Змеям слова не давали, или Попаданка на тропе еды (СИ) - Сафина Анна

— Вкусно, — кивает он, с удовольствием поглощая стейк кусочек за кусочком, даже глаза от удовольствия закатывает.

— Чуть позже сделаю бисквит, который так тебе понравился, так что после изучения документов спускайся вниз, — киваю, предвкушая, как удивлю его еще одним своим коронным блюдом.

Только хочу спросить, что будет с таверной, если в подвале обнаружат постоянно действующий стационарный телепортационный портал, как вдруг Шшариан начал синеть, покрываясь черными пятнами, а затем его глаза закатились, и он упал на пол с грохотом, стол вместе с ним.

— Риан! — в панике кричу, подбегая к нему и трогая за лицо.

Оборачиваюсь и вижу полные ужаса взгляды посетителей, которые повскакивали со своих мест и стали жаться к стене.

Благо, что в этот момент Тиль ошивался в общем зале.

— Тиль, позови Дворфа! — кричу в ужасе, понимая, что от местных помощи не дождаться.

Все они сейчас трясутся, опасаясь за свои шкуры.

— Зина, проследи, чтобы из таверны никто не ушел. Это явное нападение, кого-то должны арестовать, — шепчу тихо белке, как единственной помощнице.

— Кабы нас самих не арестовали, ой-ой, — вскакивает ко мне на плечо Зинка, в шоке цепляясь за мою шею.

Я же сглатываю, больше всего боясь за жизнь и здоровье своего змеелорда. Да что ж такое-то! Только стоило всему наладиться, как вдруг эта напасть.

— Что случилось? — появляется молнией возле нас Дворф, а затем отталкивает меня и быстро производит какие-то манипуляции с лордом.

Я же трясусь от страха и не могу вымолвить ни слова.

— Похоже на отравление, — мрачно произносит помошник Шшариана, а я осматриваюсь по сторонам, глядя на блюда.

— Не может быть, я же сама готовила пищу, Дворф, — шепчу ему с отчаянием, глядя на еду.

— Оставайтесь здесь, леди, лорд не простит мне, если с вами что-то случится, — говорит мужчина, сурово поджимая губы. — Это явная диверсия либо попытка устранить правящую особу. Я оставлю стражу вас охранять. Когда будет возможность, пришлю за вами.

В этот момент в таверну входят несколько мужчин с носилками. Мне бы поразиться скорости, вот только я держу Риана за руку, ничего не понимая.

— Я должна быть рядом с ним, господин Дворф, — отчаяние исходит из каждого слова, я готова расплакаться, но не могу себе этого позволить прямо сейчас.

— Нет, леди Елинария. Сейчас я ответственен за вашу безопасность, так что этот вопрос не обсуждается, — и на этой фразе мужчины кладут нага на носилки, а затем уходят, оставляя меня разбитой сидеть на полу общего зала.

Дальше всё идет сумбурно и мимо моего сознания. Двое парней, которых оставил Дворф на случай, если я решу выбежать за ними, не дают мне выйти из таверны, впрочем, как и всем остальным посетителям. Ни о каком рабочем дне речи не идет. Все мы сидим тихо и молча, как мыши. Нет сил вести дела, когда на волоске жизнь моего нага.

Не проходит и двух часов, как вдруг в таверну подваливает стража в количестве трех мужчин. Я было радостная бегу к ним, помню, как Дворф обещал, что пришлет за мной, вот только двое мужиков скручивают мне руки.

— Елинария Безетерами, вы арестованы за покушение на жизнь его высочества Шшариана аль мин Шихарра.

— Что происходит? — говорит один из стражников, который охранял меня.

Им не отвечают, но показывают какой-то пергамент, который, видимо, удовлетворяет их, так как дальше пришедшие тащат меня к какой-то убогой карете, не дав даже закрыть таверну. И всё это на глазах у посетителей, моей Зинки и шокированного Тиля. А охрана и пальцем не шевелит, чтобы помешать этому произволу.

— Присмотри за таверной, Тиль! — кричу ему, оставляя за главного, пока этот абсурд не решится.

Нет-нет, это явно какая-то ошибка. Не может такого быть, чтобы они действительно обвиняли меня в таком.

— Вы меня с кем-то путаете, — пытаюсь объяснить стражам, как они не правы. — Я — истинная пара его высочества Шшариана, его будущая жена, спросите у Дворфа, он подтвердит.

— Вот дознавателю и скажешь, ха, истинная пара, скажет тоже, — усмехается один из мужиков и говорит другому: — Какая-то замарашка-человечка и наш будущий император. Ха!

Я краснею от этого унижения и задыхаюсь, не могу вымолвить ни слова. Мои руки связывают веревкой сзади, не позволяя идти гордо и прямо самой. Кидают, словно ненужный куль, внутрь кареты, и прежде чем дверца захлопывается, Зинка успевает проскочить внутрь и спрятаться под подолом моего платья. Карета тут же трогается, оставляя позади и мою таверну, и честную репутацию, которую только что разрушили одним действием. Поднимаю голову и смотрю в разбитое окошко, через которое мир вдруг показался мне серым и неприветливым. Боже, что происходит? Надеюсь, всё решится, и власть найдет настоящего преступника. Вот только зря я не боялась власти, ой, зря. Говорят же, рыба гниет с головы.

Сыро. Снова затхлый влажный запах и неприятно склизкая стена под боком. Неприятный аромат забивается в ноздри, мешая дышать и вызывая желание чихнуть.

— Очнулась? — обеспокоенный тон Зинки прозвучал глухо, словно в ушах у меня забилась вата. — Как ты, Лен?

Ее голос медленно проникает в сонное сознание, которое не может отойти после неприятного сна. Всё происходящее начинает проясняться в голове, мелькая калейдоскопом воспоминаний. Но всё пока настолько туманно, что первым удается вспомнить последнее, что произошло. Мы доехали до дворца, остановились. И только я повернулась, чтобы вылезти из кареты, как вдруг один из охранников кинул мне в лицо какой-то порошок с сиреневым блеском, распыленный прямо из холщового мешочка. А затем помутнение зрение и темнота. Провал…

— Очнулась, — бурчу в ответ, со стоном трогая затылок. Голова раскалывается так, будто я проспала более десяти часов. — Мы в темнице, да? Сколько я была в отключке?

Чувствую злость, что со мной обошлись так жестоко. Словно я преступница, которая могла оказать сопротивление и побить стражников, мешая их работе. Вот же гады!

— Приятно, что твой котелок даже в такой ситуации варит. А то я уж было испугалась, что там в тебя ядом сыпанули, — воскликнула немного недовольная Зинка.

Нет сил ответить на эту ее дерзость, так что я еле как поднялась с пола, на котором кололись пучки сена. Стала разминать затекшее плечо, осматриваясь по сторонам. Темные стены, недружелюбная обстановка, затхлость — все это явно угнетало тех, кто когда-либо здесь оказывался. Вот и мне стало не по себе. Лишь одно маленькое окошко освещало помещение, а решетка явно намекала на подземные казематы дворца. Прутья такие плотные и частые, что только мышь могла бы проскочить через них. Или белка… Я приободрилась и многозначительно посмотрела на Зинку.

— А как ты сюда попала? — тут же задаю ей интересующий меня вопрос.

Та сразу же поняла направление моих мыслей и быстро стала отрицательно качать головой.

— Ну нет, не уговаривай! — даже задней лапкой топнула по холодному полу. — И куда мне, по-твоему? Наш змей, если ты не забыла, в ужасном состоянии! Жаловаться некому. А вдруг меня поймают и четвертуют?

Я понуро опустила голову и плечи. В одном она права — наг в бессознательном состоянии, а без его поддержки никак. Дворф Зинку не понимает, так что даже если она побежит, то звать на помощь некого. Нет у нас в этом мире сильных соратников, и в полицию не обратиться, так как я уже, и без того, в тюрьме.

— Четвертуют? — подняла голову, когда до меня дошел смысл ее второго предложения. — Не неси чепухи. Остальные даже не поймут, что ты там пищишь. Скажешь тоже, четвертуют.

На мои слова белка фыркнула и только было хотела что-то сказать, как вдруг раздались приближающиеся шаги. Мы замолчали, ожидая чужого появления. А затем в поле зрения появился стражник, в руках у которого был поднос с едой, по-видимому. Зинка аж подскочила к прутьям решетки и вцепилась в них лапами, жадно принюхиваясь в воздухе. Я усмехнулась, не удивленная, что даже в такой ситуации единственное, о чем думает мой фамильяр, это еда. Да уж, пищевая душа, что уж говорить.