Вход не с той стороны - Александр

22 год. 25 число 7 месяца. Новая Земля. Дагомея, город Лимпопо. Представительство Ордена

     Проснулись мы одновременно, в полдень. Немного похихикали, повозились, мы с Гердой, пообещав обязательно вечером быть, засобирались домой. Я планировал подогнать снаряжение, упаковать и сложить весь наш багаж в машину. Все должно быть готово к отплытию. Все-таки через день планировалось отбытие в Лумумбу и потом в Кейптаун. Приехали домой и, поболтав с Ольгой и Руди, занялись делом. Определились по ассортименту, подобрали себе по комплекту снаряжения. Герда, как я и ожидал, решила для постоянного пользования определить себе МР-5 и Глок 21, немного погоревав о проданном мною Вальтере. Камуфляж ей очень понравился, как, в принципе, и все остальное. Действительно, он совершенно ничего не весил, в нем даже жара так не чувствовалась. Так что деньги не зря потратил.

     Себе я определил Галил и Глок 21. Распределил по плейт-керриеру четыре подсумка по два магазина для Галила, две РГД-5, рацию, три магазина к пистолету. На бедро пистолет и еще один запасной магазин. Распихал по карманчикам мелочевку. Повертелся — неудобно. Помогла Герда, все переделала, и получилось нормально. Упаковали в рюкзаки дополнительный боезапас, сухой паек на два дня, аптечки, воду и много всего разного и необходимого в дороге. Остальное наше добро — в сумки и в «Хамви». Оставшееся оружие, кроме Парабеллума и дриллинга, не прятали. Я рассчитывал завтра с утра поехать с Гердой к Курту и пристрелять стволы на его стрельбище.

     Долго думали, как поступить с деньгами. Денег у нас, если не считать восьми тысяч на моем счету и трех в кармане, оказалось ровно пятьдесят штук купюрами, десять — золотыми монетами, десять килограмм рассыпного золота, плюс ещё кучка алмазов. Таскать на себе такое богатство было бы в этом мире очень опасным. Решили монеты, алмазы и золото упаковать и спрятать в машину. Остальные деньги на счет класть не хотелось, он фактически не мой, с Гердой то же самое, и хотя вроде все нормально, мало ли что может случиться? Поэтому разделили пополам, оставив десять штук на дорогу, плотно упаковали и спрятали в разгрузки.

     Управились к вечеру и легли на кровать отдохнуть. За весь день мы ни словечком не обмолвились о случившемся с нами. Герда делала вид, что вообще ничего не случилось. И поэтому начал разговор я.

     — Милая, ты ничего мне не хочешь сказать?

     — Ты умница. Такое хорошее оружие и снаряжение купил, — она прижалась ко мне и поцеловала.

     Зубы заговаривает.

     — Ты знаешь, о чем я.

     — Зачем спрашиваешь? Тебе же явно понравилось.

     — Мне понравилось быть с тобой. Она так, для колорита и по твоему желанию. Немедленно мне все объясни.

     — Милый… давай потом поговорим, у меня так голова болит.

     Классика. Это я про фразу «… голова болит»

     — Смотри на ситуацию. В нашей жизни появилась женщина. И инициатор ты. Я даже честно попытался нажраться, чтобы этого избежать, но не получилось, опять по твоему желанию. Не следует ли считать, что ты мне изменила с женщиной, удариться во все тяжкие и найти себе мужчину или нам мужчину? — Тут я, конечно, немного переборщил, но это стоило того, надо было максимально разложить ситуацию на составляющие и понять мотивы Герды.

     Она подскочила на кровати и яростно шипела:

     — Я тебя застрелю… застрелю, сволочь… ты не можешь… — потом уткнулась в подушку и заревела.

     Я мягко взял ее за плечи развернул и прижал к себе.

     — Извини. Ты знаешь, я не смогу. Лучше застрелиться. И к тебе не допущу ни одного мужчину на километр. Просто расскажи мне все.

     — Вот такая я… такая извращенка. Что мне теперь, повеситься… застрели меня… пускай… я знала, знала… что ты уйдешь от меня, такой шлюхи… — Герда рыдала безостановочно.

     — Успокойся! — я встряхнул ее. — Кто тебе сказал, что я уйду? Я люблю тебя больше всего на свете. И если ты себя еще раз назовешь шлюхой — прибью… поняла?

     — Не буду… не надо меня прибивать. Правда не уйдешь?

     — Правда. Рассказывай.

     — Понимаешь… она мне понравилась. Я тебя на самом деле очень люблю, и не воспринимаю других мужчин, как мужчин. У меня с этим проблема. Я же тебе говорила. После того случая я стала законченной лесбиянкой. Я даже постаралась вылечиться, но не получилось, ни у одного психиатра и психоаналитика. Ты исключение, сама не знаю, почему. Я не могу теперь себя отделить от тебя. Ты божий дар мне. Вот такой странный случай. Я осталась лесбиянкой, но люблю тебя и просто схожу с ума от твоих ласк. Она мне понравилась, и я решила поделиться ею с тобой. Сделать тебе подарок. К тому же она была совсем не против тебя вместе со мной поиметь. Я же тебе говорила, если такое случится, то только по твоему желанию?

     — Так почему ты мне открыто не сказала?

     — Я думала, ты будешь стесняться, думать, что я постараюсь это потом использовать против тебя. И решила с Ингой немножко поиграть. Получилось. Скажи честно, тебе было противно? Если противно, то больше подобного никогда не случится. Я же только для тебя… мне не надо. Мне тебя с головой хватает.

     — Противно не было, — твердо сказал я. И это была правда. — И я, наверное, не против таких вещей. Но как мне к ней относиться? Я ее не люблю. Я люблю тебя. И еще знаешь… наверное, мне хорошо, что тебе с ней хорошо. Я вообще нормально отношусь к женщинам, которые иногда делают такое. Иногда. Не клинически. Я вообще не знаю, что тебе сказать.

     — Тебе не надо ее любить. Она моя. И я ее тоже не люблю. То есть люблю, как… вещь. Нет, не так. Не знаю как, но я ее не люблю. Она мне нравится, и я готова ею с тобой поделиться. Могу же я дать любимому человеку свою куклу, поиграться? Ну и, наверное, она может быть нам полезной. Она говорила, что у нее есть к тебе предложение. Сегодня узнаем. Она хочет устроить гриль-пати.

     — Давай так. Если тебе хорошо так… пускай будет. Но она про нас не должна ничего знать. И вообще пошли, полежим в ванной. Надо бы тебя выпороть, но лучше в ванную.

     — Можешь меня наказать и отшлепать. Я серьезно…

     — Ты меня опять пугаешь, дорогая.

     Действительно пугает. Все, хватит над ней психологические опыты ставить. Неприятно мне. Хорош муж, попользовался подарком, а за это еще и выписал звиздюлей.

     Выехали мы вовремя и даже успели в овощную лавку, где я набрал много овощей и зелени, подробно расспросив продавщицу о местных, так сказать, эндемиках. Затем к мяснику и за вином. Купил пива и две бутылки вишневого вина, которое мне очень понравилось. Вот и готовы. Стандартная процедура на воротах представительства и мы уже у Ингеборги. Она вырядилась в африканское сари и сказала, что приготовила такое же в подарок для Герды. Крепко и страстно нас расцеловала и сунула в руки по бутылке пива. Потом показала мне, где все приспособления для гриля, и уселась с Гердой в кресла наблюдать за процессом, комментируя и соглашаясь во мнении, что меня надо ночью цепью привязывать, во избежание кражи другими претендентками. Не знаю почему, но я заметил, что женщинам очень нравится смотреть, как мужчины готовят, они считают эту способность очень сильным достоинством. Я сам так не считаю. Мужчина должен уметь готовить, хотя бы мясо, и это вовсе не трудно.

     Дворик был совсем маленький, почти полностью увитый зеленью, а половину его занимал бассейн. Солнце скрылось, от воды шла прохлада, так что было даже комфортно. Я быстро разжег огонь и приготовил несколько салатов. У мясника мы взял целый пакет колбасок из местной антилопы, особого искусства для приготовления они не требовали. Так что через час мы сидели в креслах и поглощали вкусное и очень острое мясо. Как раз для пива. Мне понравилось, девушкам тоже. О деле Инга с нами не разговаривала, просто болтала и шутила. Стемнело и мы перешли в гостиную. Я продолжал пить пиво, а девушки перешли на вишневку. Валялись мы, как и вчера, на подушках.

     — Вас семейка Валенштедт не заругала за отсутствие ночью? Графиня строгая дама, — спросила Инга. Она лежала, положив голову на колени Герды.

     — Ольга — мировая маман. Рассказывала, что по десять вечеринок и балов за ночь объезжала. А Руди вспоминал, как кавалеры из-за нее стреляться собирались.

     — Да, старики мировые. Сейчас таких не делают, — согласился и я.

     — Они жили во Франции во время Второй Мировой, участвовали в сопротивлении. Представьте себе, Руди пошел против своих из-за Ольги. Они тогда совсем молодые были. Юр, расскажи, на войне страшно?

     Так, а Юрий Прозоровский повоевать успел, оказывается. А где? Судя по возрасту, Чечня. Может, и Афганистан. Врать про такие дела трудно. Можно очень сильно проколоться.

     — Страшно. Очень страшно. Бояться не стоит, но редко так получается. Откуда ты знаешь, что я воевал?