Фронт без границ. 1941–1945 гг. - Б. Белозеров

Серьезные изменения в правовом положении с началом войны произошли и в самих органах УНКВД. Требовалось «на ходу» решать вопросы разработки нормативных документов по выполнению задач, связанных с фильтрацией потоков беженцев, борьбой с вражеской агентурой в лице ракетчиков, распространителей ложных провокационных слухов и т. д.

Другой особенностью органов НКВД города и области являлось то, что они потеряли значительную часть своего личного состава, в основном профессионального. Вновь пришедшие в органы сотрудники нуждались в глубокой правовой подготовке, и, прежде всего, в правильности выполнения имеющихся законодательных актов. Следует отметить, что в военное время основными такими актами являлись Указы Президиума Верховного Совета СССР, предоставляющие большие права правоохранительным органам в обеспечении режима военного времени. На страже их, а также и других правительственных решений, стояли органы военной прокуратуры и трибунала. Деятельность последних, с учетом особенностей войны, и тем более, особого положения Ленинграда, значительно осложнялась. Им приходилось в большинстве случаев принимать меры не только по вынесению строгих приговоров, но и осуществлять надзор за выполнением приказов военного командования.

Таким образом, в условиях начавшейся войны деятельность всей системы государственного аппарата, войск и органов НКВД была подчинена единой цели — обеспечить необходимый режим безопасности для действующей армии и тыла.

§ 3. Внутренняя оборона Ленинграда в комплексной системе мер обеспечения безопасности фронта и тыла северо-запада

Ленинградское направление на всем северо-западном театре являлось главным. Здесь сложилась крайне опасная ситуация, которая могла перерасти в катастрофу для всей страны. Поэтому не случайно ставка ВГК как высший военный орган 17 августа 1941 г. в своей директиве Ворошилову и Жданову тревожно обрисовала сложившуюся обстановку и указала: «Ставка считает, что наиболее опасным направлением продвижения противника является восточное направление в сторону Новгорода, Чудово, Малой Вишеры и дальше через реку Волхов. Если немцы будут иметь успех в этом направлении, то это будет означать обход Ленинграда с востока, перерыв связи между Ленинградом и Москвой и критическое положение Северного и Северо-Западного фронтов. При этом вероятно, что немцы сомкнут здесь свой фронт с фронтом финнов в районе Олонец. Нам кажется, что Главком СевЗап не видит этой смертельной опасности и потому не предпринимает никаких особых мер для ликвидации этой опасности. Ликвидировать эту опасность вполне возможно, так как у немцев сил здесь немного, а подброшенные нами на помощь новые три дивизии при умелом руководстве могли бы ликвидировать опасность. Ставка не может мириться с настроениями обреченности и невозможности предпринять решительные шаги, с разговорами о том, что уже все сделано, и ничего больше сделать невозможно…»[403].

29 августа в телеграмме А. А. Кузнецову для членов ГКО В. М. Молотова и Г. М. Маленкова Сталин с тревогой указывал: «Только что сообщили, что Тосно взято противником. Если так будет продолжаться, боюсь, что Ленинград будет сдан идиотски глупо, а все ленинградские дивизии рискуют попасть в плен. Что делают Попов и Ворошилов? Они даже не сообщают о мерах, какие они думают предпринять против такой опасности. Они заняты исканием новых рубежей отступления, в этом они видят свою задачу. Откуда у них такая бездна пассивности и чисто деревенской покорности судьбе? Что за люди — ничего не пойму. В Ленинграде имеется теперь много танков КВ, много авиации, эресы. Почему эти важные технические средства не действуют на участке Любань — Тосно? Что может сделать против немецких танков какой-то пехотный полк, выставленный командованием против немцев без этих технических средств? Почему богатая ленинградская техника не используется на этом решающем участке? Не кажется ли тебе, что кто-то нарочно открывает немцам дорогу на этом решающем участке? Что за человек Попов? Чем, собственно, занят Ворошилов и в чем выражается его помощь Ленинграду? Я пишу об этом, так как очень встревожен непонятным для меня бездействием ленинградского командования. Я думаю, что 23-го ты должен выехать в Москву. Прошу не задерживаться»[404].

29 августа движение поездов с Ленинградом было прервано по всем линиям, в связи с бомбардировкой железных дорог и боевыми действиями[405]. Создалась непосредственная угроза Ленинграду. 3 сентября Военный совет Ленинградского фронта своим постановлением № 00215 определил задачи по строительству оборонительной полосы на территории города.

Для обеспечения обороны и предупреждения прорыва врага в город предлагалось форсировать темпы строительства оборонительной полосы внутренней зоны с передним краем — Финский залив, поселок № 5, ст. Предпортовая по окружной железной дороге, село Рыбацкое, Уткина заводь, Сосновка, коммуна Кудрово, Заневка, ст. Ржевская, ст. Новая, ст. Ручьи, пригород Удельная, Коломяги, Новая Деревня, Старая Деревня, Финский залив[406].

Вся внутренняя зона разбивалась на 6 секторов. На начальников работ возлагалась персональная ответственность за качество оборонительных работ и создание противотанковых районов обороны, опорных пунктов и полевых позиций. Одновременно с созданием системы заградительного огня в каждом опорном пункте предусматривалось создание убежищ, защищающих личный состав от огня легкой артиллерии противника.

Наиболее опасным направлением, с точки зрения наступления вражеских войск на южных подступах к городу считался район Автово. Именно здесь был наиболее возможен танковый прорыв, и поэтому его необходимо было укрепить. Известно, что вдоль шоссе Стрельна — Ленинград немецкие танки неоднократно предпринимали ожесточенные попытки прорваться к городу. Проспект Стачек укреплялся на всем протяжении от Автово до проспекта Газа. Огневая точка была устроена даже на Нарвских воротах. На площади перед Кировским райсоветом расставили противотанковые надолбы; вышка здания райсовета превратилась в наблюдательный пункт[407]. В течение первых двух-трех месяцев на территории только Васильевского острова было построено 18 дзотов, 14 876 погонных метров укрытий полевого типа, вырыт противотанковый ров протяженностью в 1 километр, сооружено более 200 огневых точек и 500 амбразур[408]. Несколько позднее, в ноябре 1941 года, для укрепления обороны Васильевского острова моряки-балтийцы стали строить на первом этаже главного здания университета пушечный дот с амбразурой на Неву. Кабинет проректора по учебной части превратился в мощную огневую точку[409].

Строительство оборонительных сооружений велось и в других районах и кварталах Ленинграда. Насыпь Окружной железной дороги была превращена в противотанковый рубеж. Через 50-100 метров вдоль нее устроили огневые точки. Орудия для них взяли из дотов Красногвардейского и Выборгского укрепленных районов, часть орудий изготовили на заводах города[410]. Широкомасштабные работы потребовали большого количества цемента, которого в городе не хватало. Необходимо было найти другие технологии строительства оборонительных сооружений. На одном из машиностроительных заводов разработали способ изготовления дотов из стальных труб различного диаметра, заполненных камнями и щебнем[411].

К обороне готовили не только южные районы города. Несколько рубежей было создано и в Приморском районе, где головным стал завод «Вулкан». Рубеж охватывал около 10 кварталов жилых домов, 4 крупных и несколько мелких предприятий. Каждое из них укреплялось оборонительными сооружениями. За август-сентябрь 1941 года около завода «Вулкан» отрыли 250 метров рвов и установили надолбы, соорудили три дзота и несколько артиллерийских позиций, а на территории самого завода воздвигли около 300 метров баррикад, устроили 62 стрелковые, 5 пулеметных и одну пушечную амбразуры[412].

Строительством разнообразных оборонительных сооружений на ближних подступах к Ленинграду и созданием системы круговой обороны подготовка города к осаде не ограничивалась. Военный совет фронта поставил задачу сделать Ленинград городом-фронтом[413]. Поэтому наряду с жителями города к строительству оборонительных сооружений привлекались и заключенные. 29 августа 1941 года Военный совет Северного фронта обязал УНКВД выделить осужденных для строительства оборонительных сооружений в Красном Селе, в Лебяжьем, Тихвине и других районах.

Для этого в соответствии с приказом начальника УНКВД были организованы колонии с численностью осужденных: в Красном Селе — 3 тыс., в Лебяжьем — 3 тыс., в Тихвине — 2 тыс.[414].