Белоэмигранты на военной службе в Китае - Сергей Балмасов

У северян была ситуация такова, что на их территории русские не могли купить сапоги. Поэтому их приобретали в Тяньцзине. Несмотря на то что он был занят врагом, купить там сапоги было проще![569]

Белогвардейцы успешно били хунхузов, но реально они уже мало что значили. Прибывший в район расположения наемников 23 августа генерал Шильников провел смотр конному полку, в который свели бригаду из-за ее малочисленности. Он донес Чжан Цзучану следующее: в полку было 293 русских и 72 китайца и лишь 300 лошадей. Холодного оружия катастрофически не хватало: шашек было 68, а пик не было вовсе. При этом 45 винтовок были неисправны, одно орудие требовало капитального ремонта, как и все пулеметы. «Подрывного имущества для порчи железной дороги и телеграфа – нет. Из средств связи – только два телеграфных аппарата без привода. Седла очень плохие, ломаются, от сырости ими набивают спины лошадям. Я считаю, что в таком состоянии полк не может принести большой пользы во время боя»[570]. Сам Тихобразов дополнил картину развала так: «Вьючный материал в таком состоянии, что в самый неподходящий момент все может развалиться»[571].

Тихобразов свидетельствует, что присылаемые сюда из базы седла часто были неисправными или приходили без важных частей[572]. Полк продолжал медленно таять. После ухода в августе сразу пяти человек за день Тихобразов принял меры, чтобы до приезда командира полка Семенова никто не увольнялся[573]. Тогда сильно не хватало и офицеров[574]. Отношения между командным составом и солдатами тоже были не на высоте. Свидетельством недоверия между ними служит просьба начштаба конного полка Тихобразова офицерам найти ему «для поездки на станцию одного надежного солдата»[575].

Пребывание русских в деревне Люсонзы омрачилось 10 августа обвалом фанзы, подмытой нескончаемыми дождями. В ней находились русские конники, которые, к счастью, отделались лишь ушибами[576].

В августе настал конец «непотопляемому» Меркулову. Генерал Чжао добился от заменившего убитого Чжан Цзолина Чжан Сюэляна обыска «у Милофу», как любил называть он себя сам и как звали его китайцы. По данным генерала Хорвата, «Чжао хорошо знал проделки Меркулова в Цинанфу. К нему и обратились чины отряда, обиженные Меркуловым. Чжао воспользовался этим, чтобы свести с Меркуловым личные счеты»[577]. Когда наемники бедствовали, он жил припеваючи и выпускал дорогостоящий фашистский журнал «Наш путь». Документы, бывшие у Чжао, изобличали Меркулова в нецелевом использовании средств и финансировании фашистской партии. Незадолго до этого Меркулов просил Чжан Цзучана «арестовать некоторых из нечаевцев. В ответ последние стали добиваться ареста Меркулова и его сыновей. Особенно отношения с Меркуловым обострились, когда в расчете с уволенными он стал на сторону китайцев», настаивая на том, чтобы его соотечественникам выдали меньше денег[578]. Естественно, что обыск, арест и закрытие «Нашего пути» Меркулов старался изобразить гонениями китайцев на русских и вызвал по этому поводу протест русских фашистов.

В это время у Чжан Цзучана появился другой небольшой русский отряд генерала Пыхалова, переданный в полк Семенова. Это ознаменовалось «странным» происшествием: 16 августа у пыхаловцев нашелся пропавший ранее маузер старшего унтер-офицера Вакуленко, уже давно служившего в полку Семенова. Маузер у Вакуленко был отобран вахмистром базы и передан майором Маковкиным есаулу Федосееву[579]. Это говорило о том, что между русскими шла скрытая борьба. Дело в том, что Пыхалов сам метил на пост Семенова и интриговал против него, что отразилось на отношениях между их подчиненными.

24 августа, узнав о неожиданном продвижении врага, русское командование выслало разъезды для разведки[580]. Одновременно белогвардейцы захватили новую банду хунхузов. Семенов 28 августа приказал их «расстрелять за то, что они грабили население»[581]. В тот же день было получено донесение: «Противник сзади нас»[582]. Создалась угроза полного окружения, и русским пришлось выходить из котла, вступая в стычки с противником, во время которых они потеряли несколько человек ранеными.

Конец существования Русскому отряду принесло столкновение Чжан Цзучана с мукденцами. Смерть Чжан Цзолина в июне 1928 г. коренным образом изменила ход гражданской войны в Китае. Чжан Сюэлян еще во время мятежа Го Сунлина в 1926 г. проявил враждебность к Северной коалиции. Когда погиб его отец и он стал на его место, судьба союза была решена. Вскоре Чжан Цзучану стало известно, что «маршаленок» готовит на него нападение. Через три месяца после смерти Чжан Цзолина эти опасения подтвердились. Положение усугублялось тем, что 9 сентября в наступление против Чжан Цзучана перешли войска Чан Кайши и Фына. В результате «чжилийско-шандунские части, не оказывая серьезного сопротивления и прикрываясь русскими, стали отходить и к 13 сентября переправились на левый берег реки Улан-хэ, по которому заняли заранее приспособленную позицию». Отошли они почти до самого Шаньхайгуаня, от которого осенью 1924 г. и начали свою эпопею нечаевцы. По данным русских офицеров, «13 сентября происходила перестрелка с южанами, вышедшими на правый берег Улан-хэ. Совершенно неожиданно 14 сентября выяснилось, что мукденцы стали проявлять явную враждебность и заняли боевые позиции против шандунцев, охватив фланги войск Чжан Цзучана и отрезав их от тыла. Путь между разъездами Шимен и Аншан оказался разобранным. В результате бронепоезд «Чан-Дян», шедший ночью за водой, на станции Аншан потерпел крушение всего в трех верстах от станции Шимен, где был штаб Тупана. Нам стало известно, что мукденцы потребовали немедленно разоружиться всей нашей группе и чжилийско-шандунским войскам. Чжан Цзучан отдал приказ открыть боевые действия против них. Этот приказ поставил нас в необычайно трудное положение: с одной стороны, четырехлетняя служба Тупану требовала верности до конца, но, с другой стороны, мы видели явную авантюру всего этого»[583]. Фактически тыл у Чжан Цзучана отсутствовал, и белогвардейцы оказались окруженными врагами. С юга напирали Чан Кайши и Фын, а с севера – Чжан Сюэлян. И без того измотанные боями, невыплатами денег и суровыми условиями жизни, на совещании старших начальников на станции Шимен генералы Шильников, Макаренко, Мрачковский и некоторые командиры бронепоездов решили сдаться мукденцам. По их словам, все это плюс «слабая боеспособность войск Тупана, проявленная на протяжении целого года войны, и боязнь погубить людей заставила нас принять такое решение. У всех было убеждение, что чжилийско-шандунские войска будут не в состоянии выдержать боя с мукденцами, даже кратковременного»[584].

В это время конный полк Семенова стоял на позициях вдоль реки Уланхэ, вниз по ее течению на 15–20 километров от остальных русских частей, и к началу столкновения с мукденцами связь с ним установить не удалось. Командиры наемников договорились сдаваться все сразу, но преждевременной сдачей двух бронепоездов Макаренко подвел остальных. После начала боя с мукденцами Чжан Цзучан приказал ему с бронепоездами «Чжили» и «Хучуан» выехать в сторону Мукдена и вступить в бой с армией Чжан Сюэляна. Он, подъехав к окопам противника вплотную, начал переговоры и вскоре сдался мукденцам, но раньше установленного срока, так как у русских был уговор, что бронепоезда будут сдаваться вместе с конниками и летчиками. Поступок Макаренко в отношении других русских был, по сути, предательством, но реально все вместе они сдаться могли вряд ли. Чжан Цзучан разделил их, послав два бронепоезда Макаренко и полк Семенова против мукденцев, а Конвойную сотню и три бронепоезда против Чан Кайши. Когда другие русские уже двигались на север для сдачи, Макаренко подвел остальных. Возможно, что русские все же успели бы сдаться мукденцам, так как оставшиеся бронепоезда уже подтянулись к разъезду Шимен, откуда до их позиций было рукой подать, но генерал Пыхалов, желавший выслужиться перед Чжан Цзучаном, сразу после сдачи Макаренко доложил ему об этом.

В итоге три бронепоезда, авиаотряд и Конвойная сотня сдаться не смогли, так как войска Чжан Цзучана окружили их. В это время, 14 сентября, Чжан Цзучан заключил перемирие с Чан Кайши, и «около 12 часов его войска, появившись с фронта на реке, быстро развернулись и повели наступление на мукденцев. Мукденцы сразу же были оттеснены. Чжилийско-шандунские войска, вопреки ожиданиям, проявили необычайное упорство в бою»[585]. К 13 часам дня 14 сентября Чжан Цзучан узнал о сдаче мукденцам полка В. С. Семенова. Видя, что русские команды бронепоездов «Юньчуй», «Линчен» и «Чан-Чжен» ведут себя довольно странно и не принимают участия в бою, «Чжан Цзучан присылал к ним роту конвоя, а затем явился к ним сам и категорически приказал открыть по мукденцам огонь, указывая цели»[586].