Куклы во время шторма - Оксана Кириллова

вылезла из-за стола, таща за руку Стаса и чувствуя на себе его недоуменный взгляд.

– Да, действительно. Хорошо, что ты вспомнила про приглашение, у меня совсем из головы вылетело, – наконец нашелся он и повернулся к моему папе. – Большое спасибо вам за одежду, завтра же все верну. Чудесное чаепитие, приятно было поболтать…

– Я бы все-таки посоветовала тебе отнести сахар маме, – бросила я Гене. – Думаю, она уже вся извелась.

– Надеюсь, пирог получится отменным, – вставила мама.

– Пирог? О, я думала, она варит компот. Видимо, я что-то не так поняла.

Гена опустил глаза.

Глава 7

– Ну, и что стряслось? – шепотом спросил меня Стас, как только мы покинули квартиру моих родителей.

– Можешь не шептать. Ни из их, ни из моей квартиры никогда не слышно, что происходит на лестничной клетке. Мы должны ехать к Алле. И я с тобой.

– Вот те раз. А я уж надеялся, что тебе безумно захотелось побыть со мной наедине, – улыбнулся он. – Как думаешь, твой парень все понял про нас? Он так не хотел встречаться со мной взглядом…

– Ты меня ревнуешь?

– Да, но сейчас я почему-то при этом спокоен. Тогда, на твоем дне рождения, во мне все клокотало от ревности. И после, когда ты сказала, что я тебе не нужен… и все то время, что мы не виделись… но, честно говоря, как только я услышал в квартире Аллы, что ты любишь меня, я сразу отбросил все это. Как будто не стало препятствий, исчезли все, исчезло всё – остались только мы одни в целом мире… ты ведь то же самое чувствуешь?

– Иными словами, ты решил, что теперь я никуда от тебя не денусь, – резюмировала я.

Это было совершенно не то, что я хотела сказать. Мне нужно было обнять его и заверить, что да, так и есть, теперь мы одни, мы едины, а все остальное – чепуха. Но в тот момент я всего этого не ощущала. Все как-то исказилось… может, я просто устала. Но теперь главное было – узнать, что с Аллой.

– Нет! – запротестовал Стас, схватив меня за плечи. – Я так не думаю! Ты вольна делать то, что хочешь! Я имел в виду, что наши чувства сильнее всего! Они всепоглощающи, они сметают все преграды… как шторм… Разве нет? Ты все еще не уверена во мне? Или в себе?

– Видишь ли, я стала видеть мир иначе. Раньше он был для меня чем-то вроде игрушечного домика – какие-то солдатики воюют друг с другом, одни неизбежно побеждают, другие терпят поражение, нелепые куклы едят кукольную еду из кукольных тарелочек и пытаются разобраться в своих кукольных страстях. Но сейчас я вижу, что все гораздо сложнее. Все мы разные, у всех нас есть чувства, никого нельзя так просто обесценивать, сбрасывать со счетов.

– Ты говоришь прекрасно. Но я не понимаю, к чему ты клонишь.

– Понимаешь. Все ты отлично понимаешь. Шторм – это не просто стихия. Он рушит корабли, он отнимает жизни.

– Черт, Ида…

– Надоели аллегории? Сказать прямо?

– Я не тупой. Ты об Алле. Но почему тебя так волнует ее судьба?

– А почему тебя она не волнует?

– Меня? Кто сказал, что не волнует? Просто она как тот пастух, который так часто кричал «волки, волки!», что когда на стадо действительно напали волки, никто не пришел на помощь.

– То есть ты тоже понимаешь, что на сей раз волки напали?

– Да нет, конечно. Но… ты же знаешь, как долго она устраивала всевозможные спектакли с самоубийствами, истериками и тому подобным, как я бежал на каждый ее зов и как каждый раз клялся, что уж в следующий-то раз на это не поведусь. Вот, наконец, настал следующий раз. Я уверен, что с Аллой все в порядке. Если бы она могла со мной связаться, она бы, конечно, устроила что-нибудь в том же духе, что и обычно, но…

– Мне жаль, что это чувствую я, а не ты, но с ней произошло нечто плохое, – без обиняков заявила я.

Кажется, моя убежденность все-таки обеспокоила Стаса.

– Ты так думаешь? – переспросил он настороженно.

– Я точно это знаю, можешь мне поверить. Мы должны бежать туда.

– Может, сначала позвонить с твоего домашнего?

– Давай.

– Вот увидишь, выяснится, что все в норме.

Я открыла дверь, подвела Стаса к телефону и вложила трубку в его руку. В его взгляде мелькнуло сомнение, но он послушно набрал номер и некоторое время послушал гудки.

– Не берет, – заключил он. – Наверное, ее нет дома.

– Перезвони на сотовый.

– Ладно… – Он занес руку над телефоном и вдруг окаменел.

– Что?

– Я забыл ее сотовый.

– Ты что?

– Серьезно. Я же говорил, я с тобой все забываю.

– Не дури. Вспоминай, – призвала его я.

Стас честно задумался, шевеля губами (очевидно, перебирая цифры), но это ни к чему не привело.

– Хорошо. Я знаю того, кому точно известен номер Аллы. Если только он не стер его.

– Кто же это? – удивился он.

– Неважно.

***

– О, слава богу, что ты объявилась! – обрадовалась Жанна. – Я все ждала, что ты сообщишь результаты вашей встречи с Аллой, а ты молчишь… ну давай, рассказывай.

– Слушай, попозже, а? Сейчас некогда, – извиняющимся тоном произнесла я.

– Правда? А зачем тогда…

– Я по делу. Можешь передать трубку Семе? Надеюсь, он дома?

– Сема? Да, смотрит боевик… позвать его? – недоверчиво переспросила Жанна.

– Да. Мне надо срочно кое-что с ним обсудить.

– О-о, милая, кажется, я поняла! Это связано с моим предстоящим днем рождения. Не хочешь повторяться с подарком! Я тебя обожаю! Сейчас.

Через полминуты я услышала в трубке не особенно довольный (как обычно, впрочем) голос ее мужа.

– Слушаю.

– Сема, это Ида Климова. Ты можешь куда-нибудь отойти, чтобы Жанна нас не слышала?

– Да.

Скрипнула дверь.

– Отошел.

– На случай, если она все-таки слышит – она думает, мы говорим о подарке ей на день рождения. Ты не собираешься дарить ей сертификат в салон красоты?

– Нет.

– Тогда давай перейдем к делу. У тебя остался номер Аллы Соколовой?

– Не знаю. А тебе зачем? – Самая длинная фраза за весь диалог.

– Это долго объяснять. Но можешь быть уверен: ни с тобой, ни с Жанной это никак не связано.

– Странно.

– Да, ситуация нерядовая, но мне правда очень нужен этот номер. Ты можешь прислать его сообщением?

– Если найду.

– Пожалуйста, сделай это. Это очень срочно. Ладно?

– Ладно.

– Большое спасибо. Я буду ждать. Сейчас продиктую свой телефон, чтобы не через Жанну.

– Хорошо.

Господи, неужели этот угрюмый человек может быть с кем-то нежен и ласков? И