Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Осознание неизбежного быстро прошло, когда ладонь в кровавой перче ухватилась за мою ногу. Мой воин. Я схватил торчащую руку из-под мясистого тела и потянул на себя. Я сумел влить избыточную кровь воину, дав ему еще сил. И это помогло. Вспарывая плоть, мой воин вылез наружу. Залитый кровью, блестящим ихором и кусками органов он встал на ноги в полный рост и посмотрел на меня. Сквозь узкие щели на покрывающей его лицо грубой маске я сумел увидеть его глаза. Кровавые, с узкой чёрной точкой, такие же как у всех, но прищур был уникальным. Передо мной стоял отец Отто. Юрис. Я был безмерно рад видеть его живым. И я не мог допустить его смерти. Лишь представив глаза пацана, наливающиеся слезами после вести о смерти отца, у меня защемило сердце. Положив ладонь в кровавой перчатке Юрису на плечо, я перенаправил большую часть крови гиганта в его тело. Доспех захрустел, но этот хруст был добрым, несущий за собой только хорошее. Только грубое и смертельно опасное. Наплечники Юриса разрослись в трое и ощетинились острыми клыками. Нагрудная пластина стала раза в три толще, на локтях отросли дополнительные клыки, которыми с лёгкостью можно было проткнуть человека. Я даровал ему еще один меч, изогнутый полумесяцем. Он посмотрел на него, покрутил. Не знаю, осталось ли в нём что-то человеческое, но услышав вой умирающих гигантов, он вдруг сам громко взвыл с противным бульканьем, а после бросился на них со вскинутыми клинками.
Любопытно. Я сражался с монстрами, или был их создателем? Возможно, и то, и другое. Что определяло в нас монстров? Чем измерить? Жестокостью? Забавно, но она здесь всюду.
Я видел, как Бэтси за всей яростью вгоняла свои клинки в голову гиганту. На моих глазах Ансгар лупил огромный череп своей дубиной, сделанной из черепа отца. Со жутким смехом Дрюня пытался вскрыть своей секирой вздувшуюся грудь, а когда ему это удалось, он руками схватил огромное сердце и вырвал его из груди.
Но не мы породили жестокость. Своей жестокостью мы искореняем чужую.
Я отвернулся, не в силах больше наблюдать за бойней и посмотрел в сторону каменного города. Рукой подать, он совсем близко. Сквозь пепельный туман сумеречные лучи солнца ударили в стену города и медленно поплыли по ней до самого берега. Ветер усилился. Сильный порыв погнал туман в сторону, подальше от стены, и наконец я увидел песчаный берег и полоску воды. Я вскинул к глазам руку, укрываясь от назойливого солнца, присмотрелся. Мне хотелось насладиться этим недосягаемым спокойствием, хотелось искупаться и забыться. Улыбка проступила на моём грязном лице, и застыла.
Над чёрной стеной возвышались деревянные кресты мерно покачивающихся матч кораблей.
Великолепно. Мы проделали столько сложный путь, и всё не напрасно. Погибшие в сражениях воины не будут обесценены, мы не сошли на полпути, мы не поддались соблазну отступить, чтобы сохранить остатки наших шкур. Жалко, что рядом со мной нет Зико. Из его глаз на землю брызнули бы искры отваги, а ладони сильнее сжали мечи. Я разделил прекрасный момент с Осси. Рядом послышался хруст кровавых доспехов. Я обернулся. Осси подошла незаметно, почти подкралась.
— Это и есть твои корабли? — спросила она, встав так близко, что её длинные дреды коснулись моего огромного наплечника.
— Да.
— Так чего мы ждём? — спросила она.
— Я пытаюсь насладиться моментом.
Глава 10
Никогда в жизни я не испытывал подобных чувств. На кон было поставлено всё — и я победил.
Каждый из нас боится крупных вложений, так-как всегда есть риск проиграть. Остаться ни с чем, или просто прогореть. Я рискнул всем. Поставил всё на карту, и вот я у своей цели. Корабли. Да, они за стеной, мерно покачиваются на морских волнах в огромном порту. Но какой ценой я сумею преодолеть стену? Пустяк…
Я перегруппировал своё войско, и мы пошли дальше. Как и всегда, Ансгар и его люди шли впереди. Дрюня и Осси вышагивали рядом со мной, недалеко от Ансгара. Я осматривался, радовался количеству сохранившихся воинов — их осталось чуть больше семи сотен. Но на душе вдруг поселилась тоска. С нами не было Кары. Так странно, мне приходилось испытывать щемящее чувство где-то рядом с сердцем, но оно ни разу меня не угнетало. Наоборот, придавало сил, уверенности. Мне всё сильнее и сильнее хотелось отомстить за смерть волчицы. И чем больше я думал об этом, тем крепче хрустели мои зубы.
Враг вновь решил себя проявить, бросив нам на встречу обычных воинов. Обычных солдат, чьи тела были закованы в кровавые доспехи, чьи лица были спрятаны за масками, а толстые длинные дреды скребли о наплечники каждый раз, когда они замахивались своими прямыми клинками.
Мы уничтожили всех. Всех до единого, кто осмелился броситься нам на перерез. Ветер подхватывал с землю свежие хлопья пепла и уносил их вдоль влажной скалы, цепляя крохотные крупинки за почерневший мох. Их смерти не имели никакого смысла. Они даже не затормозили нас. Видимо, враг никак не ожидал такого сильного сопротивления с нашей стороны.
Подойдя к стене так близко, что можно было разглядеть каменную кладку, мы обнаружили, что ворота не заперты. Из чрева города на нас продолжали набегать солдаты, но их действия не были слаженными, и все атаки заканчивались горстками пепла.
Убив две дюжины воинов, бессмысленные самоубийства прекратились. Враг начал скапливать силы, заграждая единственный проход в город. На наших глазах появилась стена из кровокожих, и казалось, что перед нами широко раскрылась пасть больного человека с воспалённой нижней десной, из которой вместо здоровых зубов торчали обломанные осколки, успевшие насквозь побагроветь.
Рот ощетинился алыми клинками.
Уже перед самыми воротами один из вражеских кровокожих бросился на меня. Его толи выпихнули наружу, толи он сам решил проявить себя. Я даже не стал отступать, или отпрыгивать в сторону. Да и он удивился, когда я точно рассчитал дистанцию между нами и лишь поднял копьё. Наконечник воткнулся ему в шею, с лёгкостью пронзив насквозь. Я выдернул копьё и ударил ещё раз в живот. Ну зачем? Зачем они это делают⁈
Меня вдруг охватил гнев. Стиснув зубы и крепче сжав древко я вогнал копьё
