Невероятный сезон - Розалин Ивз

пополнит запас наблюдений о любви и через несколько десятилетий сможет развлечь племянниц историей о том, как однажды, в свой первый лондонский сезон, их тетя Грация влюбилась.

Решив таким образом рационально разобраться с растущей привязанностью, она вернулась к разговору. Потребовалось несколько секунд, чтобы уловить суть, а затем решительно возразить бедному джентльмену, который, почувствовав силу оппонента, вдруг вспомнил, что его где-то ждут.

– Напомните мне никогда не вступать с вами в спор, – сказал мистер Левесон.

Грация чуть грустно рассмеялась.

– Вы уже спорили со мной. И пережили это достаточно хорошо… сомневаюсь, что я могла бы отвечать яростнее!

В его глазах снова появился тот огонек. Грация не могла его понять, но твердо сказала себе, что не должна думать об этом. Наблюдения за мистером Левесоном уже осложняли ее неравнодушное отношение к нему.

– Не сомневаюсь, мисс Элфинстоун, что, если бы вы захотели, смогли бы перевернуть мир.

Сказав это, он заявил, что пришло время им с Мэри вернуться домой. Поездка была восхитительна: ясный весенний день, птицы пели над головой, и их разговор так же заполняли птицы… те, которых они встречали в своих изысканиях, те, которых изучал мсье Вийо, те, которых еще предстояло открыть.

– В Америке, – сказал мистер Левесон, – есть крохотная птичка под названием колибри, она так быстро бьет крыльями, что создает гул. Мне говорили, что в полете их крылья расплываются.

– Словно крошечные летучие драгоценности, – сказала Грация. – Хотела бы я увидеть одну.

– Уверен, однажды это произойдет, – сказал мистер Левесон, улыбаясь так, что внутри у нее все зазвенело. По правде говоря, это не причиняло неудобств, лишь приводило в замешательство.

Грация вдруг захотела поцеловать его. Прижаться губами к этим красиво очерченным линиям, почувствовать их тепло или прохладу, понять, иначе ли пахнет его кожа с близкого расстояния. Она напомнила себе, что ее горничная сидит в том же экипаже – хотя и лицом вперед, не видя ее сейчас, – и что слух о недозволенных поцелуях привел Калли к помолвке.

Но не помогло. Она все еще хотела сделать это.

И когда, в конце концов, у нее еще появится такой шанс? Она сомневалась, что найдет в Лондоне другого мужчину, который ей так понравится, а вернувшись домой, снова погрузится в исследования. Может, если она пообещает, что не будет настаивать на помолвке? Конечно, мистер Левесон более осторожен, чем Калли и Адам.

– О чем вы так напряженно думаете? – спросил он.

Убедившись, что Мэри не обращает на них внимания, Грация склонилась к нему и спросила:

– Вы поцелуете меня?

– Что? – Мистер Левесон посмотрел на нее так, будто она сошла с ума.

Возможно, так и было.

– Меня никогда раньше не целовали, – объяснила Грация, – и я хотела бы знать, на что это похоже. Людям, кажется, это нравится. – Она пожала плечами, скрывая волнение.

Улыбка тронула уголки его губ.

– Это в высшей степени необычная просьба, мисс Элфинстоун.

– Вам не стоит бояться, что я начну принуждать вас к браку, – поспешно добавила Грация. – Обещаю, что не стану. И никому не скажу, если и вы никому не расскажете. Я рассматриваю это как своего рода эксперимент.

– И на какой результат вы надеетесь?

– Не уверена. Вы хорошо целуетесь? Если да, думаю, мне понравится.

Мистер Левесон рассмеялся.

– И как мне ответить на это? Вам придется оценить самой.

Жар залил ее лицо. Она проигнорировала это.

– Так вы согласны?

Он кивнул.

– Признаюсь, мне тоже довольно… любопытно. – В его глазах горел странный огонек, который Грация не могла понять.

Это было ошибкой.

– А может, и не стоит. Я хочу сказать, довольно бесцеремонное предложение с моей стороны.

– О, думаю, стоит, раз уж речь зашла об этом. Каким бы вы были ученым, если бы не исследовали вопрос до конца?

– Совершенно верно. – Ее ответ прозвучал для мистера Левесона так же взволнованно, как и для нее?

Они уже подъезжали к дому, и Грация не знала, что делать. Как планируют такие вещи? Договариваются о времени или просто ждут удобного случая?

Мистер Левесон помог Мэри спуститься, а затем протянул руку Грации. Когда ее ноги твердо стояли на земле, она подняла на него взгляд.

– Думаю, мне хотелось бы немного размяться. Мисс Элфинстоун сказала, тут по соседству есть впечатляющий экземпляр Flora implausibilum, я не прочь его увидеть. Пожалуйста, подождите тут с лошадьми.

Грация нахмурилась, глядя на него. Она не говорила ничего подобного и не сомневалась, что такого растения не существует… О, возможно, это способ остаться наедине.

Мэри топталась на ступенях крыльца.

– Мне пойти с вами, мисс?

– О, нет, в этом нет необходимости. Скажи маме, что я скоро вернусь. Я покажу мистеру Левесону… растение. – Она не смогла вспомнить, как он его назвал.

Он протянул ей руку, и она взяла ее как ни в чем не бывало, будто отправлялась на обычную прогулку в общественном месте. Ее сердце билось так сильно, что она невольно задалась вопросом, не слышит ли он его стук. Они шли по улице до тех пор, пока не скрылся из виду и фасад дома Элфинстоунов, и экипаж мистера Левесона. Он завел ее за угол, а затем – под предусмотрительно рано зацветшую вишню.

Розовые цветы окутали их подобно вуали, когда мистер Левесон прижал Грацию к стволу дерева, даже сквозь спенсер она чувствовала шершавую кору. От сладкого аромата у Грации закружилась голова, хотя, возможно, причиной был взгляд мистера Левесона. Она провела языком по пересохшим губам.

Он остановился в нескольких дюймах от нее.

– Вы уверены, что хотите этого?

Грация кивнула. Она не сомневалась, что позже пожалеет об этом, но сейчас ей было все равно.

Мистер Левесон склонил к ней голову. Его веки затрепетали, закрывшись, но Грация наблюдала за ним до тех пор, пока могла сосредоточиться на чертах его лица, а потом тоже закрыла глаза. Его губы коснулись ее с удивительной нежностью, мягкие, словно лепестки.

Они теплые, отметила Грация, запоминая поцелуй, а затем прижалась губами к его и забыла обо всем на свете. Ее мир перевернулся.

Когда мистер Левесон отстранился, Грация упала бы, если бы не вишневое дерево, поддерживавшее ее. Она вцепилась руками в юбки и попыталась отдышаться. Ничто из того, что она когда-либо читала – хотя, нужно признать, совокупление пиявок не давало ей ясного представления о процессе, – не подготовило ее к ощущениям, охватившим ее… восхитительному жару в губах, покалываниям, щекотавшим кожу, теплу, которое посылал к кончикам пальцев запах цветущей вишни и сандалового дерева.

Неудивительно, что мама предостерегала ее от поцелуев.

– Это удовлетворило вас?

Как мистеру Левесону