Седна - Никита Баранов

Но наёмник ещё не знал того, что за его спиной уже стояла, крепко сжимая рукоять пистолета, озлобленная на весь свет и жаждущая смерти за гибель своей матери Лейла Стоун.

Глава одиннадцатая

Разрушая догматы

Когда вокруг льёт дождь — всегда хочется под крышу собственного дома, обнять родных, прижать к себе пушистого чёрного кота и улыбчиво наблюдать за бушующей стихией. Когда дом, в котором ты прячешься от ливня, построен собственными руками, радость от таких дождей возрастает в тысячи раз. Если же ко всему этому прибавить горячий домашний ужин и задорный визг внуков, то предел счастья улетучивается в бесконечность, полностью отдаваясь во власть уюта и комфорта.

Пушистый чёрный кот угрюмо наблюдал за падающими на окно каплями. Ему непогода явно не нравилось, он хотел выбежать на улицу, гоняясь в поле за мелкими зверушками, а вместо этого ему придётся ещё несколько часов смотреть на этих всеми довольных людей. Хозяин, счастливо улыбаясь, сидит в кресле и неспешно почёсывает свою бороду. Его жена, уже довольно старая, но всё ещё очень красивая женщина, только что поставила на небольшой читальный столик поднос с горячим пирогом. На запах также сбежались и внуки — мальчик и девочка лет семи-восьми, расталкивая друг друга и весело смеясь.

Было, в общем-то, очень даже здорово.

— Дедушка! — внуки буквально запрыгнули на своего прародителя, ласково его обняв. Дед с огромным трудом заставил себя не зарыдать от счастья.

— Ешьте пирог! — заворчала бабушка. — Остынет же…

— Делайте, как говорит бабушка, — шутливо нахмурил брови Дин своим внукам. Мальчик с девочкой, всё не прекращая смеяться, с удовольствием налетели на предоставленное им угощение.

Женщина, поправив подол, уселась в кресло напротив.

— Помнишь, как ты делал мне предложение? — спросила она. — Мы ведь тогда даже понятия не имели, что всё обернётся именно так…

— Конечно же помню, — улыбчиво соврал Дин своей жене, имени которой он даже не знал. — Помню.

— А помнишь, когда ты кричал под моим окном в роддоме, что любишь? Ох, и давно это было же…

— Помню, помню.

Женщина навязывала безногому пирату свои давние воспоминания, заставляя того вздрагивать при каждом её слове. Ведь это было не просто чем-то хорошим, это было его мечтой! То, чего Дин так и не достиг за всю свою жизнь, хоть и страстно этого желал, сейчас лежало перед его ногами, необузданное и нетронутое. Он мог начать новую, абсолютно кристальную жизнь, без пиратства и грабежей, без коррупции и правительственных упрёков. Просто жизнь, спокойную и мирную, о которой наверняка мечтают все те, кому удалось уйти на пенсию, гордо отслужив свои положенные пятьдесят лет на благо федерации.

— …А, помнишь, как мы вместе строили этот дом? Собирали по доскам, кирпичикам и гвоздикам. Как бы я хотела вернуться в то время, чтобы пережить всё заново. Эх, Дин, будь мы молодыми, что бы мы сейчас делали? Как жили?

— Наверное, как и тогда. Любили бы друг друга, растили детей, строили дом. К чему ты всё это клонишь, э-э-э… любимая?

— Любимая? Ох, давно ты меня так не называл, Дин. А клоню я всё к тому, что мы с тобой — самые счастливые люди на этой планете.

— На этой планете, — эхом пробурчал пират, невольно вспоминая, где на самом деле находится. — Любимая, сделай мне чаю, хорошо?

— Конечно. Сейчас принесу.

Женщина удалилась на кухню, а Дин снова взглянул на поедающих пирог внуков.

Как их зовут? Как зовут их бабушку? И как бы всё это разузнать?..

— Э… ребята! — замялся пират. — А давайте с вами поиграем в одну очень интересную игру? Она называется… придумай своему братику или сестрёнке самую смешную обзывалку! Поехали. Кто начинает?

— Я! — воскликнул мальчик, повернувшись к девочке. — Белла-вувузела!

— Тод-пивоглот! — девочка показала своему брату язык.

— Хватит, хватит, — рассмеялся Дин. — Всё-таки это плохая игра. Давайте лучше вместе придумаем обзывалку для бабушки…

— Лайка-попрошайка!

— Лайка-незнайка!

— Всё, стоп. Это тоже была глупая затея…

Дети, пожав плечами, продолжили уплетать пирог.

«Лайка, значит. И как я мог жениться на девушке с таким именем?..». Дин задумчиво взглянул на окно, по которому били тяжёлые капли дождя, и попытался на мгновение осознать, как он здесь оказался. Его корабль падал в бездонную тьму, был взрыв… а потом он очнулся в мягкой кровати, окружённый внуками и семейным комфортом. Пират не знал, кого благодарить во всех этих чудесах, и первое время даже старался выяснить это, но все его попытки были тщетны — за окном была настолько ненастная погода, что выходить из дома сейчас было смерти подобно, не в прямом смысле этого слова, конечно же.

— Вот твой чай, — улыбнулась подошедшая с фарфоровым сервизом на подносе хозяйка.

— Спасибо, Лайка, — улыбнулся Дин, забирая одну из чашек и приступая к чаепитию.

Кто бы ни был тот таинственный благодетель, он явно старался остаться незамеченным. Иначе, почему же он до сих пор не объявился и не предъявил счёт? Не мог же он совершить такие преобразования жизни просто так, бескорыстно?

Или, всё-таки, мог?

Раздумья пирата прервал звонок в дверь.

— Кто бы это мог быть? — поспешила открывать Лайка. — Кто-нибудь ждёт гостей?

— Я, — нахмурился Дин, пытаясь на всякий «пожарный» нащупать у себя на поясе пистолет. Но оружия, как назло, под рукой не оказалось.

— Кто там? — приветливо спросила хозяйка.

— Открывайте, — грубым басом ответил нежданный гость. — Мне нужен Дин Дайс.

Лайка недоумённо взглянула на пирата, и, получив одобрительный кивок, открыла дверь. На пороге, с ног до головы промокший, возвышался над женщиной бывший командор федерации Александр Громов.

— Сашка! — изумился Дин. — Черти небесные, ты выжил?!

— Как и все мы, — бесцеремонно отталкивая хозяйку в сторону и проходя в дом, коротко бросил Александр. — Собирайся, мы уходим.

— Куда мы уходим?

— Да, куда это вы уходите?! — нахмурилась Лайка.

— Любимая, принеси нам ещё твоего пирога, хорошо?

«Любимая», хмыкнув, всё-таки ушла выполнять поручение. Александр, забрызгивая всё вокруг грязью, плюхнулся в кресло, напротив которого сидел Дин. Дети сразу же куда-то испарились, оставив старых товарищей в уединении.

— Выкладывай, чувак.

— Мы сваливаем, нечего выкладывать. Собирайся, я тебя подожду здесь.

— Нет-нет-нет, так не пойдёт! — протестуя, замахал руками пират. — Я не знаю, благодаря чему я оказался в этом доме, преисполненный воплощёнными в жизнь мечтами, но упускать удачу из своих рук не собираюсь! Даже если ты мне вдруг скажешь, что всё это — лишь иллюзия, на моё решение это не повлияет.

Бывший командор молчал, пронзительно глядя на собеседника.

— Это всё-таки иллюзия, да? — осторожно спросил Дин, после чего разъярённо стукнул кулаком по подлокотнику кресла. — Чёрт! Так и знал! Но… как я уже говорил, на моё решение это не повлияет!

— Собирайся, мы уходим.

— Никуда мы не уходим! Хотя, нет. Уходишь ты, ясно, чувак? Я остаюсь здесь и доживаю остаток жизни в комфо…

— Да нет здесь никакой жизни! — вспылил Александр. — Нет никаких её «остатков»! Есть только вечность страха и отчаяния. И вечность эта тебе, поверь, совсем не понравится. Особенно под конец…

— Конец вечности? Чувак, ты понимаешь, что за бред несёшь? Конец вечности, ха, это ж надо до такого додуматься…

— Я не шучу! Операция окончена, понимаешь? Всё! Баста! Отбой! Мы летим домой!

— И как же мы полетим домой? На крыльях любви? Корабли-то разбиты, дурень!

— Ты думаешь, что в мире, где всего за мгновение все твои потаённые желания становятся явью, нельзя найти способ смотаться в открытый космос? Я уверен, что способ есть. Только вот, как об этом способе узнать — уже большой вопрос.

— Вот иди и ищи ответ на этот свой вопрос. А я останусь здесь и…

— Я вам пирог принесла, — робко дала о себе знать вошедшая в гостиную Лайка.

— Прочь отсюда, — рявкнул Александр.

— Эй, полегче! Это всё-таки моя жена!

— Это не твоя жена, черти тебя дери! Это иллюзия!

— Откуда мне знать, что ты тоже не иллюзия, а? Докажи!

Бывший командор вытащил из кобуры пистолет и направил его в сторону женщины. Лайка вздрогнула, выронив из рук ещё горячий пирог, а Дин мгновенно напрягся, готовый в любой момент прыгнуть на незваного гостя и разорвать его голыми руками.

Атмосфера накалилась до предела.

— Чувак… если ты это сделаешь, то я…

Грянул выстрел. Лайка не успела даже зажмуриться — её с силой отбросило к стене, размазав по бежевым обоям ненастоящую алую кровь вперемешку с ненастоящими мозгами.

— Ублюдок! — завопил пират, желая разорвать Александра на мелкие ошмётки. Но что-то мешало ему это сделать — чувство неправоты или состояние шока, не важно. Факт в том, что Дин остался сидеть в кресле с распахнутыми от изумления глазами и отвисшей до самого пола челюстью.