Воображаемые жизни Джеймса Понеке - Тина Макерети
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вижу, вы все время посматриваете на огромную картину маркиза на дальней стене, – заметил джентльмен, представленный мне в качестве мистера Бротона[59]. – Это «Возвращение солдата с войны». Мне она тоже нравится – она прославляет простого солдата, а не полководца. Довольно прогрессивно для маркиза, хотя уверен, что слышал, как он поговаривал ее заменить.
– Зачем ему это делать?
– Ах, ну как же, ведь стоит идти в ногу со временем, не так ли? Вся эта военная ностальгия прекрасна, но мы живем в новую эпоху, как вы сегодня увидите. Полагаю, маркиз присматривает изображение паровой машины, а может, даже что-то из Тернера[60]. Не в моем вкусе, но он любит производить впечатление.
– Из Тернера?
– Чертовски невразумительный художник. Мне нравится, когда живопись немного более… живописна.
– Еще бы, Бротон. Вам нравится, чтобы все было в черно-белых тонах, без подвоха и желательно по линейке. – К нам подошел мистер Антробус.
– Нисколько не отрицаю. Но немного цвета тоже никому не повредит, верно, юноша? – Тут он толкнул меня локтем, подмигнул и похлопал перчатками, чтобы слуга заметил его пустую руку и принес ему бокал.
– Сегодня вечером здесь очень много политиков. – Голова мистера Антробуса покачивалась, словно он их считал.
– Сколько вы насчитали, Антробус?
– Как минимум десять депутатов парламента.
– Депутатов?
– Да, и еще больше лордов.
– Не упускайте из виду Пиля[61], юноша.
– Не дразните его, Бротон.
– Я не против, но что, если я его и в самом деле увижу?
– Закройте глаза, – рассмеялся мистер Бротон и отправился рассказывать ту же шутку другим присутствующим.
Тогда Художник извинился и отправился фланировать среди гостей. Мистер Антробус посмотрел ему вслед, затем повернулся и пристально взглянул на меня.
– Как у вас дела, Понеке?
– Должен признаться, что устал от Выставочного павильона, хотя никогда не думал, что такое случится. Художник планирует еще выставки в других местах, но я отклонил его приглашение в них участвовать.
– Могу вас понять. Быть профессиональным зрелищем – престранное занятие. Но разве вы не хотите получше узнать нашу страну?
– Ae. Да, конечно же. Но Художник любезно принял мой отказ осуществить это подобным способом. Он говорит, что мы квиты, наш обмен равноценен, и думаю, что он прав. Utu[62] исполнено.
– Utu?
– Я отплатил за услугу. Наш взаимный обмен завершен.
– Прекрасная концепция.
– Очень важная для моего народа.
– Ах да, вы же благородная раса. Мне бы так хотелось когда-нибудь увидеть ваш народ, увидеть вас среди них. Я имею в виду – у вас на родине. Боюсь, что мы, англичане, настолько поглощены собственными представлениями обо всем, что не видим мира за пределами наших границ. Иной раз даже тогда, когда отправляемся за их пределы.
– Как вы думаете, почему, мистер Антробус? – Мне так нравился образ мыслей этого человека, что хотелось вызвать его на откровенность.
– Не знаю, Понеке. Не могу этого понять, потому что, если бы у меня были средства на путешествия, я бы окунулся в новые миры настолько, насколько смог бы. Я бы, наверное, «взял с собой одеяло», как говорят, если вы понимаете, что я имею в виду. Но я не тот англичанин, у которого стоит об этом спрашивать.
– Возможно, я тот новозеландец, которому стоит поразмыслить над этим вопросом. Думаю, я пытался здесь «сойти за своего», как вы говорите, но я не понимаю, смотрю ли я на все – на самом деле – так, как мне следует. Какие-то вещи я вижу широко раскрытыми глазами ребенка из Новой Зеландии, а другие – глазами умудренного старца, но чаще всего – глазами беспечного, ничем не обремененного молодого человека, которым я и являюсь. Однако в то же время меня ценят за мою непохожесть и просят подчеркнуть ее. Вот взгляните на меня в моем туземном наряде. На родине я так не одеваюсь. На самом деле возможно, что моя необычность – это единственное, что во мне есть ценного. По крайней мере, единственное, что спасает меня от насмешек, – в то же самое время, когда делает меня беззащитным перед ними.
– Боже мой. Да нет же. И не думайте так.
– Я не лью слезы по этому поводу, сэр. Люди добры. На самом деле очень добры, даже когда они видят во мне объект развлечения. Я видел, как живут в этом городе те, у кого ничего нет. У меня есть кое-что ценное, кое-что для обмена. He utu. У меня это есть.
– Понимаю. Все так.
– Но я не знаю, достаточно ли этого. Не знаю, правильно ли это. Должен ли человек цениться лишь за свою кожу? За случайность своего рождения?
– За истории, которые он рассказывает?
– Да, истории имеют ценность. Но люди приходят не за этим. Они приходят поглазеть, и у них уже есть придуманная заранее собственная история, которую они примеряют к моему образу в своих глазах, и меня редко вызывают на разговор.
– Нет. Так ничего не выйдет.
– Если только не говорить по сценарию, как наши маленькие друзья.
– А, веселые карлики.
– В повседневной жизни за пределами Павильона я стараюсь стать одним из вас. Но, разумеется, не могу. Самое великолепное представление в мире не позволило бы мне этого, потому что кожа сразу меня выдает, и волосы слишком непокорны. Как и Эрни с Эсме, я могу быть только тем, кого видят другие, иметь лишь ту личину, которую мне приписывают.
Бедный мистер Антробус был явно встревожен мрачным направлением нашего разговора.
– Не расстраивайтесь из-за моих высказываний, – сказал я. – Для меня это исключительно философский вопрос. Может ли человек избежать судьбы, продиктованной ему обстоятельствами, внешним видом или предрассудками его собратьев, вне зависимости от того, насколько просвещенными они себя считают?
– Да уж, Понеке. Мой дорогой мальчик, вы нечто совершенно особенное. Совершенно неожиданное.
– Приношу извинения. Я сказал слишком много. – Я наговорил такого, о чем даже не знал, что задумывался. – Пожалуйста, давайте сменим тему.
– Юноша, стать свидетелем подобных размышлений – большая честь. Хотя я согласен, вероятно, нам будет лучше возобновить этот преинтереснейший дискурс в другое время. Дайте мне немного над ним поразмыслить. Ведь этот вопрос адресован к тому времени, в котором мы живем, не так ли? Осмелюсь утверждать, что никто не должен недооценивать такого человека, как вы, несмотря на вашу молодость и темную кожу. И не важно, насколько чудные у вас волосы! – Мистер Антробус усмехнулся. – Идемте, познакомимся с сэром Уильямом –
