Противостояние. Обретение мечты - Александр Тарасов

  - Вась, меня твой комп не пускает, говорит, что-то с резервом, успокой его, а.

  - Марина, ты только не волнуйся. После моего общения с тем артефактом у меня немного вырос резерв. Подозреваю, что часть свойств перешло и мне, так что твои пси-индекс увеличился. Меньше не станет, это я тебе обещаю. Проходи тестирование и ничего не бойся, - я скрестил пальцы не удачу.

  - Никаких больше сюрпризов, да, Вася? - с угрозой в голосе произнесла девушка и расслабилась, откинувшись в ложемент пилота.

  Тянутся три минуты, во время которых я успел весь извертеться, как на иголках. Маринка сидит спокойно, я же кусаю ногти, что если я ей индекс понизил, вот тогда номер будет.

  Тест закончен, сигнал готовности, подключение оператора. Я мигом открываю лог текущих операторов, вызываю меню личных характеристик...ох ты ж блин.

  Одна проблема разрешилась - меньше индекс не стал. Маришка не обладала таким высоким потенциалом, как я или Мишка, её резерв составлял всего шестьдесят восемь единиц. Зато скорость мышления позволяла ей работать с двадцатикратным ускорением почти три минуты и переключать темп очень быстро, что экономило ресурсы. Учитывая это и Маринину реакцию, девушка превосходила меня по скоростному пилотажу, и побеждал я только в случае, когда имел возможность затянуть схватку, изматывая девушку. Ну так вот - кажется, теперь мне это не грозит. То есть, чтобы теперь победить Марину, мне нужно придумать нечто куда более эффективное.

  На табличке в графе пси-индекс значилась цифра сто сорок один. И максимально безопасное ускорении при текущих возможностях организма сорок три на четыре минуты. Я икнул.

  - Ну вот, я же говорил, - осипшим голосом сказал я.

  Появилась вторая проблема - как вы думаете, что со мной на базе теперь сделают? Гипотетическая стеклянная банка с мышкой, жалобно пучившей красные глазки сквозь искажающее перспективу стекло, была всё ближе.

  Марина меня не услышала, и я её прекрасно понимаю, сам был в ступоре. Она сейчас представляет, сколько нужно было лет угробить на достижение того же результата и не визжит от радости просто потому, что в вирте. Но всё ещё впереди. Ладно, пусть осваивается, пора для контроля третьего мутанта звать.

  Проснувшийся Мишка, получив срочный вызов, оделся и пришёл к нам через пару минут. Его параметры оказались более стабильны - двести пять вместо ста пятнадцати. Максимальное ускорение Мишки никогда не отличалось высокими показателями, зато средний темп он держал дольше всех, что было великолепно для стратегического планирования и управления в боевой обстановке.

  Теперь же перед нами предстал готовый флотский координатор первого ранга, способный держать темп одиннадцать пять часов кряду.

  Первый переварил новости Мишка, Марина пока ещё пребывала в состоянии блаженного отчуждения.

  - Вась, ты понимаешь, что тебя с 'Колобка' теперь не выпустят? А они наверняка уже знают, наш доктор не просто так сидит в медотсеке и эффект у моего отца наверняка проявился. И головой не качай, ты нам почти в два раза поднял индекс и если эффект окажется устойчивым, в чём я отчего-то нисколько не сомневаюсь, то, - мой друг прервался на мгновение, подбирая наиболее убойный пример применения меня, - только представь на секунду что будет, если тебя влить в первую гвардейскую? Всему составу сразу.

  Мама, роди меня обратно. Если первую гвардейскую эскадрилью, где служили только прошедшие сотни схваток матёрые ветераны вроде Джона Дэвора прокачать подобным образом, то с их возможностями можно силами одной части уничтожить практически что угодно.

  Собственно, таким образом всё и будет происходить. Перед глазами пробежала бесконечная цепь военных пилотов, стоящих в очереди, уходящей хвостом в бесконечность. Каждый стоял на месте, улыбался мне и товарищам, шутил, а когда приходило время кусал меня в шею, делал несколько глотков и уступал место следующему. Меня передёрнуло.

  Ну и что теперь делать? Сбежать, пока не поздно, высадив ребят и пассажиров на какой-нибудь отдалённой станции, которая не сможет меня остановить? А что с сестрой будет? Да и не хочу я бегать, всё равно рано или поздно поймают, но при этом не факт, что обнаружат меня именно наши, Новоросские службы, в противном случае я буду вынужден весь оставшийся век работать на чужого дядю. Пусть уж лучше всё будет по добровольному согласию, и я буду иметь хоть какую-то иллюзию свободы, работая на своё государство. Приняв такое решение, я успокоился и произнёс.

  - Нет, Мишка, не побегу я никуда, ибо бестолку.

  - Будешь сидеть в лаборатории?

  - Не знаю, но может и обойдётся всё. Не настолько высоко вы скакнули вверх. Смотри - Марина больше, чем вдвое, ты был изначально выше по индексу и у тебя он вырос всего процентов на восемьдесят. Есть шанс, что срабатывает это только на молодых пилотах. Кроме того, куда мне деваться прикажешь? Они же теперь меня везде найдут, когда выяснится это, а если сам всё расскажу, так хоть какая-то секретность и прикрытие будет. Слушайте, а может быть так сработало только с нами, потому, что мы пилоты?

  - Знаешь, а ведь процесс ещё идёт, ты про сутки активности говорил.

  Это меня добило. Я только вздохнул, вышел в капитанскую каюту и вызвал профессора Терещенко, которому всё выложил начистоту. Даже просить ни о чём не стал, а ждал решения.

  - Знаешь, новость несколько ошарашивающая. В два раза, говоришь? - профессор поразмыслил и решительно произнёс, - А знаешь что, я не могу ничего тебе и твоим друзьям обещать, но мы что-нибудь придумаем, даю слово. Пока же приземляйся и проводи эксперимент на полигоне, пусть Бергман твою разработку проверит. А после милости прошу к нам. Только учти и передай своим, что вы у нас задержитесь, не могу сказать на сколько. Я извещу Академию.

  Тем временем мы практически прибыли. Тень, получив новые указания, обходила Колобка с таким расчетом, чтобы выйти к новой точке приземления. Патруль попрощался с нами и, лихо развернувшись, отбыл на собственную базу, денёк у парней выдался длинный сегодня.

  Седьмой сектор 'Колобка' выглядел совсем уж странно. Он представлял собой ровный круг, отстоящий от шарика базы метров на двести и соединённый с ней пятью колонными, которые удерживали эту хрупкую с виду поверхность от самостоятельного полёта в космос, либо служили транспортными артериями. Полигон был окружён по периметру башенками различных форм и размеров, служащих точками установки всевозможной научной аппаратуры, и оружия.

  Приземление прошло без эксцессов, нас встретил доктор Бергман, что примечательно в отсутствии космических пехотинцев, как я поначалу опасался.

  - Василий! - обрадовался он мне как старому знакомому, - а ты у нас теперь частый гость.

  - Да какой уж там, доктор, я не был у вас больше полугода, - ответил я, с удовольствием пожимая протянутую руку.

  - Да? Совершенно не заметил, но пусть. Я так полагаю, у тебя очередная гениальная идея?

  - Ну не гениальная, но вы послушаёте...

  Не буду утомлять вас научной белибердой, за обсуждением которой прошло почти два часа. Ребята успели заскучать, они выспались в пути, а работы или сколь либо увлекательного занятия для них не нашлось. В итоге их засунули в вирт, подключили внешний канал связи и так они развлекались, пока мы готовили 'беркут'.

  Я немного забеспокоился, когда глянул на план грозящих моей верной Тени испытаний, но меня уверили, что мощность энергетических воздействий будет расти постепенно и энергия будет отключена в случае пробоя восьмидесяти процентов защиты. Успокоили не до конца, но отказываться было поздно.

  Профессор выдал несколько идей, аморфное поле приобрело правильную шестиугольную структуру, появилась неширокая внешняя зона, что позволило сократить расход энергии втрое и значительно повысить плотность ячеек. Ах да, я же не сказал, доктор Бергман в моё отсутствие плавно трансформировался в профессора Бергмана, завершив исследования какого-то зубодробительного эффекта, связанного с физикой пространственного сдвига. Я его поздравил и пожелал дальнейших творческих успехов.

  Не найдя ошибок в расчетах и откалибровав с помощью искусственно интеллекта множество параметров среды, Тень была помещена в центр полигона, зависнув на десятиметровой высоте от энергонного покрытия поверхности. Замигали сигналы тревоги, раздались предупреждающие команды, и началось, собственно, тестирование.

  Результат полигонных исследований был неоднозначен. Моё изобретение никак не реагировало на множественные точечные уколы разных видов энергий. До определённого момента они вообще не наносили повреждений, потом начали уничтожать одну-две ячейки защиты, что мгновенно компенсировалось избыточной генерацией всё новых силовых пузырьков.

  Плазменные заряды средней мощности растекались по поверхности поля, проникая на глубину не далее трёх слоёв. Выстрел главного орудия тяжелого крейсера, который должен был распылить кораблик на атомы, углубился в защиту на полметра, где благополучно рассеялся, потеряв энергию.