Роман Булгакова Мастер и Маргарита: альтернативное прочтение - Альфред Барков

О гражданском браке было объявлено в присутствии влюбленного в Андрееву Саввы Морозова при встрече Нового 1904 года на вечеринке в Художественном театре 7.

Связанный с этим эпизод интересно описан Натальей Думовой 8 через воспоминания А.Н. Тихонова:

«Обнаженная до плеча женская рука в белой бальной перчатке тронула меня за рукав.

– Тихоныч, милый, спрячьте это пока у себя… Мне некуда положить.

Андреева, очень красивая, в открытом белом платье, протянула Тихонову подаренную ей Горьким рукопись поэмы «Человек». В конце была сделана дарственная приписка – о том, что у автора поэмы крепкое сердце, из которого Мария Федоровна может сделать каблучки для своих туфель.

Стоявший рядом Морозов взял рукопись, прочел последнюю страницу и поднял глаза на счастливое лицо актрисы:

– Так… так… новогодний подарок! Влюбились? Он выхватил из кармана фрачных брюк тонкий золотой портсигар и стал закуривать папиросу, но не с того конца».

Именно к этому периоду относятся весьма интересные воспоминания В.В. Вересаева, примыкавшего в то время к социал-демократам:

«Осенью 1903 года кончился срок моих высылок из столиц и я поселился в Москве […] Однажды как-то приехало несколько артистов Художественного театра, в том числе Качалов и Мария Федоровна Андреева, красавица, пожинавшая общие восторги в роли Кэт в «Одиноких», Наташи в «На дне» и в других. Она как-то необычно скромно сидела за ужином, много говорила со мной и моей женою, звала к себе, а мы ее звали к себе.

И вот скоро она приехала к нам. Была очень мила и даже странно как будто льнула к нам. Сказала: «Садитесь ко мне в сани, едем ко мне». Маруся сказала, что ей одеться нужно.

– Пустяки, у нас очень просто, мы живем колонией, по-студенчески. Ее ждал у подъезда великолепный лихач, и мы на нем помчались с нею на Георгиевский (ныне Вспольный) переулок. Подъехали к крыльцу большого, великолепного особняка, вошли, – обширный вестибюль, зала со сверкающим паркетом, потом гостиная, потом столовая. Разряженные гости, встал навстречу плотный барин в форменной тужурке – А.А. Желябужский, муж Андреевой. Вот так студенческая колония!.. Изысканный обед, помнится, даже лакеи в перчатках. Был там, между прочим, знаменитый миллионер Савва Тимофеевич Морозов с плоским лицом и калмыцкими глазками, плотный. После обеда Мария Федоровна повела к себе наверх, на антресоли. Она много нам рассказывала про Горького […]

Мы стали бывать у нее довольно часто. Она заезжала за нами и увозила к себе.[…]

Очень часто бывал у нее этот самый С.Т. Морозов. На меня он производил впечатление, что он тайно влюблен в Андрееву. Да, вероятно, и много было у нее поклонников -красавица, изящная, умница, талантливая» 9.

Не правда ли, при чтении этого описания, принадлежащего перу деликатнейшего Вересаева, ощущается какая-то недоговоренность? «Странно как будто льнула к нам»…

Такой же феномен, только в еще более отчетливо выраженной форме, присутствует и в воспоминаниях Ф.И. Шаляпина, который не раз бывал и в этом доме, и присутствовал на той самой вечеринке в Художественном театре, и в квартире Горького и Андреевой на Воздвиженке в Москве, и на Кронверкском проспекте в Петрограде, и на Капри… И вот во всей его объемной книге мемуаров нет ни единого упоминания об Андреевой – как будто бы эта особа вообще не существовала 10.

… После поражения Декабрьского вооруженного восстания Андреева по заданию партии сопровождает Горького в эмиграции, выполняя при этом личные поручения Ленина. В совершенстве владея несколькими иностранными языками (в романе Булгакова этими качествами обладает Мастер), занимается переводами, в том числе романа Бальзака «Тридцатилетняя женщина»; этот роман в ее переводе четырежды издавался в нашей стране – дважды до революции и дважды – после. Здесь уместным будет вспомнить, что Маргарита описана Булгаковым тоже как «тридцатилетняя женщина».

…Помните – в романе, в тринадцатой главе, Мастер и Бездомный:

»… Историк по образованию, он […] кроме того, занимался переводами.

– С какого языка? – с интересом спросил Иван.

– Я знаю пять языков, кроме родного, – ответил гость, – английский, французский, немецкий, латинский и греческий. Ну, немножко еще читаю по-итальянски».

А вот отрывок из письма Андреевой с Капри: «Теперь могу свободно переводить: с итальянского, испанского, французского, английского, немецкого. Перевожу добросовестно, не сочиняя и довольно хорошим русским языком…» 11.

Примечательно то, что это письмо от декабря 1911 года было адресовано в Москву актрисе МХТ Т.В. Красковской и Н.А. Румянцеву – администратору, помощнику режиссера и члену правления Художественного театра с 1902 по 1925 год. То есть, с текстом этого письма Булгаков мог ознакомиться как работник театра. Как видим, здесь тоже просматривается уже знакомый прием «Черный снег» – «Белая гвардия», как это имело место с эпизодом передачи десяти тысяч рублей. То есть, некоторые горьковские элементы приписываются Маргарите, а андреевские – Мастеру.

Но есть в романе элемент, присущий как Горькому, так и Андреевой. Щелкая пальцами и стараясь вспомнить имена своих многочисленных жен, Мастер использовал в качестве наиболее характерных примет «полосатое платье» и «музей». Насчет полосатого платья судить, конечно, трудно. А что касается музея, то здесь есть о чем сказать.

В 1912 году Горьким и Андреевой в Италии был основан музей и библиотека по истории борьбы за политическое освобождение России. 19 декабря 1912 года Горький писал с Капри А.Н. Тихонову: «Посодействуйте музею, затеянному нами […] Подробности о музее – у М[арии] Ф[едоровны]. Всякие подробности у нее. Я пишу ей почти дневник, со временем он станет достоянием потомства…» (увы, этот «почти дневник» обнаружен так и не был, хотя Мария Федоровна намного пережила Горького) 12.

И, уж поскольку речь зашла о музеях, то как тут не вспомнить неоднозначно воспринимаемую роль Горького и Андреевой, работавших в послереволюционном Петрограде в комиссии по отбору музейных ценностей для продажи за границу… Ценностей, которые в своем письме к Ленину из Берлина (25 января 1922 года) Андреева небрежно обозначила французским выражением bric-a-brac – безделушки: «Сейчас у нас большие надежды, что добудем денег в хорошей валюте за наши bric-a-brac» 13.

Теперь вспомним «длинное непечатное ругательство» в лексиконе Маргариты. Конечно, при пользовании респектабельными литературными источниками поиск «непечатных ругательств» – дело бесперспективное. Но все же: «Жаль, если милейшая гусыня Ядвига Нетупская все это похерила, – к сожалению, одно время она усиленно занималась такими геростратовскими делами». Это – выдержка из датированного 15 марта 1927 года письма М.Ф. Андреевой А.В. Луначарскому 14.

Примечания к 23 главе:

1. В.В. Вересаев. Указ. соч., с. 435.

2. Устами Буниных. Запись от 23 ноября/6 декабря 1918 г.

3. Н. Берберова. Указ. соч., с. 477.

4. Н.А. Луначарская-Розенель. Женщина большой судьбы. В сборнике «М.Ф. Андреева. Переписка. Воспоминания. Статьи. Документы». М., «Искусство», 1968, с. 549.

5. Великий канцлер. «Слово», № 7-1991 г., с. 75.

6. В книге о М.Ф. Андреевой («Феномен», Л., 1986, с.71-72) Н.А. Волохова ссылается, в частности, на мнение знавшего Андрееву 30 лет С.Ф. Хундадзе: «Андреева достаточно ярко передала Ленину свои впечатления о поездке в Нижний, о жизни и условиях его [Горького] творчества. Несомненно, что и Ленин и Андреева с этого момента стали всемерно помогать Горькому прочнее связаться с социал-демократами».

7. Н.А. Волохова. Указ. соч., с. 79.

8. Н. Думова. Друзья Художественного театра. «Знамя», № 8-1990 г., с.209.

9. В.В. Вересаев. Указ. соч., с. 434.

10. «Летопись жизни и творчества Ф.И. Шаляпина». Ленинград, «Музыка», 1989 г. Содержание книги свидетельствует о том, что на протяжении многих лет Андреева и Шаляпин были тесно связаны.

11. М.Ф. Андреева. Переписка, воспоминания, статьи, документы. М., «Искусство», 1968, с. 215.

12. Там же, с. 231.

13. Там же, с. 346.