Самосбор - Олег Сергеевич Савощик

отошедший от общей массы, нацепил на очередную квартиру зеленый флажок. Желтый означал бы, что местность имеет необъяснимые аномалии; красный – что здесь монстры, которых удалось полностью или частично устранить. Вот так они и шли – вслепую.

– Чем ниже по подъезду, тем ближе мы к Чердаку, – проговорил Болтовский.

Антон, которого уже оттащили от Ежа, бросил взгляд на говорившего.

– О чем это он?

– Не заморачивайся, – отмахнулся Сыч, – у него мамаша в чернобожниках ходит. Чердак у них – это какое-то особое место, куда все дохлые попадают после трупопровода. Короче, не забивай себе голову.

Слышать о том, что с каждым новым этажом твой шанс помереть возрастал – не лучшая новость. Однако Ягода свято верил в науку и в свою удачу. Он же видел поход в экспедицию во сне, а сны ничего плохого не предвещали. Хотя… куча экспедиций ежесменно отправляются покорять неизведанные толщи Гигахруща, но сколько из них возвращается – никому доподлинно неизвестно. На службе вечно такая текучка из-за Самосбора, что и не заметишь, если кто-то пропал. НИИ запускал зонд в вытяжные коммуникации этого подъезда, и он то ли застрял, то ли накрылся, но, пока «шел», ничего страшного не заметил. Наверняка вояки просто запугивают салагу. Судя по всему, они это любят.

В эту смену отряду предстоял спуск ниже, где, по мнению многих, усиливалось влияние Самосбора и его последствий. Выстроив товарищей перед собой, Дед поочередно зачитал им новые ВПИ, напомнив Ягоде, что ему следует «сидеть на своем месте и не высовываться». Тот бы и рад заметить, что каждое порождение «сиреневого тумана» тщательно изучалось и описывалось прежде всего в НИИ, да только сначала с ними встречались именно ликвидаторы, которые, если выживали, и приносили «весточки на хвосте». Антон же сталкивался с этой мерзостью только на бумаге.

Достав из сумки пригоршню каких-то кубиков, Никита подошел к каждому из отряда и отсыпал экспедиторам по несколько штук. Наконец-то дошла очередь до ученого.

– Прежде чем снимать или описывать очередную сенсацию, потрудись проверить, что она не сожрет нас всех. – С этими словами он положил в раскрытую ладонь Антона все те же кубики.

– Что это? – спросил ученый. Стекла его противогаза то и дело запотевали, грязь забилась в трещины, так что разглядеть что-то иной раз не удавалось. Но ему и не нужно, судя по мнению Деда.

– Изобетон, – объяснил Никита под тихое хихиканье отряда. – Видишь что-то странное – сразу бросай туда кубик. Если пойдет реакция – кричи.

Ягода мысленно отметил, что задумка отличная. Ведь сам по себе Самосбор прозрачен, оттенок дает ему вступающий в реакцию изобетон, из которого построено все вокруг. Он вообще со всем подряд в реакцию вступает, очень чувствительный материал, особенно в жидком состоянии. Ученый никогда бы не додумался, что с помощью сухих кубиков можно проверять безопасность пути.

Встав во главе отряда, который впервые за время экспедиции построился гуськом (Антон сразу понял всю серьезность происходящего), товарищ Сидоркин четко определил расстояние между идущими, темп шага, позабыв, правда, сообщить Ягоде о том, что означают те или иные жесты. Сразу за командиром стоял Еж, следом шел Сыч. Маруся, будучи медиком, оставалась в центре линии, готовая в любой момент оказать помощь тому или иному крылу. Антон шел за ней, что немного расстраивало его, однако не он был замыкающим. Им выступал Болт, который не только прикрывал тыл товарищей, но и занимался распределением пометок уже изведанных и очищенных территорий, нумеруя их и помечая присвоенный цвет в своем журнале.

Пока группа спускалась по лестнице, Дед зачитывал им ритм на «раз-два», но уже на подходе к следующему этажу он затих и остановился, подняв в воздух согнутую руку с зажатым кулаком. Даже ученый понял, что это призывало линию замереть. Вытащив из-за спины автомат, ликвидатор снял его с предохранителя (его примеру последовали все вооруженные солдаты) и показал рукой, что им следует занять соответствующие позиции и начать вход на этаж. «Гусь» тут же распался, и Ягода остался на лестничной клетке один, вцепившись в пыльные перила, тогда как его товарищи один за другим забежали на этаж, начав проверять первые жилые ячейки. Ниишник перебарывал в себе всякое желание заглянуть за угол и посмотреть на работу солдат. Он давно перестал быть впечатлительным мальчишкой, которого забавляла война, а вот если что-то пойдет не так, он всегда сможет убежать наверх и добраться до выхода по флажкам Болтовского.

До Антона доносились какие-то далекие перекрики, а иногда переговоры по рации касательно происходящего, ведь все они были на одном канале. Ликвидаторы сообщали то о брошенном кубике, то о том, что вокруг все чисто. Наконец чей-то голос (Ягода не смог разобрать чей) выкрикнул одно слово: «Реакция», – а за ним послышалась непродолжительная стрельба. Бедняга Антон аж на ступени свалился, чувствуя, как этаж уплывает у него из-под ног, и он летит… далеко-далеко. Нет, не домой. Там его никто не ждет. Он летит на своих собственных мурашках, покрывающих все тело уже которую смену… Он летит за пределы Гигахруща, хоть и считает эти самые пределы антинаучными, и видит он…

– Заходи, ягодка, – слышится в рации голос Маруси. – Чисто.

– Ха-ха! Давайте сменим ему позывной! – Судя по смеху – Еж.

Антон подтянулся на перилах и качнулся, тело пробила дрожь, словно его дух слишком резко вернулся из астрала. Ягода зашагал на этаж, начало которого уже сплошь увешано флажками. Ликвидаторы собрались в общем коридоре. Похоже, что никто не пострадал.

– Что это было?.. – побеспокоился Антон.

– Ничего особенного, – заметил Сыч. – Простой слизень, средний. Я таких ем на завтрак.

Маруся, видать, представила, каким может быть этот слизень на вкус, потому тут же издала соответствующие звуки.

– Его надо описывать? – сухо спросил Егор, указав автоматом на квартиру, из которой шел дымок.

Ученому показалось, что вместо запаха резины и чьей-то ссанины, который витал в его противогазе все это время, вдруг мелькнул запах горелого мяса дохлого существа. Чертов Самосбор! Антон чувствовал, как жуткий газ дышит ему в затылок! Пришлось даже проверить, нет ли в противогазе дыры. Страшно хотелось курить. Или хлебнуть жижи, которую прятал у самого сердца Еж. А лучше проститутку в Клубе пощупать. Да! Это бы точно помогло! Они за талоны всякое делают. Прекрасный отдых для холостяка. По возвращении надо будет потребовать за проделанную работу что-то неординарное. Партия откажет, но потребовать все равно надо!

– Н-нет…

Слизнями уже никого не удивить. Чего бумагу зря марать?

Дед указал на дальнюю стену, до которой, казалось, оставалась какая-то сотня хрущметров.

– Там вторая лестница. Будем спускаться змейкой.

На какое-то время отряд расслабился. Четкий ряд следования стерся, и каждый шел вперед как вздумается, очищая все на своем пути. Антон прикинул, что на