Китай: страницы прошлого - Василий Сидихменов

Проникнув в Китай из Индии, буддизм на протяжении многих столетий подвергался «окитаизированию» и, естественно, приобрел ряд новых черт и особенностей.

О необычайно широком распространении буддизма в Китае можно судить по тому, как много буддийских монастырей и храмов было построено в разное время почти во всех районах обширной страны.

Буддийские храмы, как и даосские, состояли из одного или нескольких ромбовидных приземистых зданий, на которые как бы давили высокие, непропорционально большие крыши. Здания обносились высокой стеной, покрытой цветной черепицей. Между зданиями находились обширные мощеные дворы.

Перед главным зданием храма обыкновенно возвышался каменный помост, или паперть, с колоннадой из толстых столбов. Такие столбы можно было встретить возле императорских дворцов, казенных зданий и частных домов. Они изготавливались большей частью из кедра, доставляемого из Индокитая и с Филиппин. Столбы устанавливались также внутри храма, где они поддерживали стропила и резной потолок. Стены храмов, ограда и столбы окрашивались в красный цвет.

Храмы обычно сооружались на склонах гор, около шумящих потоков, откуда открывался вид на лежащую внизу долину, либо вблизи селений, либо у городских стен. Почетное место внутри храма отводилось скульптурным изображениям трех главных будд. Посредине восседал Будда настоящего, а по бокам от него — Будда прошлого и Будда будущего. На лицах у всех троих — бесстрастно-благодушное выражение. Лики остальных божеств искажены гневом и свирепостью. Общее число идолов, обитавших в отдельных храмах, доходило до тысячи.

По воззрениям буддистов, белый и желтый цвета символизируют покой, умиротворенность духа; красный, голубой и черный — страх, беспокойство, смятение. Обычно изображения божеств окрашивались в белый цвет, злых духов — в черный.

Непременной принадлежностью храма была парадная арка (пайлоу), посвященная какому-нибудь божеству. Через такие арки во время торжественных процессий выносили статуи божеств, через них в храм входил император. Парадные арки нередко воздвигали также отдельно, вне территории храма, как памятники, имеющие самостоятельное значение.

В буддийских храмах роль посредников между богами и людьми исполняли монахи.

Послушник, готовившийся стать буддийским монахом, обязан был соблюдать строжайшие обеты: не вступать в брак, не лгать, не приобретать предметов роскоши, не принимать участия в танцах и театральных представлениях, не сидеть на высоких и роскошных сиденьях, не принимать пищу в неположенное время, не владеть скотом, золотом, серебром и драгоценными камнями; в женщинах послушник мог видеть только матерей и сестер. Когда юноше исполнялось 20 лет, ему брили голову и облекали в рясу.

Желавший принять сан сначала в течение трех лет изучал священные книги. После этого он направлялся в храм. Настоятель подводил его к изображению Будды. Посвящаемый становился на колени и объявлял, что он добровольно принимает монашеские обеты.

Чтобы сделаться буддийским монахом, нужно было, помимо соблюдения обетов пройти и соответствующие испытания. Иногда для проверки воли и терпения к бритым головам испытуемых прикладывали раскаленные угольки (по числу клятв, которые приносил будущий монах). Эти угольки крепко прижимали к темени, после этого на голове надолго оставалось несколько пятен — символ долготерпения. Затем жрецы брали три курительные свечи, обмакивали их в растительное масло, ставили на голову посвящаемому и зажигали. Будущий монах испытывал сильную боль, но не должен был двигаться. Шрамы от такого испытания оставались на всю жизнь. Если испытуемый позволял себе хотя бы пошевельнуться, его не принимали в монастырь. Успешно прошедший испытание становился монахом, и ему выдавалось свидетельство об этом.

При богослужении буддийские монахи одевались в желтого цвета шелковые или хлопчатобумажные облачения с большими отложными воротниками и широкими рукавами. В остальное время они носили халаты такого же покроя, но пепельно-серого цвета.

Чтобы достичь совершенства и познать сущность буддийского учения, от монаха требовалось созерцание и уединение. В буддийском наставлении говорилось:

«Если хочет монах быть любимым, почитаемым и уважаемым своими учениками, пусть он, братья, будет праведником, живет в мире духовном, пусть не забывает радостей созерцания, вникает в глубь вещей, уединяется.

Если хочет монах достичь избавления, жить внутренней жизнью, не связанной плотью, пусть он идет путем правды, проживает в мире духовном, не забывает радостей созерцания, вникает в глубь вещей, уединяется.

Если хочет монах внимать ясным и божественным слухом, превышающим людской, гласы человеческие и небесные, близкие и далекие, пусть он идет путем правды, проживает в мире сердечном, не забывает радостей созерцания, вникает в глубь вещей, уединяется».

Американский востоковед К. Вильямс, посетивший буддийский храм в Китае в конце XIX в. так описал «работу» монахов: «По обе стороны алтаря стояли по семь монахов. Всего их было четырнадцать человек — вытянувшихся, неподвижных, со сплетенными пальцами и потупленным взором. Бритые головы и желтые одеяния придавали их позам торжественный вид. Медленное, на низких тонах, монотонное песнопение монахов могло вызвать торжественные эмоции верующих и отвлечь их мысли от мира сего. Трое монахов музицировали: один бил в огромный барабан, другой — в большие металлические тарелки, третий — в деревянный шар. Монахи стали на колени, склонились перед колоссальным изображением Будды и совершили челобитие. Затем встали, повернулись лицом к лицу и начали медленно напевать молитвы. Резко убыстрявшийся темп музыки и песнопения доходил до кульминации, а затем этот темп постепенно снижался и становился обычным».

У буддийских монахов непременно были четки, представлявшие собой пояс или ожерелье из жемчуга, изумрудов, рубинов, сапфиров, бирюзы, кораллов, янтаря, нефрита, слоновой кости, золота, серебра. Маленькие четки имели 18, а большие — 108 бусин одинакового размера.

Нередко буддийские монахи удалялись из монастыря, поселялись в уединении среди гор, жили в хижинах или пещерах. Они занимались только тем, что возжигали свечи перед божествами, повторяли молитвы и готовили себе простую и грубую пищу. Некоторые из них проводили долгое время в запертых комнатах или кельях. Свою уединенную жизнь они начинали с исполнения соответствующего ритуала… В назначенный день монах входил в комнату, двери в которую были опечатаны и на них наклеены полоски бумаги с написанными иероглифами — датами начала уединения и «выхода на белый свет». В стене такой комнаты делалось небольшое отверстие для передачи пищи.

Перед буддийским храмом неизменно водружалось каменное изображение фантастического животного, напоминавшего льва, стоящего или сидящего на задних лапах.

Львов на территории Китая не было. Появление их изображений связано с проникновением буддизма, в соответствии с символикой которого лев является защитником закона и стражем священных храмов. У входа в официальные учреждения также нередко устанавливали скульптуры львов — они служили средством запугивания демонов. Иногда каменные львы «охраняли» могилы императоров, их приближенных и других знатных людей.

Возле статуй будд обычно находилось много лампад и курительных палочек из сандалового дерева. Всякий входящий в храм должен был зажечь от горящей лампадки три курительные палочки и воткнуть их в пепел. Тем самым верующий как бы показывал свое преклонение перед образами небесных владык.

Одним из наиболее популярных храмов был храм Чэнвана — покровителя города. Если в остальные храмы верующие обращались с повседневными просьбами, то сюда приходили за советом по наиболее серьезным и неотложным делам.

Покровитель города Чэнван считался у буддистов посредником между землей, небом и адом. Он неотступно следил за добрыми и дурными делами своих подопечных в данной местности, о хороших делах докладывал небу, а о дурных — владыке ада. Это божество внушало верующим особый страх — ведь каждый боялся попасть в ад. Культ Чэнвана был непосредственно связан с поклонением богам ада, поэтому в его храме обычно помещались изображения ада и Страшного Суда.

Покровитель города якобы лучше всех остальных божеств умел разбираться в сложных и запутанных преступлениях, мог излечивать самые тяжелые болезни. Он был призван мстить за преступления и злые дела людей, так как постоянно общался с владыкой преисподней и являлся его представителем на земле. Наказания, насылаемые покровителем города на людей, — это лишь прелюдия гораздо более страшных мучений, которые ожидали грешников в аду. Ни одно злодеяние, ставшее известным покровителю города, не оставалось без возмездия. Идол находил тысячи способов наказать виновного. Болезнь кого-нибудь из домашних — это лишь первое предупреждение, а потом следовали куда более тяжкие испытания: то дела виновного приходили в полное расстройство, то умирал кто-ни-будь из его близких, то еще какие-нибудь несчастья начинали сыпаться на его дом.