Фортунат - Александр Евгеньевич Сухов

включая капитана Гелиодора Константинопуло. Между собой экипаж общается на забавной смеси греческого и русского, с преобладанием все-таки великого и могучего. До моего слуха то и дело доносится отборный русский мат в сочетании с отдельными непонятными для меня словами: «гамо», «колос», «муни», «пуцос»[7] — это боцман учит уму разуму нерадивую матросню. Несмотря на то, что судно гражданское, дисциплина здесь как на боевом корабле. Мой дар ведуна подсказал массу укромных местечек где в настоящий момент хранится контрабандный товар, который, насколько я понимаю, после захода в Поти планируется отвезти в турецкий Трабзон вместе с легальными тюками российского льна. Разумеется, на каком-то сырье для ткацкого производства много не заработать, а вот на уральских самоцветах, балтийском янтаре, сибирских мехах и калифорнийском золоте, к тому же, без таможенных обременений, маржа просто зашкаливает. Наличие контрабандного товара на борту и современного автоматического огнестрельного оружия, которого на гражданских судах вроде бы и быть не должно, меня ничуть не удивляет, и мне оно, по большому счету, абсолютно до лампы. Крутится народ и пускай себе крутится. В настоящий момент я не таможенный инспектор, а командир диверсионной группы, направляющейся в иранский город Тебриз для выполнения особо важного государственного задания.

Почему мы отправились именно через Крымский полуостров, именуемый в этой реальности Таврика, Таврия, Таврида — выбирай, что нравится? А потому, что для бешеной собаки семь верст не крюк. Шучу, разумеется, однако обо всем по порядку.

Мысленно вернулся в то февральское утро, когда генерал-майор Дмитрий Аркадьевич Пафнутов начальник Шестого отдела Главного Жандармского Управления сделал предложение, от которого я не смог отказаться. Мне, как человеку, имеющему реальный опыт организации специального диверсионно-снайперского подразделения было предложено продолжить эту свою деятельность, теперь уже в рамках вверенного Пафнутову отдела. Собственно Шестое отделение создано для проведения разного рода силовых акций как за рубежом, так и на территории Российской Империи.

После того, как генерал озвучил некоторые свои хотелки, я понял — это именно то, что в настоящий момент мне лучше всего подойдет. Разумеется, от карьеры целителя я не отказываюсь, но поелику из армии меня не отпускают, нужно чем-то заниматься. Торчать столпом в царских покоях, изображая всем своим видом стойкого оловянного солдатика, иже с этим маршировать по праздникам и будням под окнами императорского дворца, меня совершенно не тянет. Посему предложение будущего командира принял практически без раздумий.

К тому же, переход из гвардии в жандармерию сопровождается массой других плюшек.

Во-первых, из гвардейского штабс-капитана, я резко трансформируюсь в майора. Тут абсолютно неважно, что никакого военного образования у меня нет, ибо воля Государя Императора превыше любых формальностей. Здешняя история знает восемнадцатилетних генералов и адмиралов, так что мой результат не есть абсолютный рекорд карьерного роста. Буду майором. Вроде бы мелочь, а приятно. Да, мне в укор, я не лишен толики тщеславия. Оно ведь штабс-капитан или майор для обывателя две разные вещи, и неважно, что у первого на груди специальный знак, удостоверяющий его принадлежность к гвардии. Майор — это фигура на Руси весьма значимая. Многие офицеры, отслужив в армии двадцать пять лет, получают это звание в виде поощрения лишь по выходу в отставку. А тут совсем еще пацан, а уже в столь высоких чинах. Недаром меня какой-то журналюга к баловням судьбы причислил. Фортунат, мля. Плевать, но если ты существуешь, госпожа Фортуна, респект тебе и уважуха, а также низкий поклон от одного из твоих баловней.

Во-вторых, мои контакты с высокомерными гвардейскими офицерами в рамках служебных отношений полностью исключаются, если, разумеется, кого-то из них не уличат в антигосударственной деятельности. В этом случае наше общение будет проходить совершенно в иной плоскости. То есть, вся эта напыщенная братия, как бы, перемещается для меня в параллельную реальность. И это здорово.

В-третьих, моим непосредственным начальником будет Дмитрий Аркадьевич Пафнутов, первый высокий чин, который обращается ко мне на «вы», а не «тыкает», как все прочие здешние господа генералы. К тому же, он видит во мне не банального выскочку, а вполне серьезного специалиста, услугами которого грех не воспользоваться на благо государства.

И наконец, мне просто нравится черный китель в сочетании с белоснежной рубашкой, черными галстуком, фуражкой с коротким козырьком и стильными галифе в сапоги. Вот такой я модник.

В этой реальности, в отличие от первой, ни армейские, ни флотские, ни гвардейские офицеры не фрондируют против жандармов. Более того, служба в жандармерии считается весьма почетной даже для выходцев из именитых дворянских родов. С боярами сложнее, в их среде наиболее привлекательным является патент гвардейского офицера. Ну да, балы, красавицы, лакеи, юнкера и вальсы Шуберта и вкус французской булки — все это манит золотую молодежь, как пламя свечи неумолимо привлекает ночного мотылька. Впрочем, с вальсами Шуберта и французскими булками я слегка перемудрил, тут в моде иные танцы иных композиторов, и еда также иная.

После разговора с Пафнутовым мне пришлось обегать кучу кабинетов и заполнить изрядную кипу бумаг. Лишь через неделю я получил право на ношение мундира черного цвета и стильные галифе, кои здесь именуются просто армейскими брюками, расклешенными в бедрах. Признаться, название «галифе» мне больше нравится, однако, так случилось, что генерал Гастон Александр Огюст де Галифе в этой реальности не родился, поэтому эти брюки изобрел кто-то другой, менее тщеславный, нежели знаменитый француз, поскольку имя создателя штанов кануло в Лету. Сказать, что, увидев повторно на пороге своего пошивочного заведения столь прибыльного клиента, Лазарь Абрамович Брамес был счастлив, ничего не сказать. Мне кажется, в тот момент этот пронырливый еврей испытал оргазм от предвкушения будущих гешефтов. Ну и ладно, мне плевать, главное построил форму с учетом всех моих пожеланий. А то, что очередные три сотни золотом упорхнули из моего кармана, так haute couture требует жертв, благо только финансовых.

А еще мне был выделен собственный закуток, именуемый кабинетом, также на втором этаже.

Через пару дней после официального зачисления моей кандидатуры в Шестой отдел Главного Жандармского Управления Имперской Безопасности на должность старшего оперативного сотрудника у меня состоялся памятный разговор с генералом.

— Андрей Драгомирович, рад видеть вас теперь уже официально в составе своего отдела. Впрочем, оставим все эти экивоки и официозы манерным малолеткам из какого-нибудь воспитательного заведения для девиц благородного происхождения. С остальными нашими людьми познакомитесь по ходу работы.

Теперь к делу. Для вас