Луковое горе - Дмитрий Анатольевич Кадочников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А, это первая жена и сёстры, они огород работают: перец-мерец, морковь садят, картошку недавно убрали, продали, снова будут садить. После женщины поедут фасоль в поле работать. Орхан молодец! Две жены, шесть дочерей – все при работе, – Джавдет, цокая языком и раздосадованный тем, что у них мало в семье женщин, покачал головой.
Вошли в дом. Кругом чисто, худая женщина в платке накрывает на стол, там уже стоят, разломанные лепёшки, квашеная капуста, жареный картофель чай, горсть кускового сахара, и, что радует, нет «Рамы».
– Это русская жена, она сегодня уборка делает, еду варит, родила недавно брата Назиму, – Джавдет сел за стол, скрестив ноги, и приступил к еде.
– А где Орхан и Назим? – пробуя картошку, прочавкал в ответ Егор.
– Не, все яхши. Орхан вчера уехал в Чимкент, он с отцом сегодня солай8.
– Солай, то есть они в солярии? – Егор выпучил глаза и перестал есть.
– Это значит «так получилось», – перевёл непонятную фразу Талха, хрустя капустой.
– Он там дела делает, квартиру дочери покупает. Старшая дочь умная – учиться решила, там институт, её дела. Жизни не знает, дура, – махнув рукой, заключил Джавдет, громко отпивая чай.
Вошёл Назим, Джавдет и Талха встали, начав обниматься, что-то громко выкрикивать, смеясь, показывая пальцем на вставшего Егора. Егор, успев привыкнув к такому поведению и не обращая внимания, рассматривал комнату: небольшие окна, ковры, стены побелены. Из дальней комнаты послышался крик ребёнка, худая женщина отложила веретено и клубок шерсти и ушла его успокаивать.
– Назим, это брат мой! – Джавдет трогал крепкого парня, цокая языком, довольный, что брат нарастил килограммы качественного постного мяса.
– Да, работаю, месяц пахал на тракторе, картошку грузил, – Назим хорошо говорил по-русски и был не старше двадцати лет. – Ещё вона! – он кивком указал на стоявшие во дворе двухпудовые гири.
– Сколько? А я раньше десять легко делал! – оживившись, Талха выскочил на улицу.
– Сто, я сто делаю! – Назим схватил обе гири, легко начал жать их над головой. Показав силу и выжав раз двадцать, он отбросил железяки в сторону.
Егор, безучастно посмотрев на представление, вышел на улицу, бесцельно бродил по деревне, рассматривая дальние горы и зелёную долину, подставлял лицо солнцу в ожидании, что же будет дальше. Подошедшие турки сразу прервали состояние тихого созерцания.
– Ты понял, Я – Назим! Эх, если бы не дела, я бы тебя на Кировское водохранилище скатал! Ночь, шашлык, звёзды, горы! В прошлый раз взял местных бодрых девок и с Джавдетом на Кировское. А там в домике отец! А, Джавдет, помнишь?
– Да уж. Батя у тебя ещё тот… Дома две жены, а он там с девкой голый, девке-то лет шестнадцать! Кувыркаются, шампанское на столе!
– Подъехали на машине отца, а у дачи мангал дымит, машин нет. Зашли, а там, как мать говорит, дым коромыслом.
– И что, вместе с ними остались? – подал тихий голос Егор.
– Отец вышел, меня в сторону отвёл, говорит: «Сын, я тут первый, уеду утром, извини. Но раз уже ты тут, оставь мне вина и закусить, тебе уже не пригодится».
– А как же жёны, неужели они знают?
– Егор, дорогой, мужчине можно, женщине нельзя, что мужчина сказал – закон. Женщина должна рожать, работать и молчать. Отец привёз русскую из Караганды, и она быстро привыкла, всё нравится. Ладно, нечего болтать, поехали! – Назим взял из сенок спортивную сумку, бросил её в багажник.
Киргизский турок уверенно развалился на заднем сиденье, рядом примостился Джавдет, они начали что-то обсуждать, смеяться. Талха иногда встревал в разговор, бросая короткие фразы. Турки, смеясь, толкали его в спину, видно было, что фразы водителя попадали не в бровь, а в глаз.
– Давай, не стоим, заводи! – вдруг раздражённо скомандовал уставший от пустых разговоров Джавдет.
Машина долго гудела стартером, но всё же завелась и нехотя поехала назад на родину, в Джамбул. Егор под звуки турецкой речи и равномерное покачивание задремал.
«Москвич» резко снизил скорость, Егор, повиснув на ремне безопасности, проснулся. «Дом, милый дом», – промелькнула в голове фраза. Зевая и потягиваясь, он прошёл во двор. Там молча стоял грустный Алексей, в его руках была неизменная сумка, чуть поодаль Джавдет переговаривался с Орханом.
– Что происходит, а, Лёха? Чего грустим, деньги потерял?
– Слушай, вот честно, час ищу, ехать нужно – денег нет, а не факт, что сюда приедем. Похоже, сейчас к Саиду и оттуда стартуем, – отведя в сторону Егора, прошептал Алексей.
– Да плохо-плохо, что вон они, – ткнул пальцем на турок Егор, – спокойно при нас говорят, что хотят, а мы всё шепчемся.
– Пошли, я около сортира в коробке закопал ночью, и не найду! Ума не приложу, где!
Проходя мимо дома, коммерсанты отметили, что всё в доме вверх дном: ковры сняты, свалены на топчан, кругом горы тряпок.
– Да не бойся, я твои вещи все вытащил, сложил в кухне! – успокоил Егора Алексей.
Вышли в огород, подошли к туалету, вокруг всё изрыто, видно, что искали ожесточённо и отчаянно.
– Это твоих рук? – Егор бросил взгляд на Алексея.
– Ну да! Ночь, закопал спросонья, вроде бы, на расстоянии лопаты от стенки, но не найду!
Егор взял кусок проволоки, начал методично протыкать землю, отходя всё дальше от деревянного сооружения. Вдруг что-то задержало щуп на расстоянии метров трёх от входа. Алексей голыми руками, сбивая ногти, по-собачьи разрыл огромную яму. Там лежала его потеря.
– Слава богу, нашлась!
– Да лопата-то у тебя трёхметровая была! Уж думал, без нас вырыли! А ты прямо как в «Золотом ключике» решил деньги зарыть.
– Я для безопасности!
– Как там Чимкент, на что похож?
– Да ну его! На такси доехали до нотариуса, он, как клещ, впился: подпиши то, другое, после надо всё три часа проверять. Короче, Онур меня там и оставил, дал денег на расходы и уехал. Под вечер приехал с Орханом, довольные всё порешали, а я всё бегаю: то копии нужны, то в ГАИ пробить на угон. Но прикинь, всё сделали, теперь за луком.
– А в Киргизии хорошо, спокойно, – невпопад ответил Егор, рассматривая коренастого, пузатого Орхана.
Все вышли во двор, спешно начав грузиться в только что подъехавший древний «Мерседес» Саида.
– Э, русские! – вдруг крикнул Орхан.
– Да? – хором ответили коммерсанты.
– Это мой сын! С вами едет, не обижайте его в России!
– И в мыслях не было!
– У меня жёны русская и киргизка. Я всех люблю: больших и малых, любой расы и вероисповедания! Так вот, я как практик по женщинам заявляю, что по матчасти у них у всех всё одинаково, а значит все мы братья. Не нужно никого обижать!
– Всё ясно! К чему это всё? – удивился Егор.
– Да мы тут с Онуром зашли в
