Королевская канарейка (СИ) - Анна Кокарева

что день сегодня щедр на нежданную тактильность. Замерла, когда Ганконер протянул руку к розе в волосах, вынул её, и медленно, глядя на грудь (боже, какие у него чёрные ресницы!), засунул цветок стебельком в ложбинку, открывающуюся в вырезе платья, а потом заглянул в глаза так, что захотелось оказаться где-нибудь подальше. Облегчённо выдохнула, когда в комнату ввалилась Мортфлейс. Ганконер отвлёкся и удивился. Мортфлейс, моментально оценив обстановку, сказала два слова:

— Это она!!! — с непередаваемым выражением.

Ганконер встряхнулся, как кот, которого облили водой, резко обретя привычный облик, и тут же зачем-то затолкал нас в угол, провесив в воздухе золотистую паутинку, отгородившую от остальной комнаты, и кинулся тушить свечи, но очевидно, не успел сделать, что хотел: по лестнице что-то поднималось, слегка порыкивая. Когда оно входило, Ганконер что-то крикнул, и невнятная фигура вспыхнула, превращаясь в демона. Точнее, в демонессу. При рогах, копытах, хвосте и крыльях. Сияющая, с пастью, полной острых зубов, она с насмешкой прорычала:

— Зачем было заставлять принимать истинный облик? Заказ вроде был на другое?

Ганконер, обретший обычную бесстрастность, сухо обронил:

— Ложный вызов.

— Без разницы. Ты всё равно должен кровь.

— Вот она. Бери и уходи.

Демонесса прошла к бокалу, по пути заметив нас и посмотрев алчным и полным непередаваемой насмешки взглядом, дёрнулась было с рычанием в нашу сторону, но Ганконер что-то сказал, и она вернулась к крови. Взяла бокал и исчезла.

Поражённая увиденным и раскаявшаяся сто раз, что вот не предупредили занятого мага и нарвались на демона, да и ему что-то испортили, наверное, я поизвинялась, расспросила о здоровье, совершенно не запоминая полученные ответы, и как можно быстрее откланялась. Пока шли обратно, снова почувствовала, что погода сегодня мерзкая, и застегнула плащ, попутно с содроганием вспомнив про цветок, достав его из декольте и бросив на снег. Голова горела, потряхивало. Мортфлейс с сочувствием рассказывала, что шаманы-де существа сложные, а уж этот особенно. Оказывается, Ганконер считается отморозком, опасным и непредсказуемым, противоречивым и нестабильным, с необычными для эльфийского шамана талантами — отчасти из-за происхождения. Отношение к нему крайне неоднозначное. Но — сила. Один из четырёх Великих шаманов и второй по силе в Зеленолесье. «Эльфийским розам нужна защита», да…

Не хотелось сразу идти во дворец, и мы просто побродили по лесу. Пуща чудесна, особенно, если тебе её показывает эльф.

* * *

Вернулись как раз к закату, но позже Трандуила. Тот уже сидел на троне, а внизу стоял Рутрир, я узнала его. Мы проскочили в малые ворота и так же незаметно хотели пройти к себе, но Трандуил заметил и позвал:

— Блодьювидд, я уже начал беспокоиться. Всё хорошо?

— Да, ваше величество.

Замалчивать эпизод с Ганконером, понятное дело, было бы глупо, но хоть объясняться было не нужно: Трандуил уже смотрел в глаза Мортфлейс, явно перерывая её память.

Опустив глаза, помолчал. Рутрир напряжённо смотрел на него.

— Хорошо. Блодьювидд, как ты воспринимаешь то, что увидела там?

Где «там», объяснять не стал — и так было понятно. Вздохнула, подумав: вот зачем спрашивает, всё же видел… и не хотелось ничем навредить соловью. Сама виновата, явившись незваной к занятому… эльфу. И чувствуется, что вопрос неспроста, и что есть подо всем этим какие-то нехорошие подводные течения и дрязги, которых я не понимаю. Но, когда не знаешь, что сказать, лучше говорить правду. Она так же ужасна, как и ложь, так что разницы практически нет, но и врать не пойми зачем тоже смысла нет. Огорчённо ответила:

— Ваше величество, Ганконер вызывает демонов, платя им кровью. Я расстроена увиденным — мне кажется, он нездоров и совершенно не бережёт себя. Мне не хочется, чтобы с ним случилось что-то плохое.

Трандуил повернулся к Рутриру:

— Что ж, Рутрир, заслуги твои несомненны, и мы их ценим. И не хотим лишать Эрин Ласгален одного из Великих шаманов. Замены Ганконеру нет, он очень талантлив. Меня, как короля, огорчила бы его смерть. Я освобождаю его от визитов во дворец и от службы на ближайшее время. Но передай ему: пусть он побережёт себя, иначе с ним действительно случится что-то плохое, а мне бы не хотелось огорчать Блодьювидд и, ещё раз повторю, лишать Эрин Ласгален могущественного колдуна. Пусть выздоравливает и забудет свою болезнь, и побережёт себя для общего блага.

Во время речи Трандуил просто излучал благоволение, и Рутрир расслабился и ушёл довольный. Король ещё посидел, помолчал. Между бровями залегла печальная складочка. С сочувствием спросил:

— Что, Блодьювидд, тяжёлый сегодня день?

Я только печально вздохнула.

— Пойдём погреемся в источниках? Я замёрз.

Я тоже чувствовала себя продрогшей и несчастной. Печально покивала, и остаток дня прошёл хорошо: горячие источники сняли головную боль и напряжение. Вниз не спускались. Интересно, как брауни понимают, что делать: тёплые тёмные одежды, такие же, как вчера, но чистые, ждали в раздевалке наверху. Во время ужина я клевала носом; очень развозит, когда из холода и непонятного несчастья попадаешь в тепло и уют; ушла с ужина раньше всех и уснула, только опустив голову на подушку. Поневоле превратишься в раннюю пташку, когда подъём каждый день в пять)

21. Старая ведьма

я на иностранных

в общем ни гу гу

по французски только

целовать могу ©

Проснулась рано, раньше четырёх. Ну ещё бы, сразу после заката уснуть. Поворочалась с боку на бок. Не спалось, и я начала думать. Вчера, по ощущению, из-за больной головы думалось другим местом, пониже спины которое. А сейчас не болит. Начала подозревать, что эльфийские источники бьют легендарной «живой водой». Ах, волшебный народ, ми-ми-ми же. И меня чуть не изнасиловал представитель оного народа, да с романтичностью так. Ганконерова выходка с цветочком, неприятно поразившая вчера, сегодня казалась скорее забавной. Но истинно прекрасной я ощутила затею Трандуила дать мне компаньонку. Если бы не она, со мной бы вчера поступили, как с демоном, искренне веря, что я и есть демон. И один бог знает, чего наш талантище наупотреблял перед вызовом: глазки у него были темны до беспросветности, и кем он там меня видел — не поймёшь. И, несмотря на относительно романтическое начало, неизвестно ещё, что нравится восьмисотлетнему шаману, которого вполне ужасные эльфы считают отморозком внутри себя. Замучал бы, считая, что играет с демоницей, а потом, отойдя, ужаснулся. И его бы тут же свои и замочили за убийство богини. Так, общение с соловушкой надо свести к нулю. О чём, собственно, Трандуил вчера и позаботился. И оба будем целее. А ведь, если подумать, что такого: шаман непогожим зимним днём