Барин-Шабарин 5 - Денис Старый
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мирский же был в своих глазах и умён, и хорош, но невезуч. Это его вызывали бы к императору, это он должен был иметь столько денег и паёв в предприятиях Екатеринославской губернии, это он должен был снискать — да и, верно, почти снискал — уважение у всех помещиков южных губерний. И Елизавета Дмитриевна улыбалась бы ему…
В шуме ниспадающих с неба капель дождя Святополк Мирский не услышал перестука колёс подъезжающей к дому губернатора кареты. Оттого, когда помощник сообщил, что к Мирскому пришёл некий господин, Святополк Аполлинариевич растерялся, взгляд его заметался по кабинету, он привстал было и замер. Он-то был уже в изрядном опьянении.
Встряхнув головой, статский советник, ныне заменяющий губернатора в Екатеринославской губернии, быстро убрал коньяк под стол и повелел пригласить гостя.
— Вы? — удивился статский советник, когда увидел на пороге статного высокого мужчину с идеальной выправкой, которую можно было бы сравнить с офицерской.
— Да, это я! — приветливо улыбнулся мужчина, показывая жестом на стул.
Мирский кивнул, разрешая ему присесть. Перед временным главой Екатеринославской губернии сидел мужчина средних лет, высокого роста, в безупречном гражданском платье. Когда-то Святополк Аполлинарьевич уже встречался с этим господином. Причём дважды. Они с ним неоднократно ужинали, беседовали. И неглупый статский советник, чей разум поглощался нынче лишь ненавистью и завистью к вице-губернатору Шабарину, понимал, что визитёр, представившийся Дмитрием Ивановичем Шинкевичем, был всё ж таки крайне странным человеком. Был момент, когда Мирский даже заподозрил в нём шпиона.
Вот только Святополк Аполлинарьевич никогда не разделял мнение Шабарина о том, что уже прямо сейчас французы или англичане могут шпионить в Екатеринославской губернии, чтобы выяснить причины настолько бурного производственного роста в регионе. Да и Мирскому было ровным счётом плевать на такую возможность. Вот был бы он губернатором, была бы у него такая жена, как Елизавета Дмитриевна, а лучше бы она была лишь только постельной подругой, вот тогда о каких-то патриотических чувствах можно было бы думать. Тогда это имело бы смысл, это несло бы его имя дальше, выше. А так — это всё пустое. Он верой и правдой служил Воронцову, считая, что служит Отечеству.
Если же он не нужен Воронцову, значит, Святополк не нужен и Отечеству, значит…
— Чем обязан вашему визиту? — спросил Святополк Аполлинарьевич Мирский.
Он даже не догадывался, кто приглядывает за губернией, но отметил: все встречи с тем, кто теперь сидит напротив, проходили в то время, когда Шабарин был в отъезде.
— Разные мотивы привели меня в Екатеринослав. Вот, к примеру, ваш «Архимагаз». Это же удивительное место. А как вкусна и изящна на вид телятина в ресторане «Морица»! А сколь искусно в Екатеринбурге готовят потат? — явно заговаривал Мирскому зубы мужчина. — Еще нигде я такого картофеля не ел.
— Переживали, что не могли приобрести добрых револьверов в Луганске? — Святополк Аполлинарьевич вспомнил часть одного из разговоров с Шинкевичем. — А нынче ваших переживаний уж нет?
— Но я же не знал, что такие чудные пистолеты производят не в Луганске, а в поместье Алексея Петровича Шабарина, — сказал Дмитрий Иванович, разводя с улыбкой руками. — Однако уж таков я, всегда добиваюсь своего. И небольшая партия шабаринских револьверов куплена. Надо же, экое название… «Шаб-2». Не звучит нисколько.
От внимания гостя не укрылось то, как отреагировал Мирский на упоминание имени вице-губернатора. С трудом удалось представляющемуся Шинкевичем скрыть радость, что он не ошибся. Теперь было кристально ясно: Мирский ненавидит вице-губернатора, и те слова, что были Святополком произнесены при последней их встрече в трактире, не утратили актуальности.
Уже больше двух лет Екатеринославская губерния была под пристальным вниманием Шинкевича. Неугасающий интерес к деятельности Мирского и его вербовка были выбраны как те мероприятия, которые могли бы значительно помочь в осуществлении запланированных мероприятий. Ему, английскому шпиону…
Эдвард Джон Уэлскимби начал работать в русском направлении достаточно давно, поэтому не имел акцента, а если в каких словах и бывал неточен, то скрывал это под привычкой к французскому языку. Этим никто не смог бы выделиться в русской среде, где французский зачастую казался настоящим родным языком. Времена меняются, царь Николай всё больше ратовал за то, чтобы русские люди говорили на русском языке, хотя бы писали приказы, распоряжения и законы на языке Пушкина. Но быстро заставить элиту переменить язык — сложная задача.
— Мы можем поговорить с вами более откровенно? Во время предыдущих встреч с вами я понял, насколько вы тяготитесь участью быть всегда подле вице-губернатора, при этом не иметь от него даже слов благодарности за всё то, чем он, этот господин Шабарин, обязан именно вам, — сказал гость и внутренне поморщился.
Всё-таки слишком откровенно прозвучали слова. Что, если в отношениях между статским советником Мирским и вице-губернатором Шабарином произошли изменения? Что, если Святополк уже не считает себя обделённым, как тогда, когда в пьяном угаре изливал душу практически незнакомому ему человеку?
Эдвард Джон был опытным агентом и умел очень быстро входить в доверие к любым людям. Он уже на второй, якобы случайной, встрече смог разговорить Мирского. Правда, для этого пришлось изрядно подпоить статского советника. Англичанин лишь опасался пробовать заводить знакомство с самим вице-губернатором Шабариным. Шпион действовал только тогда, когда губернатора либо не было в губернии, либо он был далеко, решая вопросы на окраинах.
— Для того, чтобы я смог с вами откровенно разговаривать, я должен всё-таки узнать, кто вы есть на самом деле. Извольте только не тратить время, объясняя, что вы лишь дворянин откуда-нибудь из-под Витебска или Могилева, занимающийся коммерцией, — Мирский, решившийся, как ему казалось, проявить некоторую прямоту и дерзость, даже не предполагал о том, что стоит на грани жизни и смерти.
Если вербовка пройдёт по негативному для англичанина сценарию, то гость готов зачистить весь дом губернатора, убить здесь всех и скрыться. Благо, что тут находилось всего лишь три человека, наиболее приближенных к Мирскому. Два боевика англичанина, стоящие у дверей кабинета губернатора, готовы к силовому решению вопроса. Тем более, что за окном лил дождь, гремел гром, и выстрелы точно никто не услышит. А потом Уэлскимби успешно покинет пределы Екатеринославской губернии и направится на Кавказ, где уже скоро, в течение двух недель, должна была состояться высадка турецких войск
