Морские титаны - Александр Калантаев

Наконец в дело вступил исполинский дредноут «Куин Элизабет». Это его капитану П. Ч. Хоупу Фишер пророчил лавры победителя фортов и, конечно, «Гебена». Немецкий крейсер шел «на десерт» после вхождения в воды Константинополя. Но и почти тонные снаряды колосса оказались бессильны перед обычной землей и упорством турок. Де Робек затребовал подкреплений. Становилось ясным, что без пехоты овладеть вожделенными проливами не удастся. Вскоре адмиралу пришлют АНЗАК—Австралийский и Новозеландский армейский корпус Парни из далеких британских доминионов еще не знали, что Дарданеллы станут их могилой…

Пришедшие в себя турки, выстоявшие в борьбе с самым мощным оружием того времени — Королевским флотом Великобритании, под лозунгами Энвера и вновь воспрянувшего духом Талаата, устроили невиданную резню армянского населения. Это был кровавый реванш в понимании младотурок! Но Сушону было не до подобных «национальных курьезов».

Теперь вернемся к «Гебену». Через шесть дней после окончания ремонта, 7 мая 1915 года, русские корабли в очередной раз вышли в море, чтобы нанести удар по так называемому Угольному району. Увлеклись черноморцы всерьез! 9 мая был обстрелян порт Козлу, возле Эрегли крейсер «Память Меркурия» топит 27 парусников (!) и 2 парохода. На побережье смятение и паника. В Константинополе даже получают известие о начале высадки русских войск! Вот уж действительно, у страха глаза велики! «Гебен» сразу выходит в море! Русская эскадра держит курс к Босфору, следуя на традиционный для русских обстрел побережья. Контр–адмирал Сушон, как всегда, торопится, и заклятые враги расходятся на встречных курсах, не заметив друг друга.

Разумеется, Эбергард не стал держать броненосцы в едином строю, выделив для обстрела «Трех Святителей» и «Пантелеймона» в сопровождении гидроавиатранспорта «Александр I» и крейсера «Алмаз». Пока ветераны утюжили берег из своих огромных орудий, остальные корабли эскадры держались севернее, на расстоянии 45 километров. Еще мористее резали волну серые силуэты крейсеров — в дозоре шли «Кагул» и «Память Меркурия». Эбергард, не рискуя подвергать опасности весь флот, умудрился сделать немцам отличный подарок. Эскадра России была разделена на три части. Это была сбывшаяся мечта германского корсара — контр–адмирала Вильгельма Сушона.

В 5 часов 15 минут утра из Босфора выскочил турецкий эсминец «Нюмуне», чей сигнальщик заметил на севере грязнобурые пятна дыма, а уже в 5 часов 40 минут радиостанция разведчика призвала «Гебен»: «Русский флот у входа в пролив! Попал под обстрел броненосцев!»

Сушон среагировал подобно тигру. Вздев огромные боевые флаги, линейный крейсер развернулся и кинулся на врага! Первым разъяренного исполина опознал крейсер «Память Меркурия». Корабль сразу подставился под удар, получив… нет, не залп, а издевательский сигнал прожектором, передавший позывные «GB» (Я — «Гебен»). С крейсером Сушон связываться не стал — впереди маячили три броненосца Эбергарда, спешащие на соединение с «Пантелеймоном» и «Тремя Святителями». В итоге русский командующий был обречен на бой. «Гебен» имел большое превосходство в скорости. Все, что мог сделать Эбергард, это, прикрывая самый слабый броненосец эскадры «Ростислав» с орудиями калибра 254 мм, снизить скорость до 5 узлов (9 км/ч) и приказать открыть огонь. Флагманский «Евстафий» в 7 часов 53 минуты с дистанции 94 кабельтовых (17,4 км) произвел первый залп. Сушон спешил как никогда — «Гебен» развил такой ураганный огонь, что флагман русских исчез в сплошных всплесках от падающих в воду снарядов. Удивительно другое — в этом почти пулеметном темпе стрельбы немцы не достигли ни одного попадания! Сказывалась разность в скорости. Старший артиллерист «Гебена» Книспель и предположить не мог, что русская колонна тащится на пяти узлах! Зато «Пантелеймон» выжал из машин 17,5 узла (32,4 км/ч) — больше, чем на приемных испытаниях! Вслед за ним натужно гремел поршнями машин «Три Святителя». Спешащие на выручку броненосцы закоптили полнеба, но не сбрасывали оборотов.

«Святой Пантелеймон» по праву считался самым сильным броненосцем Черноморского флота, на котором впервые в России была применена цементная броня (между двумя листами стали заливался особый состав бетона). В далеком1905 году корабль вздел красное знамя восстания и даже обстрелял Одессу (без особого вреда для последней), посеяв ужас и смятение как среди обывателей, так и среди командования флотом Теперь старый ветеран несся спасать своего флагмана!

В 8 часов 6 минут носовая башня «Пантелеймона» дала двухорудийный залп. Броненосец так торопился в битву, что стрелял через массивный корпус «младшенького» любимца флота «Ростислава». Изрыгающий огонь линейный крейсер почти сразу оказался в патовой ситуации — три снаряда «Пантелеймона» достигли цели. Один поднырнул под броневой пояс и пробил борт ниже ватерлинии. В девятом часу утра Сушон вышел из боя, в очередной раз не сумев сдержать данное Энверу обещание. Флот, который он хотел раздавить, без потерь уходил в Севастополь. «Гебен», развив почти максимальный ход, исчезал в воротах Босфора. Последний шанс германского контр–адмирала был упущен. За 22 минуты артиллерийского боя «Гебен» израсходовал сто пятьдесят снарядов калибром 280 мм.

И. Бунич пишет об этом эпизоде так: «В дальнейшем «Гебен» и русский флот маневрировали. «Гебен» стремился не допустить русские корабли к Босфору, а русские, забыв о поставленной задаче, стремились отрезать «Гебен» от пролива Убедившись в безнадежности этих усилий, Эбергард в 14 часов 10 минут приказал своим кораблям ложиться на обратный курс После этого попытки русского флота бомбардировать Босфор надолго прекратились». И дальше уже не о бое: «Катастрофа на суше стала сказываться и на море, а еще больше на политическом положении России». Последняя фраза касается вступления 6 сентября 1915 года в войну Болгарии, причем на стороне Германии. И тут без «Гебена» не обошлось — он пришел в болгарский порт Варна, чтобы «придать болгарам, опасавшимся удара русского флота, больше уверенности». Надо признать, что этот факт на термин «катастрофа» для России не тянул, хотя чувство обиды осталось. Болгары — исконно славянский народ

Что же касается вышеописанного боя, то он скорее показал очередную невозможность что‑либо противопоставить русскому флоту. Сушон оказался бессилен даже при просчете Эбергарда!

Примечательный факт—бой окончился в 8 часов 16 минут, когда капитан «Гебена» Акерман увеличил дистанцию. Русские до двух часов дня пытались перекрыть немецкому кораблю путь домой, и это при колоссальном скоростном преимуществе противника Эскадра, которую только что «проучили», так себя вести не будет. «Гебен», развив целые 26 узлов (почти 47 км/ч), просто кинулся на прорыв в Босфорский пролив, даже не пытаясь вновь вступить в огневой контакт. Следовательно, «сокрушитель империй» своими действиями так «ошарашил» черноморцев, что те более к Босфору не ходили. И вновь не в «Гебене» дело, читатель! Бомбардировки Босфора всегда носили лишь характер демонстрации и не претендовали на столь значительные результаты, как действия флота союзников у Дарданелл. У Эбергарда и своих проблем было достаточно: охрана конвоев с войсками; поддержка флангов сухопутной армии; обеспечение относительной безопасности протяженного побережья и т. д. И это с пятью старыми линкорами в первой линии! Да и прорыв в Босфор в первые годы войны в задачу флота России не входил.

Планы широкомасштабной операции подобного рода появятся позднее, и их образцовому исполнению (в прямом смысле этого слова) помешал не «Гебен», а крах самодержавия и приход к власти большевиков. Если обстрелы и прекратились, то заслуги Сушона в этом нет. Анализ неудачных действий флота де Робека в Дарданеллах и смещение акцентов на борьбу с перевозкой сырья (в частности угля) стали тому причиной. И, судя по докладу Сушона Энверу от 9 января 1916 года, о котором писалось выше, Черноморскому флоту России это блестяще удалось. Но и до наступления нового военного года немцы получили такой букет неприятностей, что впору применить тот самый термин — «катастрофа».

В своей книге «Борьба за Дарданеллы» историк Алан Мурхед поведал удивительную легенду. Когда «Гебен» стоял на ремонте, украшая гавань Константинополя с берега, то русские, «трепещущие» перед линейным крейсером, пускали мины по течению (!) с целью уничтожить знаменитый корабль. Течение действительно существует, причем надводное — в Средиземное море, а подводное — в Черное. В этом уникальность этого водного бассейна, что в свое время отмечал адмирал СО. Макаров, изучавший это явление. Справедливости ради скажем, что подобный миф так же верен, как и легенда о том, что «Гебеном» командует сам кайзер. С таким же успехом можно пускать мины по течению Днепра и через месяц–два ждать взрыва авианосцев вероятного противника в Бискайском заливе. Разговор о минах не случаен. Проливы были нашпигованы ими до крайности, и тральщики обеих воюющих сторон работали не покладая рук Пожалуй, фраза, что «мины станут неотъемлемым спутником нашего героя», едва передает истинное положение вещей. Крейсер притягивал их с фатальным постоянством, рискуя прослыть рекордсменом по количеству подрывов.