Последняя ночь на Извилистой реке - Джон Ирвинг

— Этим вы Карла не остановите, — сказал им Доминик. — Если он заявится сюда, то непременно с револьвером. Карл никуда не ходит без своего кольта сорок пятого калибра.

— Знаете, что сказал бы сейчас мой старик? Он бы сказал: «Кольт сорок пятого калибра — детская игрушка. Красоток с фабрики рубашек им не напугаешь. У них даже у голых где-нибудь да припрятано несколько игл».

(Джо Полкари имел в виду швейную фабрику имени Леопольда Морзе, которая помещалась в старом здании со странным названием «Макаронный принц». По мнению Пола, отец, скорее всего, трахал бойких швей, и не всегда его приключения кончались удачно.)

Трое поваров засмеялись и попытались забыть о помощнике шерифа из округа Коос. Что еще им оставалось делать? Только попытаться забыть о существовании Карла.

Старик Полкари знал множество шуток насчет швей и других не менее находчивых женщин.

— А помните, он рассказывал про женщину с Бостонской колбасной фабрики? Как она работала в ночную смену? — спросил Доминик у Пола и Тони.

Оба повара покатились со смеху.

— Она работала в набивочном цехе, — сказал Пол Полкари.

— И у нее был такой хитрый ножичек для обрезания оболочки сосисок, — припомнил Молинари.

— А когда тот парень к ней полез, она содрала кожу с его члена, как с сосиски! — почти хором крикнули все трое.

Появление Кармеллы заставило их умолкнуть.

— Опять грязные шутки? — укоризненно спросила Кармелла.

Время двигалось к полудню. Они только что разожгли печь для пиццы и ждали, пока поднимется тесто. Правда, соус маринара уже вовсю кипел в большой кастрюле. Кармелла сразу заметила: лица у всех мужчин довольно встревоженные, и они дружно прячут от нее глаза.

— Вы ведь про Карла говорили? — спросила она.

Мужчины сопели, будто нашкодившие мальчишки.

— Гамба, может, тебе стоит послушать своего старого друга? — сказала она Доминику.

Прошло уже два месяца, как Кетчум позвонил и предостерег его, а повар все еще не мог или не хотел сказать Кармелле, когда он уедет.

Сейчас им всем было тяжело смотреть на их дорогого Гамба-корту, хромоногого повара.

— Если собрался уезжать, надо ехать, — сказала Доминику Кармелла и вдруг добавила: — Почти лето. У полицейских бывают летние отпуска?

На дворе был июнь. До школьных каникул оставались считанные дни. Для Кармеллы это время года было самым тяжелым. Во всем Норт-Энде не оставалось места, куда бы она смогла пойти. Ребятня, получившая передышку от школы, сновала повсюду, напоминая ей о ее дорогом и потерянном Анджелу.

Помощник шерифа жил с Нормой Шесть уже два месяца. Два еле ползущих месяца. Конечно, их отношения пока оставались сравнительно новыми. Но Кетчум предупреждал повара: два месяца — слишком большой срок для Карла, чтобы ни разу не ударить женщину. В Извилистом «ковбой» поколачивал Джейн практически каждую неделю.

Кармелла рассказывала повару почти все. Но были подробности, касавшиеся его любимого Дэниела, которые она предпочитала утаивать. Например, то, как Дэнни еще до отъезда в Эксетер лишился невинности. Кармелла застукала парня с одной из своих племянниц, а именно — с Джози ди Маттиа, младшей сестрой Терезы. «Мачеха» Дэнни ушла на работу в ресторан, но что-то забыла и с полпути вернулась. Сын повара в этот день не работал. Он уже знал, что принят в Эксетер на полный пансион, и, возможно, решил отпраздновать радостное событие. Разумеется, Кармелле было известно, что Джози старше Дэнни, скорее всего, нахальная девка его и уложила. Доминик постоянно опасался, что либо Тереза ди Маттиа, либо ее подружка Элена Калоджеро посвятят его сына в тайны плотских наслаждений.

Кармеллу удивляло: почему Гамба так этого боится? Если бы у парня было больше возможностей потрахаться, когда он учился в Эксетере, он бы не связался с этой шлюхой Каллахан! А если бы он побывал в постели с девицами из кланов Калоджеро и Саэтта (не говоря уже обо всех сверстницах из ее собственного клана ди Маттиа), то уж наверняка обрюхатил бы кого-нибудь подостойнее, нежели Кэти!

Но Доминика с его подозрениями так заклинило на Элене Калоджеро и Терезе ди Маттиа, что, когда Кармелла вошла в квартиру и увидела Дэнни трахающимся на их с поваром кровати, она вначале подумала на Терезу. Значит, уложила-таки бесстыдница мальчика! Вид у Дэнни был перепуганный. Еще бы: Кармелла застала их в самый кульминационный момент.

— Ну и шлюха же ты, Тереза! — закричала Кармелла.

(В действительности она назвала племянницу итальянским словом troia, ведущим происхождение от любвеобильной Елены Троянской, но в итальянском языке оно как раз и обозначало шлюху.)

— Между прочим, я не Тереза, а Джози, — ответила дерзкая девчонка.

Она даже обиделась, что тетка ее не узнала.

— Теперь вижу, — запыхтела Кармелла. — Дэнни, а почему вы разлеглись на нашей кровати? У тебя, disgraziato[86], есть своя.

— Теть, тебе жалко? — усмехнулась Джози. — Твоя побольше, и на ней удобнее.

— Надеюсь, вы хотя бы не забыли про презерватив! — крикнула Кармелла, готовая заплакать.

Доминик пользовался презервативами, он не считал, что они портят наслаждение. Кармеллу это тоже устраивало. Наверное, мальчишка нашел отцовские презервативы. Подросткам не так-то просто купить их, и Кармелла это знала. В аптеке Бароне их не выкладывали на витрине. Если кто-то из мальчишек отваживался спросить упаковку презервативов, фармацевт своими нотациями вгонял смельчака в краску, и тот выскакивал, забыв, зачем пришел. Но ответственные родители, зная, что презервативы лучше ранней беременности, покупали их сами и снабжали своих отпрысков. И как еще подросткам добыть эти нужные штучки?

— Дэнни, ты взял презерватив у отца? — спросила Кармелла.

Дэнни спрятался под одеяло и лежал неподвижно. Зато эта девка Джози расселась голой и даже не соизволила прикрыть свои титьки. На тетку она смотрела вызывающе.

— Джози, скажи, вы пользовались презервативом? — допытывалась Кармелла. — Дэнни взял у отца? Ты подтверждаешь?

— Да успокойся ты, тетя. Я сама принесла презервативы. Тереза мне дала, — ответила Джози, отсекая продолжение ненавистного допроса.

Теперь Кармелла рассердилась по-настоящему. Что же делает эта troia Тереза, снабжая младшую сестру презервативами?

— И сколько штук она тебе дала?

Джози не торопилась с ответом. Тогда Кармелла задала Дэнни совершенно дурацкий вопрос:

— А тебе что, сегодня не нужно делать домашнее задание?

Выплеснув оба вопроса, Кармелла вдруг поняла, что поторопилась с осуждением Терезы. С одной стороны, Терезу нужно поблагодарить за предусмотрительность. Но с другой — разве не эта «предусмотрительность» позволила ее младшей сестре-соплячке соблазнить Дэнни?

— Теть, я чего, пересчитывать их должна? — нахально улыбнулась Джози.

Вид у бедняги Дэнни был такой, словно ему хотелось умереть. Кармелла навсегда запомнила его взгляд.

— Ладно, ребята, мне пора на работу, а вы будьте осторожны.

Кармелла подошла к двери и уже собиралась уйти.

— Да, Джози! Не забудь потом выстирать простыни и застелить кровать. Слышишь? Иначе все расскажу твоей матери!

Неужели они так и протрахаются весь день и вечер? А презервативов им хватит? Эти вопросы не давали покоя Кармелле. Ошеломленная увиденным, она даже забыла, ради чего возвращалась домой.

Ее дорогой Гамба желал держать сына подальше от девчонок. А как повар плакал, когда Дэнни уезжал в Эксетер! Но Кармелла так и не решилась сказать ему, что учеба в школе-интернате не избавляет мальчишек от известных отношений с противоположным полом. (Доминик здесь питал тщетные надежды.) Ее дорогой Гамба некоторые вещи понимал по-своему. Его слишком уж впечатлял перечень университетов, куда поступали выпускники Эксетера. Повар недоумевал: неужели Дэнни недостаточно успешно учился, что его не приняли ни в один из университетов «Лиги плюща»? Выбор сына — Нью-Гэмпширский университет — расстроил повара не меньше, чем отметки Дэнни в Эксетере. Однако парню из «Микки» было непросто учиться в Академии Филипса, и по части математики и естественных наук успехи сына повара были весьма посредственными.

Но основной причиной низких оценок Дэнни была не его тупость. Он почти все время писал. Мистер Лири был прав: в Эксетере не жаловали сочинительство, зато основательно учили механике процесса: составлению фраз, выбору слов, ясности изложения, стилю. Среди преподавателей английского языка нашлись те, кто заменил Дэнни мистера Лири. Они читали произведения юного Бачагалупо. (Правда, никто из них не предложил ему обзавестись литературным псевдонимом.)

В Эксетере Дэнни пристрастился еще к одному занятию, казавшемуся повару безумным, — пробежкам. Осенью он бегал по пересеченной местности, а зимой и весной — по парковым дорожкам. Он терпеть не мог обязательных спортивных занятий, но бег ему нравился. Дэнни привлекали длинные дистанции: для его телесного строения они подходили лучше всего. Соревноваться с другими его не тянуло, он любил бегать быстро, выкладываясь в полную силу, однако не стремился кого-либо обогнать и показать лучшее время. До приезда в Эксетер он вообще не бегал, а здесь этим можно было заниматься круглый год.