный погрузил ронскую турбину на скорый товарный поезд и в тот же день выехал в Лион. Там он зафрахтовал быстроходный теплоход, на который погрузили турбину и все секции трубы.

В ясный летний день теплоход, давая издали знать о себе резкими гудками, вошел в бухту и, осторожно разворачиваясь, остановился у причальной стены.

Рошфор переселился на теплоход.

Начался монтаж трубы.

Лебедка поднимала из трюма на палубу огромные секции, покрытые светло-серой тепловой изоляцией. Они были сделаны из слегка волнистой стали. Ложась на палубу, они издавали глухой звук. Диаметр их был таков, что в них свободно мог бы пройти поезд метро.

На борту судна работы велись круглые сутки, в три смены. Работали и по праздничным дням. Рошфор не жалел денег, стремясь выиграть время до наступления штормового сезона. Синеватое автогенное пламя, ослепительно яркое и днем, то и дело вспыхивало на палубе, и сварщики в темных очках, сосредоточенные и молчаливые, соединяли разрозненные секции в крепкое целое. Труба быстро росла. Ее первый горизонтальный кусок должен был достигнуть длины тысяча триста метров. В мелкой части бухты на якорях расставили понтоны и, наращивая трубу, делали из нее как бы мост между понтонами, как бы гигантский плавучий тоннель. Ее мощное тело, похожее на туловище невиданного морского чудовища, росло с каждым днем.

Все эти дни стояла ясная штилевая погода.

Но когда уже было готово около половины горизонтальной части трубы, разразилась буря. Понтоны прыгали как бешеные. Злобные волны перехлестывали через гигантскую стальную змею, они толкали ее со страшной силой, и она, как живая, металась по воде, то опускаясь, то поднимаясь. Теплоход ушел к берегу и там бросил якорь: он спасался не столько от волн, сколько от возможного удара этой стальной змеи. Ее четыреста тонн в мгновение превратили бы его в металлический лом.

Рошфор стоял на берегу, прижав к глазам сильный бинокль.

Бухта кипела, как огромная чаша. Понтоны держались долго. Но вот один из них ушел слишком далеко от своего места. Волны гонят его к берегу. Видно, не выдержал якорный трос.

Какие же чудовищные валы должны бушевать в открытом океане, если здесь, в бухте, все бурлит и грохочет!