Аннстис. Клан возрожденных (Новая жизнь. Клан возрожденных) - Алексей Чтец

— Вы имеете что-то против темных эльфов? — задал я вполне невинный вопрос любопытному.

— Нет-нет, что Вы, конечно же нет! — Пошел на попятную задавший этот нелепый вопрос.

— Господа, — обвел я взглядом всех присутствующих, — добро всегда побеждает зло. Поэтому кто победил, тот и добрый. Для друзей и врагов я всегда добрый и светлый эльф.

— Правда? — Обрадовалась графиня, я так рада, что не ошиблась в вас!

Млять…! Положительно, у этой женщины память обнуляется каждые две минуты! Для кого я тут устраивал целый концерт? Ее посылаешь, посылаешь, а через мгновение она снова на боевом дежурстве рядом со мной, я что, медом намазан!?

— Графиня, чем больше я общаюсь с таким ярким и необычным представителем человечества, тем больше и больше начинаю любить… драконов (тут я ненадолго задумался, в самом деле, не сравнивать же дворян и животных, в присутствии ее тупого папа?).

— Вы видели Драконов! — воскликнуло это…, в общем ЭТО. — Считается, что они покинули наш мир более тысячи лет назад! Вы такой удивительный! Расскажите, обязательно расскажите все подробности, они большие? А розовые среди них водятся? Они приручаются? А где их гнездо?

— Нет, не видел, не слышал, даже не читал, — поморщился я от обилия вопросов и звонкого женского голоса, достающего похлеще зубной боли, — потому и уважаю. Вообще приятно, когда никто не надоедает, не пристает и…

— Пираты!!! — заорал обычно флегматичный матрос, постоянно торчащий на мачте.

Надо ли говорить, как я обрадовался появлению пиратов? Да я оказался первым и единственным, кто отбросив лук с мечом наголо оказался на их палубе! Джентльменам удачи я был рад встрече, словно любимым родственникам. Еще бы, они же сами пригнали мне в руки так желанное собственное, ОТДЕЛЬНОЕ плавсредство! К черту условности! Наседавших на меня пиратов я глушил магией, а если на них оказывались амулеты, магию успешно заменяла рукоятка меча, мастерски приложенная к голове. Наверное, сегодня впервые суровые морские волки лично познакомились с маленькой птичкой обломинго в моем лице и от ее неотвратимой оплеухи не спас даже посредственный маг, за ненадобность отдавший мне свою душу и магию.

А вот остальной экипаж мне еще пригодится, причем, если не в меру расхрабрившиеся и отошедшие от шока матросы не перестанут добивать оставшуюся за моей спиной трофейную команду, то заменят ее уже они! О чем я и поспешил предупредить всех желающих показать свою храбрость, перерезая глотки неподвижно лежащих врагов. С этим новым подарком судьбы я наконец-то смогу избавиться от назойливой графини с ее закидонами! Плюс теперь меня не сможет вычислить ни один долбанный сыщик, даже если догадается, кто скрывался под маской коренастого бородача и на какой корабль я сел. Никому в здравом уме не придет в голову, какие места я собрался осчастливить своим присутствием!

— Оривидерчи, малышка, надеюсь, мы не увидимся никогда! — Спустя несколько часов томительного ожидания и скоротечные минуты боя, помахал я ручкой оставшимся на "Черном тритоне" людям и взбалмошной девице в частности. — Счастливого пути! — Затем повернулся к избитым и хмурым лицам уже СВОЕГО экипажа.

— Поднять паруса! Курс прямо на солнце! — И мои приказы начали немедленно беспрекословно исполняться, перемежаясь матами и крепкими выражениями. Удивительно, как же старое доброе избиение способствует взаимопониманию и уважению! За все последующее путешествие меня даже ни разу не попытались зарезать, пустить стрелу или столкнуть за борт, поразительное благоразумие для без башенных морских бродяг. Отравивший меня кок не в счет, в общем избиении он не участвовал, и ему пришлось преподать персональный урок вежливости, показательный, смертельный урок…

Глава 12. Некромант на пиратском острове

Незнание или непонимание предмета не

является препятствием для эксперимента.

/Находчивый студиоз/

Сегодня как никогда спокойно на улицах Сатории — островного оплота пиратства. Вернее в его центре, где живут самые уважаемые морские волки на всем бескрайнем океане, уже давным-давно навели порядок, их приструнил сам грозный Сатор. Говорят, суровые были времена, тогда морские патрули вырезали вольных хозяев морей десятками за рейд, ловили на суше и вешали на ближайшем суку или отрубали ноги, хотя признаться, тогда они и сами успешно грызлись между собой из бессильной злости за жалкие крохи добычи. Жизнь товарища не стоила и медяшки.

Появление хоть какого-то лидера стало как глоток свежего воздуха, как луч надежды на возвращение прежней разгульной пиратской вольницы или хотя бы призрачная уверенность что получится сдохнуть с кровью врага на клике, а не болтаясь повешенным на рее патрульного корвета с вывалившимся языком и полными штанами. Именно Сатор первым сколотил флотилию из десятка лоханок, просто-напросто перерезав глотки их капитанов, и через неделю стал единственным, кто смог привести в бухту тогда еще безымянного острова захваченный имперский патруль. Эти два великолепных судна после ремонта стали основой его восхождения на вершину пищевой цепочки среди местного отребья и провозглашению его королем пиратского острова.

За последующий месяц он стал тем лидером, за которым пойдет любой верящий в удачу оборванец, пойдет хотя бы из одного желания попытаться выжить под его началом, чем загибаться в одиночку или с капитанами неудачниками. Соответственно рос и флот капитана Сатора, теперь под его началом насчитывалось уже более тридцати не самых плохих судов с небывало воодушевленной победами командой. Пожалуй, он был воистину великим морским волком, раз смог обескровить береговые державы настолько, что пиратский остров до сих пор продолжает существовать. В память об этом жестоком, кровавом и умелом воине, павшем в тех морских сражениях, остров и назвали Сатория, а его лучшие офицеры стали морскими баронами, чьи внуки и до сих пор продолжают щипать глупых купцов.

О капитане Саторе ходит множество легенд, его называют королем пиратов, говорят, что он умер со зверским оскалом на бородатом лице в очередном неравном сражении. Пронзенный десятком шпаг, он продолжал, словно бог войны, разваливать солдат пополам до самого конца абордажа и только обезглавив последнего солдата, упал замертво. С тех пор больше никто не устраивает грандиозных сражений, ограничиваясь простым патрулированием и рейдами, а сами пираты перестали наглеть столь откровенно. Теперь уже и не понять где пират, а где обычный торговец, порой случается, что почтенный, но уже ограбленный купец сам берет на абордаж своего более удачливого товарища, одним словом — сущий мрак.