Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Опусти в глаза на лужу едкого гноя, я увидел на поверхности несколько мужских лиц, связанных между собой грубой нитью. Кожа сморщилась и покрылась пузырями. Они еще что-то нашёптывали безмолвно, будто цеплялись за последние мгновения жизни. Я испытал шок, и даже боялся помыслить о последствиях. У меня на глазах в луже гноя растворился плащ. Мой жуткий плащ, сотканный из нескольких дюжин мужских лиц. Накидка стала частью едкой субстанции, на поверхности которой отражались языки пламени.
Хейн одним ударом руки раскинул нескольких моих солдат в стороны. Мясистый монстр успел сдуться и уже не казался таким огромным, как раньше. Выпученные глаза пылали безумием и гневом, они прошерстили всё вокруг, а когда нашли меня, Хейн что-то выдохнул из себя, и в тот же миг сорвался с места.
Начинается…
Он успел сделать несколько шагов. Успел даже распихать тройку воинов, раскидав их в разные стороны. А потом к нему подбежал кабан. Раздался хлопок. Зверя разметало на куски, а на теле Хейна появилось влажное пятно, которое, судя по всему, ему причиняло далеко не детскую боль. Кожа на пузе Хейна запузырилась; пузыри лопались, выплёскивая гной и струйки дыма. Плоть на моих глазах испарилась, превратив мясистого здоровяка в кусок объеденного мяса. Оголились рёбра, на землю вывалились огромные кишки. В один миг несколько роев мух ворвались в образовавшуюся дыру на теле Хейна и скрылись с моих глаз.
Это было ужасно. Судя по всему, мухи стали пожирать его изнутри. Огромное тело содрогнулось, выгнулось. Огромные глаза разъехались, уставившись в разные стороны. От боли он какое-то время держал пасть закрытой, ломая остатки зубов. Но когда его руки вдруг безжизненно повисли вдоль тела, он весь расслабился. Нижняя челюсть распахнулась. Он больше не орал, не ревел и не вопил от боли. Из разинутой пасти вырвался чёрный пар, блеснувший в свете огня несколько тысячами серебристых крыльев. Мухи собрались в огромную тучу и подлетели к прокуратору Гнусу, стоящему всё это время на месте и смотрящим своим безглазым черепом за происходящим.
Часть мух отделилась от общей стаи и полетела в мою сторону. Приближающееся жужжание вдруг обратилось в слова:
— Как много грязи мы оставим после себя. Ужас. А ведь цель моего посещения этой деревушки — всего лишь наказать виновных. Не более.
Глава 7
Всё внимание Гнуса было нацелено на меня. Может он ждал от меня красноречивых речей, или мольбы о пощаде? Но тишину ночи вероломно нарушал треск костра и мычанием беснующихся животных. Я молчал, а Гнус уверенно продолжал двигать в мою сторону, медленно переставляя голыми ступнями по земле.
— Ты удивила меня, — прожужжал рой над моей головой, — собрала целую армию. Вновь добралась до меня. Утоли моё любопытство, ответь: сложно было принуждать бедный люд к вероломному обращению в кровокожих? Они умоляли тебя не делать этого? Они просили тебя покинуть их деревни?
Я молчал. Молчал, и оглядывался по сторонам. В нескольких метрах заметил лежащую на боку Кару.
— Молчишь? — жужжали мухи, принявшись покусывать меня за лицо. — Я и без твоих слов знаю ответы. Конечно же они умоляли не трогать их! Они умоляли оставить их в покое! Ты не находишь это слабостью людской натуры?
Я вскочил на ноги и бегом понёсся к Каре. Упал возле неё на колени. Увиденное во мне вызвало ужас и тревогу. Кара была тяжело ранена, дыхание сбивчивое. Она чуть поскуливала и пыталась оторвать морду от земли.
«Не шевелись!» — сказал я, положив ей на голову ладонь.
Бок волчицы был пробит насквозь четырьмя когтями. Из отверстий обильно вытекал гной, служивший Каре кровью. Она медленно умирала. И я даже не знал, чем ей помочь. Мухи медленно усаживались на края раны, но я смахивал их рукой.
«Кара, всё будет хорошо!»
Волчица ничего не отвечала. Лишь скулила, и с каждым ударом сердца скулёж утихал. И я по-настоящему испугался момента, когда он окончательно умолкнет.
Нет! Нужно попробовать хоть что-то…
Я накрыл рану ладонью и попробовал затянуть её коркой крови. По моему доспеху потекло тепло. Волна докатилась до пальцев моей руки, а после перебросилась на лежащего возле меня умирающего зверя. Моя кровь принялась зализывать раны, устремилась в открытые сосуды. Быть может, я даже смогу Кару обратить в себе подобного. Как только эта мысли закрутилась в моей голове, Кара содрогнулась. Тело изогнулось, волчица пронзительно заскулила.
«Больно-Больно-Больно» — раздалось у меня в голове, и обожгло сознание.
Я причинял ей боль. Я убивал её, вместо того чтобы лечить. Я отдёрнул руку от раны, по краям которой пузырилась моя кровь, словно здесь всё залили перекисью водорода.
— Ты собрала целую армию! — продолжали жужжать мухи. — Она так и думала. Она так и говорила. Но знаешь, я считаю, что судья Анеле всё это время ошибалась. Ты слаба. Сидишь возле умирающей собачки, и хнычешь. Посмотри вокруг себя! К чему ты привёл своё войско!
Неужели судья Анеле всё это время следила за мной? Или Гнус вводит меня в заблуждение? Но его слова заставили меня оглянуться.
Вокруг никого. Лишь земля, пропитанная насквозь гноем. Моё войско пало, не осталось никого. Но их жизни были потрачены не зря. Их плата– моя жизнь. Продолжение моей борьбы!
Дыхание Кары утихало на глазах. Массивные лапы вспахивали землю каждый раз, когда она выдыхала. Дыры на груди издавали противный свист. Я положил ладонь ей на шею, и она выдохнула в последний раз.
Сегодня я потерял верного друга.
От злости я стиснул губы. Я готов был броситься на Гнуса и порвать его на куски! Мне хотелось оторвать череп от его тощего тела и пнуть ногой в сторону леса. А тело повесить на крест, как он любит это делать со сметными, и оставить под обеденным солнцем, чтобы каждый обжигающий луч сжигал всякую личинку, решившую зародиться на этом гнойном трупе.
Я положил свои руки на истерзанный медвежьими когтями бок Кары и обмакнул ладони в выступившем гное. Собрал всё, что успело вытечь из тела до того, как зверь издал последний хрип. И сразу же вытер ладони о своё лицо, оставив на коже липкую плёнку.
Чем
