Девяностые приближаются - Дмитрий Валерьевич Иванов

— Да я не жадный, — начал, было, парень.

— Не экономь попусту, русские любят широкую душу, — прерываю я его.

Не знаю, помог я им или нет, будущее покажет.

Глава 27

Идёт обсуждение и осуждение политики США, ведущие хорошо подготовились, и с цифрами и картами показывают военные устремления штатов.

— Как видно, блок НАТО, а в частности, Соединенные Штаты Америки создали по всему миру десятки военных баз, — выступала девушка.

«Подожди, то ли ещё будет», — мрачно размышлял я, зная будущее.

Затем стали разбираться конкретные примеры антивоенной деятельности. Оказывается, что в США было в это время очень мощное антивоенное движение, и не только хиппи и прочие, а вполне респектабельные люди его поддерживали.

Рассказывают нам про вьетнамскую войну. В шестьдесят девятом был марш на Вашингтон, двести пятьдесят тысяч человек протестовало против войны во Вьетнаме. Но уже на выборах семьдесят второго года Никсон получил больше шестидесяти процентов голосов, выиграв в сорока девяти штатах, из пятидесяти. И это в стране, где по данным Гэллапа в победу американских войск верило меньше тридцати процентов населения! Само антивоенное движение было слишком разобщенным, чтобы реально влиять на принятие политических решений. В то время как представители истеблишмента, вроде Кронкайта, призывали к мирным переговорам, радикально настроенные студенты атаковали призывные пункты и готовили нападение на Dow Chemical — компанию, производившую напалм. Мартин Лютер Кинг-младший, который объявил войну во Вьетнаме «богохульством против всего, за что выступает Америка», поддержал антивоенное движение. Чемпион по боксу в супертяжелом весе Мухаммед Али был самым заметным из «отказников по соображениям совести», которые отказались явиться в призывной пункт. После объявления президентом Ричардом Никсоном вторжения в Камбоджу, национальная гвардия штата Огайо открыла огонь по студенческой акции протеста в Кентском государственном университете, убив четырех человек и вызвав демонстрации по всей стране. Некоторые вернувшиеся с поля боя, присоединились к протестам. Апрельский митинг 1971 года, организованный ветеранами Вьетнама против войны завершился тем, что сотни ветеранов бросили свои медали и боевые ленты на ступени Капитолия США.

— Советский Союз тоже участвует в войнах, он вторгся в Афганистан в тысяча девятьсот семьдесят девятом году, — внезапно моё ухо уловило голос какой-то девушки с места, — у нас тут, я вижу, представитель Советского Союза, интересно, что он скажет на это?

На пару секунд в комнате установилась тишина и тут же поползли шепотки обсуждений. На меня стали смотреть, оборачиваться, показывать руками. Ведущая, молодая девушка лет двадцати, растерялась и вместо того, чтобы вернуть обсуждение в запланированное русло предложила:

— Слово предоставляется представителю молодежной делегации Советского Союза.

— Не ходи, — успел шепнуть мне Филипп. — Они не имеют право менять регламент, а ты не готовился.

— Я размажу её по полу, — сказал я по-русски своему немецкому другу.

— Да я из Советского Союза, моё имя Анатолий Штыба, а вы, я так понял, из Польши? — присмотрелся я к значкам девушки из зала, бросившей реплику, и попал в точку.

Хотя, мог бы и промазать, ведь значками все уже успели обменяться, и не по одному разу.

— Да, но сейчас не об этом, — на меня смотрела с вызовом интересная девушка со слегка раскосыми глазами.

«Или бухала всю ночь или в предках есть турки или татары какие-нибудь», — решил про себя я.

— Я вам отвечу так. У вас, девушка, неверная информация, а точнее, она не полная. Да, против Афганистана и его законной власти велась и ведётся настоящая война!

Пожалуй, лучшего представителя Советского Союза для ответа на явно враждебный вопрос не смогло бы выбрать и ЦК КПСС! Я достаточно читал в своё время про афганскую войну, в том числе и про иностранную помощь, про события, предшествующие вступлению войск СССР в страну! Начал рассказ я с личности Амина:

— Учился в США в пятьдесят седьмом, уехал оттуда, не защитив степень доктора в шестьдесят седьмом… имел репутацию сталиниста и пуштунского националиста…Пленум фракции «Хальк» перевёл Амина из членов партии в кандидаты, охарактеризовав его как человека, скомпрометировавшего себя «фашистскими чертами»… Пришёл к власти, сместив, а затем, убив своего предшественника Тараки… Сворачивал правительственные программы, и даже вступил в контакт с Пакистаном.

— Это очень познавательно, но вы обещали рассказать про войну, — с места крикнула полячка.

Кивнув, я продолжил жечь фактами, рассказал и про исламистов, особо отметив Аль-Каиду, рассказал про помощь оружием и подготовкой кадров для оппозиции, обвинив США, Пакистан и Великобританию и Саудовскую Аравию, про разжигание войны со стороны империалистов, которые мешают идти афганскому народу по выбранному пути. О многочисленных центрах на территории Пакистана, где обучают десятки тысяч навербованных со всего мира наёмников. Есть люди даже из Китая, из Синьцзян-уйгурского автономного района. Рассказал про финансирование в размерах десятка миллиардов долларов со стороны Японии, США и других стран, про турецкое оружие, про иностранных, в том числе, европейских наёмников. Закончил я тоже жестко, постепенно увеличивая тональность и громкость свое речи:

— Вот представьте, завтра ФРГ нападёт на ГДР и что делать Советскому Союзу? Ждать пока разгорится война или ответить сразу? В Афганистане мы тоже не стали ждать, а ответили сразу! И ответим ещё, если надо! Советский Союз будет всегда стоять на страже мира, и защищать своих союзников!

Аплодировали мне стоя! Моё эмоциональное, насыщенное фактами выступление разительно отличалось от спокойных, а даже и вялых речей остальных. А немецкий язык, на котором я говорил, позволял как никакой другой лучше нагнетать обстановку.

Перерыв на обед. Я в центре внимания, все хотят пообщаться с таким пламенным оратором. Ко мне специально подошел ведущий секции и на хорошем русском извинился за отход от регламента и поблагодарил за развернутый ответ.

После перерыва накал обсуждений спал, и меня потянуло в сон, слава богу, что мне мешал влюблённый Филипп, пытавшийся вызнать ещё какие-нибудь секреты советских женщин.

— А вот если я сам буду готовить, как ты думаешь, она оценит это? — пытал он, пихая невежливо меня в бок.

— Что? — отошёл ото сна я. — Ах, еду готовить? Положительно, наверное, если не дура. Только никаких странных блюд ей не готовь.

— Странные — это какие? — возбудился Филипп. — Подожди, я запишу!

И он достал блокнотик с паркером! А нехило он живёт, золотым паркером пишет. Интересно, кто его родители?

— Например, сырой фарш этот, как его, метт, или заумаген — свиной желудок, потом суп из бычьих хвостов, — вспоминал я отвратительные немецкие блюда, которыми меня пытались в своё время кормить.

Ochsenschwanzsupple — его название. Записал, что ещё? — смотрел мне в