Магия Изендера - Александр Абердин

Действуя по аналогии, я тут же бросился добывать пурпурную жемчужину, но когда добрался до жабьего мозга, обнаружил вместо неё целых сто сорок четыре здоровенных комка, то есть двенадцать раз по двенадцать, жабьего пурпура, просто сказочное богатство. Пурпурной жемчужины нигде не было. Подбежав к жабьему носу, жаба к тому времени захлопнула свою вонючую пасть, но при этом не прикусила язык, я возмущённо заорал во весь голос:

— Скотина, ты куда подевала мою пурпурную жемчужину?

Жаба ничего не ответила мне потому, как была безнадёжно мертва. Вот тут-то меня и осенило. Всё-таки хорошо быть предусмотрительным. Хотя битва завершилась, все мои земляные големы, а они на редкость крепкие ребята, были в полной боевой готовности и я приказал тем, которые поймали ловчий комок жабьего языка, немедленно поднять его на поверхность. Как только я аккуратно разрезал его, то тут же нашлась пропавшая пурпурная жемчужина и я почему-то с грустью подумал: — "Лёша, какой же ты всё-таки дурак. Идиот, если бы ты отрубил ей язык сразу, то она того, могла двинуть кони немедленно". В следующий момент я подумал по-другому: — "Лёха, не слушай свой внутренний голос. Он у тебя кретин. Если бы ты отрубил жабе язык, то фиг бы вообще нашел пурпурную жемчужину, а теперь быстро руби жабе зубы и шагом марш к воде, трофеи нужно срочно отмыть от жабьего дерьма, пока солнце не зашло".

Вообще-то до захода солнца было ещё далеко, но я согласился со своим вторым внутренним голосом. Достав из магической сумы здоровенное кожаное корыто, я бросил в него пурпурную жемчужину, жабий пурпур и принялся вырубать глефой зубы длиной в три с половиной метра. Ещё мне понравились когти жабы и их я также присоединил к остальным трофеям, после чего не поленился содрать с боков монстра шкуру, очень уж она красиво выглядела и была чертовски прочной, ничуть не хуже любой брони, а ещё она оказалась на удивление лёгкой и мне тут же захотелось найти мага-портного и пошить из неё себе парочку новых камзолов, штанов и ботфортов. Кожа в корыто уже не поместилась и я потащил его вниз, к ближайшему озерцу, где быстренько всё отмыл до поразительного блеска.

Заложив трофеи в магическую суму, я велел Сокки, едва державшемуся на ногах, забраться в корыто и отстирал с шампунем ещё и его, так как он был весь заляпан липкой, сине-зелёной жабьей кровищей. Язык у меня, когда я произносил заклинания магии воды, едва шевелился. Последним нырнул в шипучую пену я сам. Мой конь в это время жадно всасывал в себя воду. Хотя я и устал, как собака, да к тому же весь был избит вредной жабой, у меня всё же хватило ума и сил подняться наверх и осмотреть жабью пещеру. Жалеть об этом мне не пришлось, так как я нашел там нечто вроде алтаря, высеченного из тёмно-зелёного камня, с углублением посередине, в котором лежал небольшой ларец, а в нём недостающая половина свитка. Вот теперь я смогу узнать из него, как изготовить Гранд бастоно магиа. Ещё я загрузил в магическую книгу три больших мешка чёрной земли из жабьей пещеры, так как она была очень отзывчива на магию.

Хотя мы оба едва держались на ногах, всё же отправились в обратный путь. Ночевать на чёрном холме я считал величайшей глупостью и огромным риском для нас обоих. Под утро, чуть ли не падая от усталости, мы добрались до вершины нашего холма и я чуть ли не плача от боли во всём теле, всё же снял с Сокки морские доспехи и принялся его врачевать. Мой бедный конь держался из последних сил и последние три километра болезненно стонал. Боже, как же я был благодарен Гримо за его науку. Мои магические ухищрения быстро поставили Сокки на ноги и когда я сунул ему под нос ясли, полные ячменя, мои магические киргизы в суме работали чётко, он весело захрумтел им, а я рухнул на траву и забылся тяжелым сном.

Проснулся я оттого, что Сократ стал касаться моей небритой щеки своими бархатистыми губами. Сон не принёс мне облегчения и даже наоборот, моё тело болело так, что я едва смог пошевелиться, но всё же принялся раздеваться, а когда стал снимать с себя нательную рубаху и подштанники, то завопил от боли. Они заскорузли от крови и присохли даже не к ссадинам, а к самым настоящим ранам. Хорошо, что я не поленился изучить лечебную магию Лаверия и мог применять её по отношению к самому себе. Без этого я точно двинул бы кони. У Сократа на глазах даже слёзы появились и он возмущённо заржал, когда увидел, как отделала меня старая жаба, а я процедил сквозь зубы:

— Ты бы на себя посмотрел сегодня утром, Сокки. Хорошо, что было темно и ты не видел, как она тебя располосовала. У меня возникло такое ощущение, что эта тварь решила нарезать из тебя ремней.

По частям исцелив своё тело от болезненных ран, шрамов, как всегда, не оставалось, я поел, выпил целый кувшин вина, постелил постель и снова завалился спать. На следующий день я проснулся уже рано утром, быстро собрал всё барахло, облачил Сокки в морскую броню, облачился в доспехи сам и мы поскакали по отрогу подальше от этого чёртового Лингийского болота. Вот теперь настроение у нас обоих было отличное и через пять дней мы смогли заночевать на постоялом дворе города Иренд. На этот раз меня интересовала одна только мягкая постель с накрахмаленными простынями, но уже в следующем городе, побольше, мне удалось залучить в свой номер молодую красотку, хозяйку постоялого двора, пожелавшую стать могущественной магессой. От драгоценностей девушка не отказалась и когда она трижды облизала здоровенный пурпурный леденец, я спросил:

— Жаннет, тебе не влетит от мужа за эти украшения:

Девушка беспечно махнула рукой:

— Дио, если этот болван считает возможным уезжать из дома на полгода, то пусть обижается на самого себя. Так что не волнуйся.

Да я особенно и не волновался. Через две недели, сияя заботливо надраенными до зеркального блеска заботливыми женскими руками доспехами, чистый и отутюженный, верхом на хорошо отдохнувшем коне, который также сверкал, как новая копейка, я, подарив Жаннет небольшой комок жабьего пурпура, отравился в путь и через полторы недели прибыл в Монтанегу, где в порту меня поджидала "Резвая кобылка". Хотя я и обрадовался встрече с капитаном Рондо, его женой и дочерью, а также всеми офицерами и их женами, вида всё же не подал и был подчёркнуто официален до тех пор, пока нас с Сокки не подняли на борт галеры. Впрочем, там я тоже не бросился ни с кем обниматься, но хотя бы широко и облегчённо заулыбался, отчего капитан насупился и поторопился спросить:

— Дио, вы улыбаетесь так, словно боялись, что мы не приплывём за вам. Извините, но это исключено, ведь я дал вам слово.

Смутившись, я принялся оправдываться:

— Нет, что вы, Рондо, мне просто чертовски приятно видеть вас и ваших друзей. Поверьте, я не лукавлю. Вы не согласитесь пройти со мной в каюту. Маг Заландр из Алдегата, которого я навестил, сделал мне несколько презентов и я хочу поделиться некоторыми с вами.