Злодейка в деле (СИ) - Черная Мстислава

—  Ящерка, ты забыл, как вчера свалился голым задом кверху? Какой оборот? Хочешь застрять в зверином облике? Угроза потери человеческой личности никуда не делась.

—  Принцесса, неужели ради меня вы пропустите Совет, на который так желали попасть? Пешком нам точно не добраться.

Пешком… Феликс прав, я скорее ноги переломаю, чем куда-то доковыляю по лесу, тем более после вчерашней гонки тело ломит, я чувствую себя избитой, вымотанной. Словом, к подвигам не готовой.

Я медлю.

—  Ящерка…

—  Принцесса, я не смогу обернуться сам, поэтому вам придётся взять на себя ответственность за приказ, —  Феликс чеканит каждое слово будто молотком гвоздь забивает.

На что он таким тоном намекает?!

—  Ты думаешь, я ответственности боюсь?! Дурак что ли? На Совет мне нужно, но никакого самопожертвования. Пешком пойдём.

Феликс ухмыляется:

—  Вы себе противоречите, принцесса, —  теперь его голос звучит мягче, обволакивающе. —  Утверждаете, что никакого самопожертвования, но тут же объявляете, что разобьёте ради меня свои восхитительные ножки, которыми только по коврам ходить.

—  Ящерка.

Что-то он разошёлся лишнего.

—  Принцесса, очевидно же! Прикажите мне обернуться при условии, что оборот и, скажем, часовое пребывание в обличье ящера не приведёт к необратимым последствиям. Если это сработает, то мы будем уверены, что время у меня точно есть, и тогда уже прикажите вернуться к человеческому облику за четверть часа до того, как облик ящера станет опасен для человеческой сути.

Ха…

—  Ящерка, да ты гений.

—  Только подождите секунду, ваше высочество. Я исподнее сниму. И не беспокойтесь больше, чем следует, божественность божественности рознь.

—  В смысле?

Феликс позволяет себе взгляд усталого мудреца, выслушивающего лепет пятилетки. Очередная наглость… Я угрожающе прищуриваюсь. Феликс тотчас меняет выражение лица, изображая полнейшую невинность, но продолжает серьёзным тоном, без неуместных шуток:

—  Как я понимаю, сейчас я высказываю исключительно свои догадки, потомки всех древних родов так или иначе дорого платят за свой божественное наследие, но не стоит думать, что цена одинаковая. Договариваться с судьбой дороже. Мне проще, чем вам, моя принцесса.

Не убедительно, но здравое зерно в рассуждениях Феликса есть. Я за несколько минут чтения Книги судьбы свалилась мёртвой, а Феликс больше шести часов пребывал в ипостаси и всего лишь устал и уснул.

Я всё ещё не уверена, что стоит рисковать, однако вплетение в приказ условий действительно послужит хорошей страховкой.

—  Ты прав, —  вздыхаю я, так и не найдя другого решения.

Отдав приказ, я замираю.

Феликс оборачивается.

—  С-с-с…, —  успокаивает он меня, а затем, как вчера, прихватывает зубами и закидывает на спину. Я только и успеваю, что подхватить наши мешки. —  С-с-с…

Сегодня Феликс идёт заметно тяжелее, медленнее. И у очередного ручейка с удивительно прозрачной водой и чистым галечным дном он останавливается и принимается жадно лакать.

—  Ты голодный? —  догадываюсь я.

Наверное, еда, которую получил человек, либо не достаётся звериной ипостаси, либо достаётся, но по меркам громадного ящера это такие крохи, что их заметить невозможно.

—  С-с-с.

Как истолковать шипение, не известно.

Феликс устремляется вперёд прямо по руслу, вниз по течению. Ручеёк мелкий, вода до брюха не достаёт. И если бы Феликс просто шёл… Но он бежит, из-под лап по все стороны разлетаются брызги. Меня окатывает при каждом его шаге. Никогда не любила холодный душ…

Но я терплю. Во-первых, очевидно, что по галечной дорожке бежать легче, чем ломиться по бездорожью, выискивая проход, между стволов. Лес, увы, стал заметно гуще. Во-вторых, в ручейке серебристыми молниями мелькают непуганые рыбёшки. Самая крупная, пожалуй, длиной с мою ладонь, мелочь и вовсе с указательный палец. Феликс на ходу ухитряется их ловить —  пригнул голову и фильтрует воду через клыки, а время от времени голову поднимает, чтобы щёлкнуть челюстями, проглатывая скудную добычу. С его габаритами, как мне кажется, чтобы хоть намёк на сытость ощутить, всех рыб этого ручья не хватит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вскоре мы выбираемся к лесному озеру, в которое и впадает ручей. Я напрягаюсь. Окунаться в ледяную воду нет никакого желания. К счастью, Феликс сворачивает. Я замечаю, что он резко меняет направление, мы идём наискось к прежнему курсу, почти что перпендикулярно. Видимо, Феликс узнал местность, и надежда, что мы успеем вовремя, крепнет.

А солнце ползёт к зениту…

Лес расступается, и мы выбираемся к каменным развалам. Лучше всего сохранились упавшие колонны. Некоторые переломились, некоторые развалились на несколько частей, но представить, какими они были до падения, легко. Перекрытиям и декору повезло меньше —  фрагменты настолько мелкие, что не опознать. Подозреваю, что вижу остатки святилища. Около семисот лет назад правил император Теорий Безумный. Вёл, кстати, весьма эффективную как внутреннюю, так и внешнюю политику, а прозвище получил за то, что маниакально строил святилища, в отдалённой деревеньке на пяток домов мог возвести сразу пару храмов. Лишившись государственной поддержки, когда к власти пришёл Леорий Девятый, храмы пришли в запустение, так что я не вижу ничего необычного в том, что под столицей очередные руины.

Феликс зачем-то остановился, словно предлагает рассмотреть развал камней во всех подробностях. Не только остановился. Феликс подгибает лапы, ложится и всячески демонстрирует, что нужно слезть. Лёг он удачно, как раз к пеньку от колонны, я могу легко на него перебраться. Но как с высоты спрыгивать на землю?

—  Ящерка?

—  С-с-с…

—  Я не понимаю.

—  С-с-с.

Феликс заваливается на спину, перекатывается, встаёт.

Он перевернулся…

—  Оборот? Ты хочешь обернуться?

Феликс кивает.

Зачем?

Приказ я отдаю, и вместо ящера передо мной на земле оказывается Феликс.

—  Принцесса, мне одно интересно. Вы так и собирались днём по городским улицам ехать на крокодиле с ногами кузнечика? Бедные горожане…  Уверен, они бы разбегались в ужасе. Нет, пусть бегут, иначе мы в толпе увязнем. Но вы подумали о стражах? Они откроют стрельбу до того, как рассмотрят вас у меня на спине, даже если я опущу капюшон.

—  Можно выйти на тракт и взять лошадей. Почему ты утром не спросил, если считаешь, что это важно? —  как по мне, всё очевидно, печать-то висящую на цепочке под воротом Феликс видел.

—  Потому что есть вариант лучше.

Феликс успел одеться, обуться, подхватить оба мешка.

—  Хм?

Вместо ответа Феликс вплотную подходит к пеньку, на котором я так и сижу, протягивает руки:

—  Прыгайте, принцесса, не бойтесь, поймаю.

Страшно…

Я крепко зажмуриваюсь и не прыгаю, а неуклюже сваливаюсь.

Чтобы свалиться прямиком в надёжные объятья. Ноги мягко касаются земли, над ухом раздаётся нарочито тяжёлый вздох. Феликс прижимает меня к себе. Я открываю один глаз:

—  Вообще-то я рассчитывала на крепкое обнажённое плечо.

—  Есть своя прелесть в том, чтобы разбивать чужие надежды, верно, принцесса?

—  Пфф!

Феликс очень точно сказал.

По-прежнему ничего не объясняя, он ведёт меня к центру руин, а я вместо того, чтобы беспокоиться об опоздании, прислушиваюсь к ощущениям. Его пальцы крепко обхватывают моё запястье —  так приятно. Жаль, что отпускает быстро, потому что дальше вдвоём одновременно не протиснуться.

Первый и подземные этажи частично сохранились. Феликс, показывая мне путь, первым пробирается между особенно крупных каменных блоков. Я следую за ним.

Куда он меня ведёт, я начала догадываться.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В полутьме, солнечный свет едва пробивается сквозь трещины, мы преодолеваем ещё одно препятствие и оказываемся в квадратной комнате. На стенах сохранились барельефы с сюжетными сценками. Разбираться, что именно изображено некогда. Феликс нажимает на ничем не примечательный камень, и в полу открывается люк.