Тирант Белый - Жуанот Мартурель

Королева премного благодарила его за благие намерения. После чего Тирант распрощался с ней и с инфантой. Когда же он оказался в своих покоях, то стал сильно сокрушаться, что корабль его до сих пор не снаряжен и не может немедленно отправиться в плавание.

В это время Тирант увидел двигавшийся в открытом море незнакомый корабль. Желая тут же разузнать о нем, он, прежде чем пойти к трапезе, направил к нему вооруженную бригантину, которая очень скоро вернулась. И рассказали Тиранту, что корабль тот шел из Александрии и Бейрута и заходил на Кипр, а на Родос зайти не смог: такие полчища мавров осаждали его с моря и на суше; и стояло там множество генуэзских кораблей, стерегших порт и город на Родосе, где дела шли совсем плохо, ибо даже хлеба там не осталось. Вот уже три месяца минуло, как ни магистр, ни кто- либо другой из замка не держали его во рту, ели одну конину, да и то не каждый день. Так что были они убеждены, что через несколько суток придется им сдаться маврам. И давно бы уже они сдались, если бы султан обещал оказать им пощаду.

Узнав эти новости, Тирант глубоко задумался. А после долгих раздумий решил нагрузить свой корабль зерном и другими продуктами и отправиться на помощь Родосскому ордену. Так и было сделано. Тирант срочно послал за торговцами и заплатил им столько, что они сполна загрузили корабль зерном, вином и солониной.

Когда король узнал об этом, то пригласил к себе Тиранта и в следующих словах сообщил ему о своем намерении.

Глава 101

Поскольку вы, Тирант, мне пришлись по душе, а также потому, что я узнал о вашей великой доблести, я не могу не сделать для вас чего-нибудь приятного. Я был бы вам очень признателен, если бы вы попросили меня о чем-то, и ни в чем бы вам не отказал, ибо люблю вас и хотел бы считать своим братом или сыном из-за доблестных ваших дел, столь благих и превосходных, что вы заслуживаете вознаграждения Божьего в этом мире и вечной славы в ином. Ведь славное ваше начинание возвышает вас над всеми христианскими государями, каковые, в столь тяжелую для магистра Родоса минуту, не захотели прийти ему на помощь. И если будет Божья воля на то, чтобы я смог причаститься к Его Вечной Благости, я бы отправился вместе с вами и получил прощение за грехи в Иерусалиме (переодетым, чтобы никто не узнал меня). И я бы за это был вам благодарнее, чем за целое царство, и всю жизнь чувствовал себя вам обязанным. А посему я с великой любовью прошу вас не отказать мне и дать тот ответ, какой я ожидаю, зная о ваших добродетелях.

Когда король замолчал, Тирант отвечал ему следующим образом:

За великую честь почту я желание вашего величества сделать меня своим слугой, ибо быть вам братом или сыном я не достоин. И приношу бесконечную благодарность за ваше благое намерение. А если потребуется, я буду служить вам, как служил бы всю жизнь своему исконному господину, и за милость сию я целую вам руки. Если же вы хотите поплыть на моем корабле, то знайте, что все мое достояние и я сам — в вашем распоряжении и вы можете поступать и приказывать как вам заблагорассудится, а я хочу лишь служить вашему величеству и исполнять все ваши приказания. Однако когда я уезжал из своей земли, я замышлял как истинный и верный христианин отправиться на Родос и спасти его святой орден, каковой вот-вот будет совсем уничтожен из-за этих жестоких генуэзцев: ведь они больше радуются поражению братьев христиан, чем победе, не имеют к ним ни милосердия, ни жалости, зато не стесняясь заключают союз с неверными.

Тирант, — сказал король, — я вижу ваше благородное намерение и благие цели: вы поступаете как доблестный рыцарь и истинный христианин. И я несказанно рад вашему начинанию, святому, справедливому и благому, а посему еще сильнее желаю отправиться вместе с вами и помогать вам по мере сил во всем необходимом.

Тирант принялся благодарить его, и порешили они отплыть вместе. Тирант просил короля соблаговолить пройти на корабль и выбрать себе каюту по вкусу. Король же, осмотрев весь корабль, выбрал ту, что возле мачты, ибо именно там можно надежнее всего укрыться на судне во время бури.

Ежедневно король и Тирант обменивались речами по разным поводам, и заговорили они как-то о Филиппе, которого Тирант мечтал увидеть мужем инфанты, получившим приданое, какое обещал король; тому же хотелось породниться с королевским домом Франции, вот почему он сказал:

Тирант, в подобных делах я ничего не решаю без согласия моей дочери, ибо весьма пекусь о ней. Но если ей этот брак понравится, то я, со своей стороны, не буду возражать и дам ей приданое, какое обещал. Я охотно поговорю об этом с королевой и с дочерью, узнаю их намерение, и еще до нашего отъезда состоится помолвка.

Король пригласил к себе королеву и дочь и сказал им следующее:

Я позвал вас, чтобы сообщить о своем скором отбытии, ибо решил, с Божьей помощью, отправиться вместе с Тирантом ко Гробу Господню в Иерусалим и получить прощенье за грехи. А чтобы меня никто не узнал, я возьму с собой только одного из своих людей в услужение. Но поскольку жизнь моя — в руках Господа нашего, я бы хотел, чтобы еще до моего отбытия вы, любимая дочь моя, были помолвлены и так, чтобы остались довольны и утешились, а я бы успел этому порадоваться. И если бы вы желали через присутствующего у нас королевского сына породниться с величайшим королем всего христианского мира, то я уверен, что с помощью и с подсказкой Тиранта и при доброй воле Филиппа дело это было бы очень скоро благополучно завершено.

Ваше величество, — отвечала инфанта, — вам, судя по всему, прекрасно известно, что не далее как через две недели корабль окончательно загрузят и отдадут приказ к отплытию; за это время вы, вместе с моим дядей, а вашим — братом, герцогом де Мессина, которого мы ждем не сегодня завтра, сможете договориться об этом деле.

Вы правду говорите, дочь моя, — заметил король, — и в самом деле нужно спросить его.

Простите меня, ваше величество, — добавила инфанта, — но раз уж вы решили отправиться в это богоугодное путешествие, вам бы следовало устроить празднество, чтобы Тирант и все, кто поедет с ним, служили бы вам как можно охотнее, когда вы окажетесь на море, а также чтобы король Франции, если молва о празднестве дойдет и до него, знал, что вы приветили Филиппа. И пусть в ближайшее воскресенье прикажут начать в главной зале пир, который продлится три дня, и пусть столы будут накрыты день и ночь, чтобы любой, кто захочет прийти, мог в изобилии найти себе угощение.

Ей-богу, дочь моя, — воскликнул король, — вы продумали все лучше меня, и я очень порадуюсь, коли все так и будет сделано. А поскольку я перед отъездом чрезвычайно озабочен тем, как бы оставить мое королевство в порядке и как бы никто не догадался о моем отъезде — из-за неприятностей, которые могут от сего воспоследовать, пока будем мы в сарацинской земле — я, по всем этим причинам, хотел бы, чтобы вы, дочь моя, сами распорядились сим пиршеством.

Король просил сенешаля[187] срочно явиться вместе с распорядителями пира и сказал им, чтобы они выполняли все приказания его дочери Рикоманы, и те отвечали, что сделают это с радостью.

Инфанта превосходно всем распорядилась и приказала подать разнообразные кушанья. Все это говорило о ее изысканном вкусе. Празднество же сие было затеяно ею ради одного: испытать Филиппа и, увидев, как он ест, понять, знаком ли он с хорошими манерами.

В тот самый день, когда был назначен торжественный пир, инфанта распорядилась, чтобы король, королева, Филипп и она сама сели за отдельный стол, установленный на возвышении; а герцог де Мессина, Тирант, графы, бароны и все остальные ели бы за столом, стоявшим пониже королевского. А накануне празднества король послал двух рыцарей к Филиппу и Тиранту, прося их назавтра присоединиться к нему во время мессы и обеда. И те благодарно приняли приглашение.

Поутру они оделись в лучшее платье и вместе со свитой, столь же роскошно облаченной, отправились во дворец, чтобы засвидетельствовать почтение королю. Тот с превеликой любезностью принял их и взял под руку Филиппа, а герцог де Мессина — Тиранта, и так они отправились в королевскую часовню. Когда же король пришел туда, у него спросили разрешения привести к мессе королеву и инфанту, и он с радостью согласился. Сопровождая дам, Филипп взял под руку инфанту, ибо оказался поблизости от нее, а Тирант не отставал от него ни на шаг, боясь, как бы тот не допустил какой-нибудь глупости, которая придется не по вкусу инфанте.

Когда месса закончилась и король вместе со всеми вернулся во дворец, то столы были накрыты. Король сел за стол, стоявший в середине, а королева рядом с ним. Чтобы оказать честь Филиппу, король усадил его во главе своего стола, а инфанту напротив него. Тирант хотел остаться и стоять подле Филиппа, но король сказал: