Вернуться из смерти - Павел Буркин

  Ага, а вот так взять, да и прикончить паренька лет шестнадцати, безоружного и беззащитного, который, в сущности, виноват только в том, что родился алком? Моррест нерешительно переводил взгляд с распростёртого в прибывающей воде алка на меч в руке и обратно. Один удар... Его даже пытать не нужно... Только раз - чик, и понеслась душа в рай... Он же алк, враг, такие вырастают в убийц. Как те, кто вырезал Макебалы и истребили семью Эвинны. Они насилуют, убивают, пытают, не брезгуют отнимать последнее. Они ведь верят в своего короля, как в бога, а тот приговорил всех сколенцев... их всех...

  Но с Моррестом спорил какой-то другой Моррест, возможно, то немногое, что осталось от россиянина Миши Кукушкина. Человеку из страны, последней раз всерьёз воевавшей три поколения назад, казалось диким и преступным вот так взять, да и зарезать пацана. Возможно, стоило бы его оглушить, оттащить к бревну, сорвать одежду - быть может, получится заткнуть пробоину...

  Колебания едва не испортили всё дело. Волны качнули чужой корабль, таран скрипнул, трещины расширились, в трюме стало ощутимо светлее. В этот-то миг Моррест и увидел, что алк набирает в лёгкие воздуха, чтобы заорать. Землянин Миша ещё колебался, когда управление телом перехватил родившийся уже в этом мире, наверное, одновременно с присвоенным именем, Тот, Другой. Меч взлетел, сверкнул в отблеске дневного света - и с коротким хрустом вошёл в шею алка. Тело конвульсивно дёрнулось, от башмаков пошла небольшая рябь - и замерло. Почти отрубленная, держащаяся на лоскутке кожи голова ушла в побагровевшую воду...

  Наощупь Моррест добрался до ведущего на палубу люка. Ага, схватка ещё слышна - но откуда-то сбоку. По палубе топали чьи-то сапоги, Моррест даже расслышал команду. Сердце невольно дало перебой - и забилось чаще, будто навёрстывая упущенное. Команду отдали по-сколенски. Больше не колеблясь, Моррест с силой дёрнул засов, толкнул тяжёлый люк наверх. Ослепительный после заточения солнечный свет заставил зажмуриться - и снова смерть разминулась с ним всего на вершок. Моррест не успел ничего понять, как в шею ощутимо ударило, раздалось металлическое клацанье, а потом вниз упало что-то деревянное, мелькнув пёстрым оперением. Моррест коснулся рукой места попадания - пальцы коснулись звеньев обмотанных вокруг шеи цепи. Моррест хмыкнул: кто бы мог подумать, что цепь и ошейник когда-нибудь спасут ему жизнь. Впрочем, обо всём этом можно подумать и потом. Одним движением Моррест выпрыгнул на палубу, огляделся, поводя перед собой остриём меча - но противников на корабле больше не было. Рядом, так и не высвободившее таран, покачивалось знакомое судно - "Ласточка", один из кораблей гевинцев. С другого борта, намертво сцепленный с обречённым "алком" абордажными крючьями, замер "Разрушитель". На его палубе ещё шла отчаянная резня, там деловито добивали алков, но было ясно, что скоро кончится и там. А на алкском корабле кузнец сколенцев уже деловито срубал зубилом заклёпки с ошейников гребцов. Моррест двинулся навстречу старику - и нос к ному столкнулся со старым знакомым.

  Миг - и всплыло яркое, почти как явь, воспоминание: корабль принца Алкина, восстание, Эвинна, разрубающая цепи. И рослый парень, в отличие от многих уверенно держащийся на качающейся палубе. Одним из первых подобрав меч, он дрался яростно, хоть и не слишком умело. Берель рубил врагов до самого конца, и потом, на Гевинских пирсах. А теперь, выходит, выбился в капитаны? Впрочем, немудрено: повстанцам достался весь без исключения флот Алкина, двадцать три корабля, и запас строевой древесины ещё на десяток галер. Каждый, кто более-менее соображал в навигации, имел шанс получить свой корабль. Особенно не сразу, а через несколько лет, когда в отчаянных рейдах всем станет ясно, что ты за птица.

  - Моррест? Так ты, выходит, ещё жив!

  - А с чего я помереть должен?

  Берель ван Вверг усмехнулся. А потом обнял старого приятеля крепкими руками - и Моррест почувствовал, как задыхается - но не только от поистине медвежьих объятий. Впервые за последние, невыразимо горькие полгода он вновь свободен, среди своих... И может, наконец, хоть отчасти вернуть алкам долг крови.

Глава 4. Монаршьи забавы

  Моррест подобрал подходящие по размеру ножны с ремнём, тяжесть оружия придавала уверенности и лишний раз убеждала, что это не сон. И, как только сбитые кузнецом заклёпки перестали держать на шее цепь, присоединился к гевинцам. Прежде, чем предоставить изувеченный корабль своей судьбе, следовало перетаскать из трюмов всё ценное, собрать подранков и пленных. Сейчас даже трудиться носильщиком казалось отдыхом. Морреста пьянило всё - свежий морской ветер, плеск волн, крики чаек, сияние полуденного солнца. Впрочем, всё это было лишь приятным дополнением к главному - свободе.

  - Гребцы, - скомандовал Берель, когда последний мешок с зерном или золотом из тех, что не слишком пострадали от воды, перекочевал в объёмистые трюмы двух кораблей, а гребцы заняли места на скамьях. С корабля забрали всё, что можно было быстро утащить: не побрезговали даже цепями и ошейниками, ведь своих железных рудников на Гевине не было. Ну, и канаты не завалялись, и парусина, и даже вёсла и реи из тех, что ещё годились в дело. Что уж говорить об оружии. Наверное, будь побольше времени, они бы распилили и сам корпус, или так, на буксире, притащили бы в порт. Увы, ремонту искалеченная галера не подлежала, а то бы постарались утащить и её. - Полный назад!

  Вёсла слаженно, словно лапки исполинской водомерки, падают в воду, таран со скрипом вырывается из бреши. Обречённый "алк" кренится, будто кланяясь победившему его кораблю гевинцев, вода с плеском врывается в трюм. Совсем скоро уровень моря сравняется с палубой, чуть попозже вода перехлестнёт фальшборты, и Алк Морской примет в своё царство погибшую галеру, названия которой Моррест так и не удосужился узнать.

  Моррест стоял на палубе, с наслаждением подставляя лицо солнцу - и всё ещё не смея поверить, что заточение - кончилось. Но желанная тяжесть оружия на бедре, и, наоборот, отсутствие привычного ошейника на плечах не чудятся. Он и правда вновь среди своих, совсем скоро увидится со старыми друзьями. Гевин... Местный Остров Свободы, с которого начиналось великое восстание. Место, где он и Эвинна впервые схватились с поработителями Сколена в открытую. Эльфер и его приспешники не могут ей простить и мёртвой... Стоит зажмурить отвыкшие от солнца глаза - и увидишь череду таких знакомых лиц. Как-то там Этельред ван Нидлир, кормчий, что вёл на Гевин корабль восставших рабов? А остальные, с кем они начинали эту войну? Моррест надеялся, что военное лихолетье их пощадило.