Синие берега - Яков Цветов

- Звание?

- Мое звание войну держит, товарищ лейтенант. Рядовой!

- Назовитесь, - потребовал Андрей.

- Ну, Данила Никитин я.

- Ты? - перевел Андрей взгляд на Сашу. Саша стоял на своих длинных, прямых ногах позади Данилы, голова опущена, будто и в самом деле в чем-то виноват.

- Рядовой Афанасьев.

- А девка, - поспешил объяснить Данила, видя растерянность Марии, никуда не приписанная, ну, гражданская.

- Полк? Дивизия? - допытывался Андрей.

Данила назвал свой и Сашин полк, назвал дивизию.

Верно, на Ирпене стояли, левый сосед, - помнил Андрей.

- А оружие куда девал, рядовой Никитин? Или так и воевал без оружия?

- Из санчасти, товарищ лейтенант, известное дело, уходят с перевязками, оружия не дают.

- А рядовому Афанасьеву винтовку выдали, ту, что на мосту отобрали? В виде исключения?.. Так вот, есть оружие - возьму в роту. А кто оружие бросил, - налево, кру-гом! И к чертовой матери.

- А ты, лейтенант, не шуми. - Рывком скинул Данила с плеч вещевой мешок, одним движением развязал его, и Андрей увидел котелок, ложку, несколько пачек махорки, нательное белье, еще что-то и под всем этим гранаты. - Пять штук! По дороге с ним, - кивнул на Сашу, - вооружились. Большие спокойные крестьянские руки зажали гранаты. - Биноклю твои бдительщики отняли, а добром энтим не поинтересовались. Спешили дюже биноклю отымать. Похвалили ищо... Как это сказали?.. Во, - вспомнил, восьмисильный, цейсовский. Трофейный, выходит, так? Пусть восьмисильный, пусть там цейсовский или какой. Не жалко. Сам чужое отхватил. Не жалко, медленно уступал Данила. - Пусть. Раз пондравился. - Спохватился, что говорлив. От волнения, понял. - Так берешь, лейтенант? А не возьмешь, пойдем, отпустишь если. Где-нибудь да приплюсуемся.

Андрею начинал нравиться этот рыжеусый самоуверенный крепыш. Но все еще сохранял строгий, недоверчивый вид. Он опять посмотрел на Сашу. Вылинявшие, в болотных пятнах гимнастерка и штаны, мятая, кургузая пилотка, грязная повязка вокруг головы. "Как горестный нимб", - подумал Андрей, всматриваясь в Сашу, будто искал следы терний. Потом глянул на его босые ноги. Ноги были одного цвета с землей, на которой он стоял.

- Сапоги кинул, чтоб легче было драпать?

- Не бросил он сапоги, - почти закричала Мария. - Вот его сапоги! выставила вперед ногу. - Зачем говорите так? - настойчиво, чуть не плача, продолжала она. Сердце билось неровно, стукнет-стукнет, остановится, еще стукнет, остановится, даже дышать оттого было трудно.

Андрей увидел ее расширившиеся, полные правды глаза. Если б глаза ее с большими черными зрачками и золотистым отсветом были не продолговатыми, овальными, а круглыми, они походили бы на цветущие подсолнечники, почему-то подумалось ему. "Как у Танюши..."

- Не бросил он сапоги! - Слезы душили Марию. Сдержалась, не заплакала.

- Пять шагов в сторону, - приказал ей Андрей.

- Никуда от них не пойду. - Но под властным, непреклонным взглядом Андрея отошла немного вбок. Никогда с ней так не обращались. Если не считать того, что произошло там, на мосту. Это просто жестокий человек, решила она, камень!

Данила уже не сомневался: лейтенант прогонит. Ко всему придирается, все ему не так...

- Так берешь, нет?

- Как стоишь перед командиром, рядовой Никитин? - одернул Данилу Андрей. - Разговариваешь как?

- Виноват, товарищ лейтенант.

"Два штыка в моем положении тоже прибыль, - раздумывал Андрей. - Да девушка, перевязывать, наверно, сможет. Дело нехитрое".

- Ладно, - сказал.

- Чего ладно? - потерянно спросил Данила. Он снова сбился с тона и быстро поправился: - Не понял, товарищ лейтенант.

- С пулеметом управишься? Или только гранаты бросать обучен? - Это и был ответ, сообразил Данила.

- Так точно! - Он уже чувствовал себя под командой. - Ко всему приучен. Руки у меня русские, веселые...

- Хорошо. Возможно, придется пострелять из "максима". А потом к своим пробираться будем.

- А пробираться, разрешите доложить, товарищ лейтенант, - Данила запнулся, - пробираться - бо-ольшая сила нужна. Немец уже везде - и там и там дорогу нам перекрывал.

- Не паниковать. - Андрей повернулся к Марии: - Возврати сапоги.

Мария, притихшая, безропотно опустилась на траву и, слегка упираясь носком в задник, стянула с ног сапоги. Андрей увидел ее исцарапанные колени. Она заметила этот взгляд и прикрыла колени ладонями.

Она поднялась.

- Надевай, - кивнул Саше. - У меня рота, а не команда босяков. - И Валерику: - Где Тонины сапоги?

- А в блиндаже. Голенища сильно пробиты пулями.

- А все ж сапоги. Принеси. И санитарную сумку ее. - И - опять к Марии. - Перевязывать сумеешь в случае чего?

- Попробую.

Валерик принес небольшие сапоги со следами пуль, санитарную сумку и передал Марии.

- Вот еще бери, - небрежно бросил ей берет защитного цвета. - Вдруг налезет на твой кандибобер, - насмешливым жестом изобразил этакую прическу.

Мария на лету поймала берет. "Что начальник, что его подпевала оба..."

Валерик смотрел на Андрея.

- Вы б подзаправились, товарищ лейтенант, - наставительно произнес он. - Отощаете с голоду. И я из-за вас тоже. Как раз кухня приволоклась. Народ уже наворачивает.

- А знаешь, есть не хочется. - Ему не хотелось есть.

- Всегда вы так, - проворчал Валерик. - С утра ж не ели.

Андрей развел руками: что поделаешь?

- Котелки есть? - спросил Данилу.

- А как же солдатам без котелков?

- Подкрепитесь пойдите. Кто знает, когда еще придется поесть.

Данила, Саша и Мария, голодные, потянулись на дымок кухни.

Андрей двинулся вдоль траншеи. Валерик увязался за ним.

- Вернись! - заметил его Андрей.

- Почему это - вернись? Служба моя такая.

- Ты вот что, "служба такая", рубани каши как следует, ложись и поспи. И уже я буду тебя будить. Понял?

- Как же вы один, товарищ лейтенант? - озадаченно вскинул глаза Валерик и, как всегда в таких случаях, сбил пилотку на затылок, пряди волос тотчас спали на лоб. Он определенно не знал, подчиниться или вместе с Андреем идти дальше. - А вдруг фриц опять?

- А тогда я тебе свистну. А сейчас - поворачивай. Выполняй!

Валерик нехотя, понуро пошел назад.

4

Воздух наступавшего вечера помутнел, все стало синим - песок, луг и поле, и роща, и холм впереди. Андрей поравнялся с сосной, прямой, как стрела, сосна отбрасывала далеко от себя длинную тень. "Только девятнадцать, - посмотрел Андрей на часы, - да четырнадцать минут в придачу".

В стороне противника тихо, как в пустынном месте. Наверное, птицы поют, стрекозы летают. Да есть ли кто-нибудь там? - прислушивался Андрей. Ветер, сухой и быстрый, бежал прочь от него, и движение ветра обозначал след на пригнувшейся траве. И опять ни с того ни с сего в голову полезли: зеленая калитка на Адмиральской двадцать три, лучшая школа в городе, белый берег Ингула... Андрей подивился, что мелочи живут в сознании несоразмерно своему истинному значению.