Блог, или Роман на слабо́ - Сергей Николаевич Огольцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Впрочем, не исключаю, что в данном случае действовала схема два-в-одном: сопрячь освобождение площади под строительство с увеличением поголовья.
Ну а с работой в АрГУ, где я уже дорос до старшего преподавателя, ещё смешнее получилось и утром, выходя переписать расписание предстоящего учебного года, я ещё не знал, что её потеряю.
Прихожу на кафедру, сказал всем вежливое "здрасьте", взглянул на ватмановский лист, где расписание, пока что, карандашиком, и понял – всё. Кранты. Больше не-мо-гу. Добрёл до отдела кадров и написал заявление на расчёт.
Однако это заявление никоим образом не связано с коллективным подсознательным как в случае затмения Севака.
Какая нахер психология, если у меня просто-напросто бензин кончился. Насухо.
Потом, конечно, мне ставилось на вид, что в подобных случаях следует заготовить место дальнейшего продолжения карьеры, как дирижёр Малер делал – контракт на стороне подпишет, втихомолку, и – пошёл высказывать своему руководству (которое ещё ни о чём ни сном ни духом) всё, что про них думает, благодаря чему скоропостижно освобождается от исполнения текущих обязанностей.
Но я хоть и без музыкального образования, однако сразу же нашёл где мягко приземлиться – торговая база «Мираж». И от дому недалеко, и обязанности несложные: поднял, донёс, положил или поставил, или швырнул, смотря что тащил перед этим: арматуру, цемент в мешках или доски, которыми торговала означенная база строительных материалов.
Коллектив грузчиков со мной сдружился, а когда на базу заглядывали лица осведомлённые о моих былых заслугах и регалиях (база к тому же приторговывала коврами, люстрами, посудой), то выражением своих лиц они подчёркивали полную со мной незнакомость (в большинстве своём), а у редких исключений как-то не находилось тем для общения с амбалом-грузчиком.
Всё это находило во мне сочувственное понимание, поскольку не стремлюсь переступать сословные рамки, когда вижу сколько души вложил человек в их возведение. И я готов ещё на пару метров отойти от его/её изгороди, лишь бы не открывали форточку из своего "личного пространства" в мою сторону…
Через три месяца мой старший свояк, Валерик, позвал меня на должность завскладом комбината по выпуску молочной продукции, где он трудился главным инженером, потому что я уже тоже типа как бы стал членом семейного клана, хотя некоторые Армянские звуки всё как-то не удаётся выговорить…
Федаин Валё к тому времени перестал уже быть федаином и стал Валерой, а плюс к тому прекрасно освоил Русский язык со спотыкливой оттяжкой присущей общению оренбургских мужиков.
Причиной лингво-достижений стал его переезд в Оренбургскую область не на одно десятилетие (впоследствии в той же области осели и семьи его двух сестёр).
Там он женился (жена просто красавица, но на 10 см выше него, так что по ходу фотографирования на бракосочетании ей приходилось стоять на полусогнутых под длинным белым пышным платьем), у них родилась дочь.
Пробовал себя в бизнесе (торговля джинсами и стройматериалом), но стал частным подрядчиком-строителем в своём единственном лице. Основная специализация – потолки из гипсо-картона, хотя и перегородки у него безукоризненны о чём свидетельствует сайт с картинками его работ.
При исполнении заказов на ремонт, реконструкцию и т. п., ему приходится находить себе подсобника.
Однажды он делал потолки армейскому прапорщику, татарской национальности.
При исполнении оговоренных работ подсобником был Азербайджанец и с ним Валере легко работалось – они общались на языке, с которого оба начинали в детстве…
Ох и нелегко давались мне ежемесячные отчёты в бухгалтерию! Предприятие переживало динамичный период: реконструкция разрушенных войною мощностей, выливавшаяся в демонтаж и увоз в Армению многих из его недобитых материальных ценностей с одной стороны, на фоне восстановительного ремонта пары цехов силами строительных бригад разного профиля, как местных так и Армянских, и наладка выпуска продуктов на базе местного сырья и упаковочного материала из Еревана, с другой.
Суммы вертелись настолько многомиллионные, что порой голова шла кругом, особенно из-за снабженца Айка, который ежедневно привозил из магазинов города массу инструментов, запчастей и материалов, но забывал говорить мне кому и что раздал, а потом счета из тех же магазинов не совпадали с моими записями составленными с его слов.
Три года вот таких мытарств. Не будь компьютера, меня давно бы уж посадили за хищения в крупных размерах.
Нет, сесть мне не пришлось благодаря пониманию со стороны руководства молзавода (который многие, по старинке, продолжали называть «молочный комбинат» даже когда он был продан престарелому представителю Калифорнийской Диаспоры и тот целый год пытался тут что-то ввести и улучшить).
А что ещё можно ждать от Американцев? Ему понадобился целый год пока осознал безнадёжность своей затеи посреди мировоззрений и привычек укоренённых семью десятками лет Советского волюнтаризма помноженного на тонкости Востока.
Махнул патриот из Диаспоры рукой на всё это дело, перепродал бизнес обратно государству и полетел восвояси в Глендэйл, штат Калифорния.
И тут уже государство затеяло текущую реконструкцию – сделать завод из комбината, невзирая на хроническую убыточность производства и нежелание сельчан сдавать надоенную от коров продукцию по слишком мизерным расценкам.
Именно в таких тяжелейших условиях руководство завода (как недавно уже говорилось) пошло мне навстречу и проявило понимание, что компьютер – самый нужный аттрибут складского хозяйства и я с восторгом перенёс один ПК со второго этажа заводоуправления на склад.
Моя благодарность вылилась в объединение оставшихся в заводоуправлении компьютеров в единую локальную сеть с выходом через интернет на смежные бухгалтерии в Армении, в чём мне оказывали посильную помощь монтёры из интернет-провайдерной компании Арминко.
И всё бы было хорошо, но на пост директора означенного госпредприятия пригласили специалиста из молочной отрасли Армении, в надежде что он одолеет убыточность.
Такую иллюзию вселяла его деловая хватка по разведению страусов на приватизированной под Ереваном ферме и постоянная нацеленность на результат (ты и в два дня не съешь яичницу из одного страусиного яйца, а на третий сам откажешься продолжать эту безнадёжную попытку).
Бухгалтерши уже не знали в куда ещё воткнуть перья страусов привозимые честолюбивым гигантоманом из пока что ещё личного хозяйства…
Да уже велись переговоры о субсидированной передаче страусов в Академию Наук Армении, где срочно создавался НИИ по скрещиванию нелетающих великанов с
