Череп на флаге - Виктор Губарев

— Скажите честно, у меня есть шанс попасть на небо?

Капеллан открыл было рот, чтобы ответить, однако его опередил Дик Тейлор.

— Ты что, Бен, смеешься? Где ты слышал, чтобы хотя бы один пират попал на небо? Отправляйся в пекло! Там немало наших товарищей, которые не дадут тебе скучать.

Эти жестокие слова настолько поразили умирающего, что он, утратив контроль над собой, извергнул поток непристойных ругательств.

Тейлор склонился над боцманом и рассмеялся ему в лицо.

— Что, дружище, всю праведность твою ветром сдуло? Ты, видно, полагал, что можно всю жизнь грешить, грабить, насиловать, убивать, а перед тем, как отдать концы, сделаться вдруг святым? Не-ет, так не бывает! Так не должно быть! По делам твоим — плата тебе!

Тело Бена Хэлси снова стал бить озноб. Он бредил, и сквозь горячечный бред его уже была слышна поступь Костлявой.

Агония продлилась до позднего вечера. Все это время, брызжа слюной и кровью, боцман проклинал весь мир и его создателя. Лишь в десятом часу движения его стали замедленными, он перестал реагировать на окружающих, а затем, на удивление тихо, без единого стона, испустил дух.

Вещи и деньги, принадлежавшие боцману, перешли в собственность команды.

Глава 11. У врат преисподней.

Каюта лекаря, в которой пираты держали дочь губернатора, примыкала к каюте капитана и отличалась от последней лишь меньшими размерами да более изысканной обстановкой. Стены ее были покрыты росписями, заключенными в овальные лепные рамы, кормовое окно закрыто тонкой муслиновой занавеской, на полу лежал ковер, а с потолка свисал инкрустированный перламутровой мозаикой фонарь.

В углу, где раньше стоял сундук с лекарской поклажей, по приказу Брэдли установили небольшой диванчик — его специально доставили из форта, чтобы драгоценная пленница могла спать на нем, а когда сидела, то не мяла мягкую атласную юбку с украшениями из белых и голубых бантов, кружев и вышивок. Справа от окна стоял столик. Он был вырезан из розового дерева, и на нем возвышалась хрупкая ваза в виде раковины, наполненная свежими плодами манго и бананами.

Прошло семь дней с тех пор, как мисс Моррис была разлучена с отцом и оставлена в заточении на борту «Королевского охотника». Отчаянье и страх перед возможным насилием, охватившие ее в первые дни нахождения среди разбойников, постепенно сменились полным безразличием к своей судьбе. Видимо, сказывалось длительное нервное напряжение, подорвавшее ее силы и ослабившее чувствительность к внешним раздражителям. Она уже не плакала, как прежде, по ночам и не вздрагивала, услышав скрежет ржавого ключа в замочной скважине. Кок Лепаж два раза в день — утром и вечером — приносил пленнице что-нибудь поесть, но она едва ли проглатывала половину того, что он оставлял ей на столике. Изредка в каюту заглядывал капитан Брэдли. Держа треуголку на сгибе руки, он пристально смотрел на нее с порога своими голубыми глазами, не произнося ни слова, потом дверь захлопывалась, и Кэрол снова оставалась одна.

Утром седьмого дня в каюту вошли трое: капитан, сэр Генри и его черный раб Патрик. На губернаторе был праздничный костюм. Поверх белой рубашки с жабо он надел вышитый камчатый камзол пурпурного цвета, а поверх камзола — светло-голубой кафтан из плотного шелка. Кафтан был шит точно в талию, имел рукава с широкими, почти до локтя обшлагами цвета аквамарина, два больших кармана с клапанами и бортА, украшенные золотым и серебряным шитьем. Галстук в виде красной ленты, завязанной небольшим бантом, прикрывал вспотевшую шею сэра Генри. На ногах его были узкие синие панталоны, белые шелковые чулки и башмаки на низком каблуке.

Увидев отца, девушка от неожиданности вскрикнула, порывисто поднялась и с искрящимися от радости глазами бросилась к нему.

— Отец! Наконец-то!

— Нам разрешили побыть вдвоем, — взволнованно промолвил губернатор, гладя дочь по длинным волнистым локонам.

Снаружи донеслись удары судового колокола.

— Можете болтать до следующих склянок, — объявил Брэдли. — Затем вы, сэр Генри, вернетесь в форт, а с вами, мисс Моррис, останется этот невольник, который будет вам прислуживать.

Сдержанно кивнув его превосходительству, капитан направился к выходу, но, заметив краем глаза, что Патрик остался стоять посреди каюты, схватил его за ухо и потащил за собой.

— Пойдем, Гвинеец. Ты еще успеешь разглядеть эту темницу.

Очутившись в проходе между каютами, Брэдли слегка прижал негритенка к переборке и угрожающе прошептал:

— Отныне ты, Пат, мой раб.

— Да, хозяин, — испуганно пролепетал Патрик.

— Ты будешь прислуживать мне и мисс Моррис.

— Да хозяин…

— Ты будешь моими глазами и ушами.

— Да, хозяин.

— Я должен знать обо всем, что творится в каюте мисс Моррис, на нижней палубе, на камбузе, на баке, короче — везде, где меня не будет, но где будешь находиться ты, мой соглядатай.

— Да, хозяин…

Брэдли, усмехнувшись, одобряюще похлопал негритенка по плечу.

— Ты сообразительный малый, Гвинеец Пат! Если мне не представится подходящий случай выбросить тебя за борт, я когда-нибудь сделаю тебя свободным человеком.

— Я хочу быть вашим рабом, хозяин.

— Охотно верю.

Тем временем в лекарской каюте сэр Генри Моррис вполголоса беседовал с дочерью.

— Я вижу, пираты обращаются с тобой обходительно. Тебе привезли из форта твой гардероб, а сегодня капитан сказал мне, что Патрик может остаться на борту и прислуживать тебе.

— Да, в последние дни их отношение ко мне изменилось, — кивнула Кэрол.

— Я тоже почувствовал некоторую перемену в их поведении, — сказал сэр Генри, теребя рукой борт кафтана. — Взгляни на мой костюм. Они вернули мне его, хотя любой из них не отказался бы надеть этот прекрасный французский камзол и этот модный французский кафтан. Как ты полагаешь, из-за чего все это?

Кэрол отдернула занавеску, прикрывавшую окно, и устремила задумчивый взгляд на густо-зеленую полосу джунглей, тянувшихся от устья реки вдоль побережья на восток.

— Не знаю… Позавчера они весь день делили добычу, и, может, это событие улучшило их настроение. А может, в виду того, что приближается срок прибытия корабля с казной, пираты надумали сделать нас своими союзниками?

— Ты не лишена проницательности, дочь моя, — промолвил сэр Генри. — Конечно же, завоевав наше доверие, они попытаются использовать нас в том маскараде, который готовится. Одураченные капитаны «Феникса» и «Скарборо» будут захвачены врасплох, корабли их сдадутся без боя, а деньги, предназначенные солдатам и служащим компании, окажутся в руках мошенников. Печально, Кэрри, но, догадываясь, в какую нехорошую историю нас втягивают, мы не в силах что-либо изменить. Отказавшись помогать пиратам, мы тем самым не спасем корабли компании, а себе подпишем смертный приговор.