Дневники дьявола - Марина Евгеньевна Новикова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Женщина продолжала ещё что-то говорить, но я была уже далеко.
****
Ошалевшая от скопления народа и растерянная, я стояла в переполненном фойе поликлиники и соображала, что мне дальше делать. Нахально решив, что газетная статья известного офтальмолога «Человек не должен носить очки» откроет мне все двери и решит все мои проблемы, я ,после зимней сессии, прилетела в Москву. Эйфория прошла мгновенно, как только я увидела количество страждущих излечения в узком и длинном коридоре у кабинета,где вели прием иногородних,т.е. не москвичей, специалисты МНТК «Микрохирургии глаза». Широко открытыми , но практически слепыми глазами, я смотрела то на написанный крупным шрифтом указатель «Прием иногородних», то на плотную массу людей, забивших длинный коридор в указанном направлении.
– Какие глазищи! – раздалось над моей головой и высокая фигура в белом халате заслонила коридор и указатель.
Я непроизвольно проследовала глазами вверх и увидела улыбающееся смуглое лицо. Детали я видела смутновато, но веселые карие глаза и щеточку черных усов разглядела.
Незнакомец, улыбаясь, легко взял меня за локоть и подтолкнул в сторону плотно забитого коридора: – Проблемы? Сейчас решим, сударыня!
Я решительно освободила руку и, надменно поджав губы, резко ответила:
– Спасибо за заботу, но я как-нибудь сама!
«Знаем мы ваши столичные штучки. Дурочку нашел провинциальную. Лапши на уши побольше и бери меня тепленькую. Как же, не на ту напал!» – эти мысли промаршировали в моей голове стройными рядами и я демонстративно повернулась к столичному хлыщу спиной.
–Леш, ну мы идем или стоим? – донеслось слева от меня и уже знакомый мне голос нахала ответил ему:
– Степ, ты покури без меня, видишь, тут дельце образовалось неотложное. А то пока мы курим, может моё счастье сбежит от меня , и я останусь до последних дней влачить жалкое тоскливое существование. Иди, Степ, иди, брат. – сказал кареглазый и снова наклонился ко мне так близко, что на меня пахнуло весьма приятным смешанным запахом хорошей туалетной воды, явно импортной, тонкого аромата табака и не менее отличного кофе. Запах был весьма волнующим, даже несмотря на нотки табака, но я не настроена была на флирт, ведь рушились мои надежды и вставшая передо мной проблема повергла меня практически в отчаяние. Какая уж тут романтика ?
– Как Вас зовут, красавица? Я действительно могу Вам помочь! Неужели у Вас проблемы с такими чудесными глазками или кому-то из родственников нужна помощь?
«Все, ты меня достал!» – подумала я и, резко развернувшись, с такой ненавистью посмотрела на приставалу, что парень отшатнулся:
– Ого, вот это взгляд! Я Вас чем-то обидел, милая девушка? Простите, великодушно, я ничего дурного не имел ввиду!
– Мне все равно, что Вы имели или не имели ввиду! Я просила оставить меня в покое. Вас ждет ваш друг, а меня мои проблемы и решать их я буду без вашего участия, уж извините, сударь! – отчеканила я каждое слово и направилась к окошку регистратуры.
Через пять минут мои последние надежды хотя бы на постановку в эту бесконечную коридорную очередь окончательно рухнули, так как уже злая с утра дама в окошке с явным злорадством сообщила мне, что без направления Минздрава они иногородних не принимают. Теперь надо было искать этот Минздрав и как-то добывать нужную бумагу. Я недовольно вздохнула и направилась было в гардероб, как вдруг кто-то слегка тронул мое плечо и нежным девичьим голосом произнес: – Пойдемте со мной, девушка.
Я удивленно обернулась и стоящая передо мной миловидная молодая женщина в белом халате и накрахмаленной шапочке повторила приглашение. Переспрашивать было уже глупо, и я покорно последовала за ней через разгоряченные толчеей и спорами тела. У двери кабинета, куда привела меня медсестра, потная дородная дама, пытаясь не пустить меня внутрь, затеяла скандал. Она не прекратила орать даже после того, как медсестра сообщила, что девушку вызвал врач и не даме решать кто сейчас войдет на приём. Мне удалось всё же попасть внутрь кабинета, благодаря самоотверженности медсестры, решительно оттеснившую от двери орущую тётку, но в полной темноте с единственным ярким пятном от лампы, находившимся в нескольких метрах от меня, я растерялась, так как больше ничего не видела. Когда глаза хоть как-то приспособились, я разгядела впереди силуэт в белом халате и шагнула вперёд. Склонившийся над карточкой врач быстро дописал в нее пару строк и поднял голову.
Если бы в это время меня поразила молния, последствия, наверное, были бы менее разрушительными. Потерявшая разом способность не только соображать, но и слышать и видеть, я медленно опустилась на своевременно пододвинутый мне врачом стул. Просочившееся через ступор и «вату» в ушах зрение показало мне весело хохотавшего приставалу из фойе. Потом в мое сознание протиснулся его довольный произведенным эффектом насмешливый голос:
– Ну, так чьи проблемы привели Вас, сударыня, в нашу лекарню?
–М-мои.– еле выдавила из себя я и протянула врачу вырезанную из газеты заметку, на которую Алексей едва взглянул и уже серьёзно посмотрел мне в лицо:
– Абсолютно согласен с мэтром, такие глазки прятать под очками – это преступление и я сниму с Вас очки, мадемуазель!
Я терпеть не могу хвастунов, но на сей раз удержалась от едкой реплики и, заметив, что молодой доктор взял знакомую мне линейку с набором стекл для определения остатков зрения, только посоветовала ему:
–Начинайте с нижнего стекла, доктор, так быстрее доберётесь до нужного.
Доктор удивленно посмотрел на меня, но поднес к моему правому глазу последнее толстое стекло и присвистнул.
– Что, так все плохо и обещанное чудо отменяется?
– Ни в коем случае! У нас все получится, но в несколько этапов – ответил доктор и поинтересовался: – Где ваша карточка, мадемуазель?
– Мне ее не выписали в регистратуре, требуют направление Минздрава, а у меня его нет.
Наши врачи отказали мне выдать даже мою амбулаторную карту и направление в клинку, так что я сама направилась, против их воли. У меня только это,– и я показала на лежащую на столе вырезку со статьей академика Святослава Федорова.
Парень задумчиво потер подбородок и, попросив меня подождать, вышел из кабинета. Ждать пришлось довольно долго, но, когда он вернулся, его лицо улыбалось уже знакомой мне широкой улыбкой:
– Значит так, сударыня.
