Еретик - Константин Калбазов

В селе сейчас хозяйничали имперские орки, будь иначе – и отряд Андрея поступил бы с ними так же, как поступил с отрядом степняков вчера на закате. Кочевники собирались напасть на одно из сел, но воины из Кроусмарша, недолго думая, напали на них, так что уйти из той сечи смогли только те, кто решил спасать свою жизнь бегством, так как долго преследовать их люди не могли.

После поражения армии крестоносцев у неприметной речушки на полпути между Лондоном и Саутгемптоном три недели назад степняки стали вести себя куда более нагло и самонадеянно, отрываясь от основной армии на приличные расстояния в поисках добычи и провианта. Как видно, Гирдган был вынужден мириться с подобным поведением союзников, да и обеспечивать фуражом столь огромную армию было не так просто, так что доставляемый из подобных набегов провиант был хорошим подспорьем. Да и толку от степняков в осаде Лондона было маловато, так что, занимаясь своим любимым делом, кочевники приносили хоть какую-то пользу.

Вот уже неделю отряд Андрея рыскал в поисках отряда имперцев, так как для исполнения задуманного степняки не подходили никоим образом. За прошедшее время его люди успели напустить страху на орков, совершая стремительные и безжалостные нападения на захватчиков, так что те, выдвигаясь в поход в эту сторону, сбивались в отряды никак не меньше чем в пять сотен. Вчерашние орки, как видно, были вовсе уж безбашенными или самоуверенными, это уж как кому, так что от тех двух сотен практически ничего не осталось: отряд Андрея, состоящий из сотни воинов, сотни новиков и полусотни егерей, слопал их, даже не поморщившись.

И вот наконец удача. Отряд имперской конницы. Именно то, чего он и искал. Эти из регулярной армии, а потому в точности исполнят предназначенную им роль. Но эти орки, как видно, появились здесь с той же целью, что и их союзники. Им нужна была добыча и провиант. К сожалению, обнаружить их до нападения не удалось. Их обнаружили только полчаса назад, и к тому времени с селом было уже все кончено.

– Примерно две сотни имперцев, милорд, – также осматривая село в подзорную трубу, которыми были обеспечены все командиры и старшие десятков егерей, проговорил Джеф.

– Да, ничуть не меньше, – согласился с этим выводом Андрей.

– Будем атаковать?

– Если и будем, то не сейчас. Рон, овечью шкуру.

– Вы хотите вступить с ними в переговоры?

– Людей нужно спасать, а бой с имперцами – совсем не то же самое, что и со степняками. Постараюсь избежать лишних потерь. Может, они внемлют голосу разума.

– А если нет?

– Вот тогда-то мы их и уничтожим.

Нацепив шкуру на наконечник копья, Андрей в одиночестве двинулся к селу. В предстоящих переговорах ему свидетели были не нужны, так как то, что он хотел сделать, иначе как предательством никто не назвал бы. Впрочем, по сути, это и была измена.

Как и следовало ожидать, его заметили практически сразу же, едва он появился на опушке леса: расстояние было небольшим – метров триста. Едва заметив его, один из десятка, что находился у ворот, тут же юркнул за ворота, а вскоре из-за частокола раздался звук трубы. Андрею было не разглядеть, что творилось внутри, но он был уверен, что там спешно готовятся к бою: одинокий всадник в воинском облачении мог говорить только о том, что поблизости находится и отряд людей.

Не доехав примерно полторы сотни метров до ворот, Андрей остановился и стал ждать. Не прошло и пяти минут, как из ворот появился орк в офицерском облачении. Когда он приблизился настолько, что можно было рассмотреть его лицо или морду, это уж как кому, Андрей решил, что удача вновь на его стороне, так как он сразу же узнал этого офицера.

– Привет тебе, Гук, – поприветствовал он орка на урукхай. – Вижу, за эти годы ты добился больших успехов и стал офицером. – Да, это был тот самый орк, которого некогда его люди взяли в плен близ границы Империи.

– И тэбэ прывэт, рыцэр Адрэ, – ответил орк на плохом, но все же английском, оскалив свои клыки.

– Я вижу, что ты не только выбился в офицеры, но еще и поумнел. Решил последовать моему примеру и изучить врага.

– Учытса от врага не ест плохо, еслы ест чэму учытса, – вновь оскалился в своей орочьей улыбке офицер.

– Золотые слова.

– Што ты хочэш? – бросил Гук, перестав скалиться.

– Очень много и очень мало.

– Многа, мала, говоры прама, – пожал плечами орк.

– Я хочу, чтобы вы отпустили крестьян. – Андрей вскинул руку, пресекая готовые уже сорваться с уст орка слова: меньше всего ему нужно было сейчас втягиваться в спор. – Сначала выслушай. Так вот. Вы можете забрать все, что пожелаете, но людей отпустите, и они уйдут со мной.

– Это многа ылы мала?

– Это мало.

– А што многа?

– Я хочу, чтобы ты донес до своего Всевластного мои слова.

– Гаворы. Слава донэсу, рабов нэ адам.

– Не отдашь людей – я возьму их силой, вот только тогда некому будет нести мои слова, потому что их я могу сказать сейчас, но не смогу сказать при моих людях. Так что людей я освобожу, ну а посланника придется искать другого. Зря улыбаешься. У меня двести пятьдесят воинов, и все вооружены тем оружием, так что шансов у тебя нет. Запрешься за частоколом, я его просто сожгу вместе с селом и вами.

– Тагда пагыбнут и луды.

– Погибнут, но рабами вашими не станут.

– Гавары. Буду думат.

– Хорошо. Я хочу сообщить, где находится высшая иерархия человеческой Церкви. – В ответ на эту весьма сложную фразу орк непонимающе уставился на человека. Он понимал, что человек сообщил ему о местонахождении чего-то важного, но не понимал чего. Все это отчетливо читалось на его лице. – Понятно. Зайдем с другой стороны. Я знаю, где находятся верховные жрецы Церкви. Так понятно?

– Так понатна. Зачэм?

– Потому что хочу жить.

– Я нэ понал.

– Жрецы объявили меня врагом нашего бога и хотят моей смерти, моей и моих людей. Если их не станет, то не станет и опасности.

– Панатна. Зачэм тэбэ, панатна, зачэм нам – нэт.

– Ты никогда не задумывался, почему никто из урукхай не берет в плен наших жрецов?

– Нэт.

– Тогда и не забивай себе голову. Просто передай Гирдгану мои слова. Только лично ему. Всевластный поймет. Итак, запоминай. Высшие жрецы находятся в монастыре Святого Бенедикта, в монастыре две сотни воинов и сотня монахов, они тоже хорошие бойцы. На полдень в глубоком овраге есть выход из подземного хода, он находится под корнями векового дуба с раздвоенным от удара молнии стволом. А сейчас ты вернешься в село и направишь людей туда, откуда появился я. После этого мы уйдем, а вы пойдете своей дорогой – с добычей, но без пленников.

– Нэт.

– Конечно да. Просто ты сейчас злой, очень злой. Тебе нужно успокоиться и подумать, хорошо подумать. У тебя есть время, пока солнце не взойдет в зенит. После этого, если люди не появятся, я уничтожу и тебя, и твоих людей. Но прошу тебя, очень хорошо подумай, потому что времени у меня нет. Очень скоро жрецы разъедутся – и тогда все зря. Все. Думай.

Андрей развернул коня и, абсолютно не опасаясь удара в спину, направился к опушке. Орки слишком трепетно относились к вопросам чести, даже кочевники, а потому никому из них не пришло бы на ум напасть на того, кто вышел к ним с белой овечьей шкурой.

Немного постояв, глядя ему вослед, развернулся и орк. Андрей истово молился, чтобы Гук принял правильное решение, потому что не врал, когда говорил о том, что у него нет времени.

Пока все складывалось настолько удачно, что Андрей старался об этом меньше думать, чтобы не накликать беды. Самоуверенный король Джон повел себя именно так, как и ожидалось. Люди собрали весьма внушительную армию, которая состояла не меньше чем из ста пятидесяти тысяч, причем основную массу этой армии составляло не ополчение, а настоящие профессионалы. Проще говоря, хотя у орков и сохранялось численное преимущество, оно оказалось незначительным, так как жители Саутгемптона дорого продали свои жизни, буквально искупав орков в их же крови.

Король расположил по флангам легкую кавалерию, а тяжелую поставил в центре: в ее задачу входило прорвать центр и рассечь армию орков надвое – в этот промежуток должна была хлынуть отборная пехота, пока остальные войска будут сдерживать врага на флангах. Но с самого начала все пошло не так. Гирдган то ли сумел разгадать замысел противника, то ли получил каким-то образом достоверную информацию, но так уж сложилось, что вся его полевая артиллерия оказалась именно в центре. Люди вообще не использовали метательных машин в полевом сражении – они применяли только осадные при штурме, а также обороне крепостей, так что оценить возможность использования катапульт в чистом поле не могли. Стоит ли говорить, что понесшая изрядные потери еще на подходе рыцарская конница не смогла сохранить атакующего натиска и все же была остановлена, завязла в орочьем строю, а до подхода пехоты сумела удержаться лишь малая ее часть. Подход основных сил также не был безоблачным. Конечно, им не досталось ни от баллист, ни от стрелометов, но зато по ним неплохо прошлись катапульты, ведущие стрельбу из-за спин своей пехоты зажигательными снарядами. В довершение на левом фланге ударила тяжелая кавалерия, напора которой не смогла сдержать легкая конница людей, а уже вслед за ними ударили и союзники-степняки. Именно с левого фланга и начался разгром армии крестоносцев. Продолжавшаяся весь день битва окончилась полным поражением. Сам король, не пожелав отступать, бился до последнего. Как утверждают, бился он славно и столь же славно сложил свою голову. Не больше трети армии сумели избежать гибели или пленения, но эти остатки были рассеяны.