Перстень Рыболова - Анна Сеничева

– А что за диво сидело там, у избы?

– Хозяин болот, – ответил Паломник, с хрустом откусив луковицу. – Под таким именем его знают в окрестностях. Лет ему не одна сотня.

– Как он глядел тогда, – Арвельд поежился. – Будто выжидал!

– Именно выжидал, – кивнул Паломник. – Он за межой смотрит, и вся жизнь его – сидеть и караулить странников, вроде вот нас с тобой, которых угораздило в Дряхлую гать сунуться. Первым не нападет – закона такого нет. А попробуй-ка только зазеваться да в трясину соскользнуть! Не выпустит.

– А город? – спросил Сгарди.

– Ага, таки не удержался и глянул, – Паломник раскрошил хлеб и бросил воробьям, с чириканьем прыгавшим под ногами. – Скарна. Кажется, так его зовут. Красивый был городок, долгие века стоял на Синем поясе… Прокляли его, за что – уж и не знаю. Река разлилась и затопила его со всеми домами, церквями и народом, да только сама захлебнулась: неспроста болотина такая легла! Сам Окоем здесь размыло, теперь, поди, навеки. Слышал я от них, – Паломник мотнул головой на ту сторону Синего пояса, – будто Первый рыболов и владыка той стороны хотели эти земли разделить. Только никто не польстился на такое богатство. Шутка ли – проклятый город… Вечного покоя Скарна тоже не захотела, жители ее приладились и под водой жить. Одно плохо – живут уж тысячу лет, время их останавливается, густеет. А когда падает в болото новая душа, город оживает… Оттого и придумали вещи в топь кидать, вроде как обманывать, чтобы не так к себе тянули. Тот обоз – последний раз, когда люди туда попадали. Видно, хорошо гать их запомнила! Вечно бога молить буду, что выбрались…

– Твоя правда, – Сгарди задумался. – Долго еще до города, Паломник?

– Завтра к вечеру выйдем на Салагур, – ответил тот. – Если ничего не случится. Эх, оказаться бы там прямо сейчас! – Паломник вытащил суму и отряхнул плащ. – Отдохнул? Давай-ка вперед!

XI

А в этот самый миг в стольном городе Лакосе кое-кто не прочь был бы оказаться от него подальше. Кто близко не знал того важного господина, вряд ли понял бы, почему.

Как Фереш Ракоци ведал всеми гаванями Лафии – большими и малыми, открытыми и тайными, так и Асель Ванцера по прозвищу Лунь исправлял должность капитана гаваней Лакоса, а пост был непростой: торговых судов сюда заходило немного, зато посольских побольше, чем на любой другой Архипелаг. Господин Ванцера также занимал должность начальника таможни и главы лоцманского цеха, проще говоря, был здесь царь и бог.

Лунем прозвали его за густое серебро седины, хищный профиль и тяжелый нрав. Врагов у него было хоть отбавляй, но всех Ванцера умудрился пережить. Господин он был весьма состоятельный: ему принадлежало два дома на взморье, три корабля и много чего еще.

Старик Ракоци, после смерти дочери и зятя живший очень скромно, огромную долю своих доходов жертвовавший вдовам и сиротам погибших моряков, диву бы дался, увидев всю эту роскошь. Ясно было, что сударь Лунь не устоял против соблазнов последнего времени и наловчился удить рыбку в сильно замутившихся водах Светлых морей. Ему подобных расплодилось много, но не в главной гавани Архипелагов.

Однако не так давно Асель Ванцера начал задумываться, не слишком ли глубоко увяз в таинственных делах, и не слишком ли далеко завела его жадность.

На Лакос перевозили запретные товары? Возможно. На Лакосе прятались пираты? А вы бы поглядели, судари мои, что творится на Лафии! Нет, этим никого не удивишь. На это Ванцера глядел сквозь пальцы, добро платили ему полновесным золотом. Но во всем, что творилось вокруг, он начинал чувствовать единый замысел . Лунь гнал от себя пакостные мысли. «К тому времени, как все вскроется, – подумывал он, – я буду далеко. С тем, что удалось скопить, проживу безбедно на каком-нибудь островке ближе к Югу…» А в том, что нечто должно вскрыться, Ванцера не сомневался.

Было за полдень, Лунь отдохнул после обеда и теперь сидел за бумагами в кабинете Кормчего дома. Окна этого маленького дворца смотрели на аллею фонтанов и Морской собор, а гостиная захватывала и Башню рыболова.

Раздался негромкий стук, и в кабинет вошел молодой человек в темном сюртуке с пуговицами-якорьками.

– Чего надо, Ламио? – спросил Ванцера, не поднимая головы.

– К вам Кассий Авелард, сударь.

Лунь скрипнул зубами.

– Скажи, что меня нет.

– Он велел передать, что видел вас у себя, – спокойно ответил Ламио. «Что я болен», – хотел было сказать Лунь, но молодой человек так же невозмутимо прибавил: – И что вы в добром здравии.

– Один пожаловал или с братцем?

– Один.

– И на том благодарствую. Ладно, не выгонять же его, в самом деле, – Ламио вскинул глаза, в которых отчетливо мелькнуло: «Попробовал бы ты, как же!», и кивнул. – А сам ступай в гавань. Расчетные книги проверишь. Иди зови.

Звать, однако, не пришлось. Дверь распахнулась, и на пороге появился Кассий собственной персоной. Ламио бесшумно вышел из кабинета. Гость, не спрашивая разрешения, ногой подвинул кресло и сел. «Не слишком ли много стали позволять себе господа Асфеллоты?» – Лунь недовольно глянул на Кассия, но смолчал.

– Новый лакей? – кивнув в сторону двери, спросил Кассий.

Лунь криво усмехнулся.

– Помощник. Секретарь, счетовод, распорядитель по хозяйству и прочее. Толковый паренек, хоть и при монастыре вырос.

– Не болтлив?

– А ему много знать и не положено.

Кассий Авелард склонил красивую голову.

– Разумно, сударь. А у меня к вам, знаете ли, дело…

…Тем временем Ламио, спустившись вниз, проворно обошел лестницу и подошел к камину.

Камин этот разобрали полгода назад и все не могли дождаться печника. А сейчас, с приходом весны, дело это, надо думать, затянется надолго. Через разобранный дымоход слышно было каждое слово, произнесенное в кабинете.

Ламио обнаружил это полезное свойство совершенно случайно, когда спускался с лестницы, держа в руках расчетные книги и, по своему обыкновению, проверяя их на ходу. Внезапно углядев какую-то ошибку, он застыл на месте, и до него четко, хоть и тихо, донесся весь разговор. В тот день в Кормчий дом впервые пожаловал Кассий, Асфеллот с соболиными бровями, точно прорисованными углем. Лунь и его гость, без сомнения, встречались и раньше, но не в городе. С тех самых пор Ламио частенько видел в Кормчем доме этого гостя, и всякий раз его удивляла странность его поведения. Слегка надменный, но любезный, иногда он вел себя столь резко и вызывающе, что казалось – это два разных человека. Однажды все разъяснилось, когда Ламио увидал Кассия вместе с братом-близнецом.

Ламио, по старой привычке, умел видеть все, при этом оставаясь незаметным – сегодня Кассий столкнулся с ним впервые. Асель Ванцера поразился бы, узнав, сколько знает о нем и его делах помощник – скромный паренек, воспитанный где-то при монастыре.

«Лакей» прижался к стене и затаил дыхание, ловя каждое слово…

– А мне снова понадобились ваши услуги, – обезоруживающе улыбаясь, говорил Кассий.

– Что на сей раз? – неприветливо осведомился Лунь. – Имейте в виду, в городе неспокойно. И во многом из-за господ Асфеллотов.

– Какой же вы градоначальник, если не можете навести порядок? – усмехнулся Кассий. – Ладно, даю слово, что скоро господа Асфеллоты перестанут вам надоедать. Я надеюсь, бухта Соколиная гора сейчас пустует?

– Да будет вам известно, любезный, – язвительно ответил Ванцера, – что бухта Соколиная гора предназначена для личного флота принца Светломорья и его советников, – он беспомощно развел руками. – И хотел бы, да не могу.

– Да будет вам известно, милейший, – в тон ему заметил Кассий, – что принц Светломорья, как давно умерший, ни в каком флоте не нуждается. Я заметил, что такая чудная потайная гавань пропадает зря. А я попрошу ее ровно на… – он помедлил. – Пять дней. Да, пять.

– Не могу, сударь, – сухо сказал Ванцера. – Закон.

– Ваша слабость к законам мне известна, – в голосе Асфеллота явственно послышался смешок. – Полторы цены.

– Сударь! В моем доме!

Что-то брякнуло, и до Ламио донесся приглушенный вскрик.

– Вы с ума сошли! – воскликнул Ванцера. – Как… Как вы меня напугали!

– Только не думайте, что я промахнулся, – ровно произнес Кассий. – Ваш вид оскорбленной добродетели мне претит. Две цены, и это мое последнее слово, милостивый государь.

Лунь пробормотал что-то.

– А теперь еще одна просьба. От нее, надо сказать, и ваша участь зависит. – Кассий зашелестел бумагой. – Последите для меня корабли из Лафии. Дня через три, быть может, раньше, в гавань пожалует судно, думаю, это будет «Лафисс». На его борту господа, которых мне на Лакосе видеть нежелательно. Вам, кстати, тоже, позже вы это поймете и мне же скажете спасибо. Они могут явиться под чужими именами. Я вам их хорошенько опишу – персоны занятные, не узнать нельзя. Одного есть даже портрет. Взгляните-ка.