Заговор в золотой преисподней, или руководство к Действию (Историко-аналитический роман-документ) - Виктор Ротов

Понятно теперь, почему он так быстро был возвращен со ссылки.

Началось все с княгини Орбелиани. Она представила Симановича царице. А в дом княгини Орбелиани он проник с помощью братьев Витгенштейн, служивших в личном конвое Императора. Ради знакомства с ними он опоздал в Киев, где громили его магазины и убивали родственников. А до знакомства с этими братьями он ходил по ночным кабаре, бильярдным, карточным домам и прочим злачным местам, заводя многочисленные знакомства с разными людьми. До тех пор, пока не сошелся с людьми, близкими к придворной службе. Вот те маленькие щели, в которые он начинал проникать ко двору. Вот как начинают раскалывать монолит.

От завсегдатая ночных борделей до придворного ювелира! От никому не известного киевского ювелиришки до «еврея без портфеля», как в шутку себя именовал сам Симанович, имея в виду свою негласную должность личного секретаря всемогущего Распутина.

Весь этот бардак, всю эту продажность царедворцев видел Николай. Но что он мог противопоставить этому, если даже благоверная не гнушалась еврейскими подачками?! Он мучительно искал выхода из этого положения и не находил: все и вся вокруг него продавалось и покупалось, как на паршивой барахолке. И тогда, отчаявшись, наверно, в минуты крайней безысходности, он бывал резок и даже груб. Правда, об этом почти не пишут его приближенные. Есть в воспоминаниях некоторых совершенно незначительные свидетельства о его резкости и грубости, но и то они приводятся с разными смягчающими оговорками и пояснениями.

Человек — есть человек. И каКово бы ни было его положение в обществе — царь он или нищий, — их физиология одинакова: и тот и другой должны есть, пить, спать, чтобы жить; им дано свыше любить, ненавидеть, радоваться, плакать, болеть… А придет время — умереть.

Как бы мы высоко ни превозносили августейших особ, какими бы ни нарекали высокими и высочайшими титулами и особенностями, вплоть до помазанника божьего, — все равно они не более как люди. В какие бы золотые дворцы и чертоги мы ни поселяли своих владык, на какие бы высоты могущества ни поднимали их, они, грешные, как и все смертные, кушают хлеб и очищают кишечник. Даже боги на своем Олимпе — и те живут и скандалят по — мужицки. Пьют вино и спят со своими богинями. Любят их или не любят, терзаются ревностью, враждуют между собой, убивают друг друга, мучают ближних, а потом по — человечески страдают. А что уж говорить о царях, которые с нами, тут, на грешной нашей земле кувыркаются?!.

Правда, они тщательно скрывают свою личную и семейную жизнь. Но шила в мешке не утаишь. Рано или поздно тайное становится явным.

Тщательно скрывала свою жизнь от посторонних глаз и царская семья Николая Второго. Поэтому многое оста лось неизвестным. А то, что мы знаем, или узнаем со временем, — это лишь верхняя часть айсберга под непроницаемой толщей времени. И чем дальше уходит время, тем ревнивее оберегает оно свои тайны.

Внешность человека обманчива. Не всегда совпадает с его внутренним миром. А если точнее, то чаще всего не совпадает. Благородный вид человека — не есть отражение его внугреннего достояния. И наоборот, неказистая внешность подчас скрывает в человеке высочайший дух и благородство. Например, Александр Суворов.

Исходя из этой «железной» логики, подтвержденной многократно жизнью, за внешним ослепительным блеском времяпрепровождения царей, королей и императоров подчас кроются мелкие делишки, юдоль человеческая. Так было и при сказочно пышном дворе последнего русского императора. За блеском и великолепием Зимнего дворца и Царского Села, под золотом высочайших мундиров, за велеречивыми приветствиями и здравицами, за утонченными, изысканно вежливыми разговорами таились обыкновенные человеческие чувства и страсти. Это особенно наглядно, когда коснешься любовных историй владык и царедворцев. На этом острие человеческих взаимоотношений просматриваются такие нюансы, которые слепят глаза, а подчас вызывают отвращение.

Анна Вырубова, урожденная Танеева, будучи шестнадцатилетней девочкой, влюбилась в князя Владимира Николаевича Орлова.

Генерал — майор свиты Ея Величества, заведующий походной канцелярией Николая Второго. Известно, как переживает свои чувства девочка в этом возрасте: она млеет от счастья и не понимает, что с нею происходит. То же случилось с Вырубовой. Она его любила, а он ее не замечал. А вскоре женился на графине Стенбок — Фермор, которая вскоре умерла. Орлов овдовел, и судьбе угодно было снова свести их — его и Анну Вырубову (Танееву). Случилось это на балу при дворе. К тому времени Анна была уже взрослой девушкой на выданье. Счастье шло в руки. Но вдруг на Орлова обратила свое благосклонное внимание сама Императрица, все еще томившаяся ожиданием настоящей любви. С мужем у нее сложились весьма прохладные отношения по причине его увлечения знаменитой танцовщицей пани Ксешинской.

Назло неверному супругу Александра Федоровна позволила себе тоже увлечься. И безоглядно пустилась в любовное приключение.

То, что Орлов встречался с фрейлиной Вырубовой, — ее ничуть не смущало. Наоборот, это создавало некую ширму, за которой можно бь1ло прятать свой грех. Кроме того, она уже знала ничем необоримую верность себе первой своей фрейлины и могла целиком на нее положиться. Конечно ею двигал обыкновенный эгоизм владычицы. Бесцеремонно отодвинув молодую соперницу в сторону, она велела ей выйти, замуж за Вырубова, старшего лейтенанта, делопроизводителя морской походной канцелярии. Девушка вынуждена была повиноваться, ибо в противном случае могла навлечь на себя немилость. Богобоязненная эластичная душа ее покорилась судьбе. Она пошла замуж за Вырубова, хотя и не любила его. Она по — прежнему любила Орлова. (Она всю жизнь любила его одного. И всю жизнь оставалась девственно чистой перед ним).

Дом замужней Вырубовой стал местом свиданий императрицы и Орлова, которого она нежно нарекла Соловушкой. Можно себе представить, какие муки при этом переносила Анна. Но… Долг, верность императрице для фрейлины, очевидно, были превыше всего.

Муж Вырубовой оказался ревнивым, и это никого не удивляло при тех слухах, которые ходили тогда при дворе. И при том, что она так и не стала близкой мужу. Поговаривали, что у них что‑то было с Николаем. И еще Вырубов знал, Анна не скрывала от него, что она любит своего Орлова, несмотря ни на что. Он даже считал, что она тайком встречается с ним. Но в это трудно поверить, потому что Орлов уже принадлежал императрице. А Вырубова действительно была преданна своей патронессе. Она отлично понимала, что императрица «в любви может быть страшнее, чем в гневе». С этим не шутят.

И тем не менее именно Соловушка стал причиной расторжения брака с Вырубовым.

«Было 11 часов вечера, — пишет Вырубова (если это она пишет. — В. Р.), когда Мамина карета только отъехала. Соловушка обыкновенно уходил через балкон минут десять спустя и шел по направлению к гимназии.

В этот вечер Мама была особенно жестока ко мне: я должна была охранять любовь того, кто меня когда‑то любил… Я отпустила Зину (горничная Вырубовой. — В. Р.) и Берчика (лакей) и сидела одна. Вдруг — звонок. Я узнала звонок мужа. Я крикнула Соловушке, он мог еще выпрыгнуть в окно. На столе остались его перчатка и хлыст. Муж вошел и нервно и быстро прошел к себе. Потом вернулся. Увидел перчатку и хлыст. И вскипел:

— Чья это перчатка? Чей хлыст?

Я молчала.

— Здесь был Орлов?

— Да, был.

— Б…! — крикнул он и дал мне пощечину.

Я хотела что‑то сказать, но он так толкнул меня, что я ударилась о выступ печки. На мой крик прибежала Зина.

Что я могла сказать моему мужу? Могла ли выдать ту, для которой приходил Соловушка? Могла ли простить пощечину, которой не заслужила? Могла ли я жить с человеком, которого не любила и который меня оскорбил?

В эту ночь я уехала к отцу. С моим замужеством было покончено».

«…В ту же ночь, когда муж дал мне пощечину, двумя часами позже разыгралась еще одна печальная комедия. Это было уже во дворце. После скандала со мной, мой муж (бедный, он тоже стал жертвой царей!) пошел в офицерское собрание. Там собираются все великие князья и все сиятельные б… Что он там говорил, не знаю. Там был Ромочка (придворный интриган и сплетник. —В. Р.), и через час Папа знал уже все, что у нас произошло (имен не называли, но он узнал). Он пришел к Маме. Что сказал он Маме, не знаю, но он отшвырнул ее. И объявил ей, что Соловушка будет через три дня выслан».

«Припадок у Мамы продолжался 6 минут. Но самое ужасное, что в бреду она называла его имя. Папа смотрел на нее с ужасом».

Это якобы известно от Вырубовой. Якобы в ее изложении. А вот что ей якобы рассказала сама императрица:

«Ники вернулся рассерженным, как никогда. Сжал мне руку до боли и выругался скверно, по — русски. И, когда я встала, чтобы уйти, он толкнул меня, я упала в кресло. Тут он что‑то крикнул. Потом я поняла: «… с сыном в монастырь!» …Это было ужасно, этого я никогда не забуду и не прощу!.. Потом он спросил меня, пойду ли опять к нему (очевидно, к Орлову. —В. Р.). Я сказала, что пойду. Тогда он сказал: «Что же, пойдешь на кладбище».