Такой горячий, но сладкий кофе (СИ) - Делаверн Хельга

Забыла рассказать вам про Афанасия. Сие чудо приходится мне племянником, то есть он сын Олеси и Ильи. Я могла бы добавить, что мальчишка их единственный сын, однако, сестра опять беременна, и пол будущего ребёнка сможет узнать только через пару недель. Так что, возможно, у Фени скоро появится братик, а у меня прибавится головной боли. Нет, я всей душой люблю этого чудного карапуза, хоть и видела его всего несколько раз (ребята прилетали к нам в Лондон), но сам факт того, что Илья уже стал счастливым папашей, не давала Герцу покоя. И он каждый день третировал мои мозги, что нам тоже пора обзавестись потомством, и вообще, мы поженились гораздо раньше ребят! Настолько раньше, что у нас уже, как минимум, должно было быть пять детей! Самое забавное здесь то, что у нас с Сашей есть все условия, чтобы воспитать, хоть десять младенцев, вот только рожать я не спешила. По одной простой причине: я не была уверена, что Александр Герц именно тот мужчина, которого я хочу посылать в два часа ночи зимой за клубникой только потому, что «нам с малышом этого хочется». Малыш. Ненавижу это слово со времён знакомства с Артёмом.

А машинка Афанасию, кстати, понравилась. Но больше всего мальчик был рад тому, что к ним в гости приехали «тётя Марина и дядя Саша»! Такую радость нельзя было держать в доме, она слишком опасна для окружающих, поэтому Феня, Саша и Илья отправились на задний двор опробовать колёса подарка в более жёстких условиях, нежели чем паркет. Мда. Взрослые мужики пришли в восторг от игрушки, конечно, сильней. Позже к ним ещё присоединился Миша; получив специальность «инженера», он временно сидел дома, точнее, на даче, где выполнял мелкие заказы. В доме Олеси мужчина был частым гостем, потому что одиночество его съедало. Как говорится, ни ребёнка, ни котёнка, бабы под боком и той не было.

— Они никогда не вырастут, — улыбнулась Олеся, понаблюдав за ними некоторое время из окна.

Я кивнула:

— Вечные дети.

— От былого счастья не осталось и следа, да?

— О чём ты?

— Ты не выглядишь счастливой женой.

— Ты тоже.

— У меня пятилетний сын, муж- учитель музыки, и я беременна вторым ребёнком. Нет, Марина, я счастлива, но из-за постоянной усталости этого не видно.

— Сочувствую.

— Ну, а ты? Где твой блеск в глазах?

— Я замужем больше десяти лет за лучшим мужчиной на этой планете. Вот только беда в том, что я его не люблю, вышла за него замуж по расчёту, как настаивали друзья и родственники, и сломала нам обоим жизнь. Эге-гей! Где мой блеск в глазах?!

Олеся закусила губу:

— Нужно было думать головой.

— Когда я думала головой, вы говорили, чтобы я не страдала ерундой, ведь другого шанса у меня не будет. Вы говорили, говорили, я передумывала, а вы продолжали настаивать на своём. А вчера я видела Артёма. И ты знаешь, я чуть не изменила твоему дружку с ним. Понятия не имею, что за сила меня остановила, но лучше бы я с ним переспала, серьёзно. Хоть какое-то было бы разнообразие в жизни.

— Ты что, виделась с Артёмом?

Олеся, ты что, глупая? Я только что тебе об этом сказала!

— Да. Он горел желанием поделиться со мной каким-то секретом. Не успел, правда. Саша пришёл. Пришёл и помешал.

— Чему помешал?

— Всему помешал: и секрету, и сексу.

Сестра передёрнулась. Что смутило больше: слово «секрет» или «секс»?

— Хочешь, я это исправлю?

— Что именно? — хихикнула я. Их домашнее вино, видимо, уже начало действовать.

— Я расскажу тебе этот секрет.

— Хочу.

— Только он тебе не понравится.

— Там что-то серьёзное? — смешки становились всё громче. — Или в нём замешана я?

— Все вы. — сказала сестра, и мы посмотрели друг на друга. — Но для этого тебе придётся вернуться чуть больше, чем на десять лет назад.

Глава 49

В тот день, когда Артём разбился на мотоцикле, перепугались все. И первым в его палату, на правах лучшего друга, зашёл Саша. О чём они там говорили, Олеся не знала, но только после их разговора выяснилось, что молодой человек больше не желает меня видеть. Причём, никогда. Сестра пожала плечами: не желает, так не желает, мало ли, что у нас там произошло, однако, свет на эту историю Герц вскоре пролил сам.

Напившись, он поведал подруге, что мотоцикл принадлежал Алексею Владимировичу, и парень просто дал его на время Артёму погонять, так как у того в семье были проблемы с деньгами (часть «железных коней» была продана, чтобы покрыть долги). Кто же знал, что Артём свалится, поломав и себя, и его. Впрочем, юношу не волновало собственное здоровье, он пытался сообразить, где взять деньги, чтобы рассчитаться с Сашей. Решение у Герца было уже готово: если ты обрываешь все отношения с Мариной, я прощаю тебе эту сумму, не обрываешь — плати полную стоимость. Разумеется, Артём выбрал первый вариант; любовь любовью, а долг получается нехилый, да и потом, может, у нас с ним вообще ничего не сложилось бы?

Артём отступил, и Саша начал действовать. Был, правда, такой период, когда юноша хотел мне обо всём рассказать, открыть глаза на моего тогда ещё жениха, но нужной суммы по-прежнему не было, поэтому приходилось молчать. А ещё он боялся, что Герц устроит ему «сладкую жизнь».

— Вот, собственно, и весь секрет.

— Он продал меня, — я смотрела прямо перед собой, — Артём меня продал.

— Ты сама продалась, — сестра неожиданно встала на защиту приятеля, — если бы ты не хотела, то не вышла бы за Сашу замуж. Да, мы тебя подначивали на этот брак, но делали это из лучших побуждений. Мы были уверены, что раз Саша тебя любит, то сможет сделать счастливой. А ещё ты хотела стать знаменитой писательницей. Неплохое такое совпадение, правда?

— А тормоза у мотоцикла были исправны?

— Что?

Я подняла глаза на Олесю:

— Тормоза у мотоцикла были исправны, или Герц поколдовал, чтобы Артём свалился?

— Не делай из Саши монстра.

— Да тут, я смотрю, все хороши!

— Вместе с тобой. Он же не силой тебя взял, правда?

— У меня такое чувство, будто ты мне что-то не договариваешь, Олеся.

— Мне нечего добавить. — она поднялась на ноги. — Они оба тебя любили, просто один оказался умней и хитрей. Естественный отбор, Марина. Выживает сильнейший.

— Зачем ты мне обо этом рассказала?

— Я подумала, что ты имеешь право знать.

— Верно. Но только не десять лет спустя.

В дом зашли наши мужчины, и я бросила взгляд на Сашу. За пятнадцать минут в нём, конечно, ничего не изменилось, но смотрела я на него уже совершенно другими глазами. Глазами обиженной женщины, которую предал любимый человек.

— Марина, я тут откопал старые фотографии, хотел тебе отдать, — Илья протянул мне белый конверт, набитый фотоснимками, — и ещё у меня к вам вопрос, господа Герцы: когда вы купите зайца? Или гнома. Я уже не помню, кого вы должны: зайца, гнома или медведя!

Олеся усмехнулась:

— Какого ещё зайца?

— Ну, помнишь, они фигуру на крыльце разбили?

— Когда?

Миша сделал печальное лицо:

— Когда мы все были такими молодыми. Эх.

Они дружно засмеялись, и только мы с Сашей продолжали друг на друга смотреть, не обращая внимания на ребят.

— Марина, с тобой всё в порядке? — спросил он.

Я покачала головой:

— А ведь я всегда верила тебе. Всегда верила.

Когда я уходила, то слышала, как сестра сказала ему: «Оставь её».

Дома я отказалась от ужина, который мне так настойчиво предлагала наша помощница по хозяйству Маша, поднялась на второй этаж и включила радио. Нужно привести свои мысли в порядок и немного отвлечься. Фотографии посмотреть, например. А с Сашей мы потом поговорим. Возможно, я всё преувеличиваю, а Олеся приукрашивает. Не может человек так поступить с лучшим другом.

Устроившись в углу, я сидела на полу и перебирала фотографии под композицию Alphaville «Forever Young». Как символично, правда?

Вот мы встречаем у Олеси Новый год, Илья тут в смешной маске тигра. Миша пытается открыть шампанское с таким лицом, словно собирается залезть в канализационный люк. Мы с Сашей в обнимку на крыльце, Олеся строит рожи в окне…Приятные воспоминания. Все, кроме тех, что нахлынули на меня после просмотра последней фотографии.