Уши торчком, нос пятачком. Книга 1 - Алёна Медведева

Добровольский агрессивно зарычал – странная что-то реакция на медведей в последнее время… Зато ответ я уловила – нет. Категоричное нет! И что с этими медведями не так, что альтернатива попасть под раздачу бурой стаи привлекательнее?

Но решать ему. Я честно признаю, что слаба и предпочла бы дать деру. Приходится быть фаталисткой. Опять же и мама помощь обещала.

«Это ж надо, назвать меня наследницей волчьего племени…» – в памяти всплыл вчерашний разговор, отозвавшись в душе грустной иронией.

С другой стороны, в чем я была сильна, так это в готовке. Поэтому с полной самоотдачей погрузилась в процесс, и сама успокаиваясь по ходу действий. И даже постоянное ощущение пристального взгляда белого волка уже не так нервировало.

– Угощайся! – с гордым видом поставила перед Андреем тарелку с мясным аппетитным рагу и, уткнув кулаки в бока, нависла сверху.

– Да, – буркнул он и, взявшись за вилку, неожиданно попросил: – Посидишь со мной?

Этого я не планировала. Утром, в отличие от Андрея, вообще почти не ела, да и неожиданно вспомнила во время готовки, что надо человеческие пилюли начинать принимать. Но спорить не стала, понимая, что он сейчас отдувается за нас двоих, борясь с волчьей сутью. И присела на второй стул, наблюдая, как он быстро уминает содержимое целого сотейника. Так и не отведя от меня взгляда.

Но с тактикой я не ошиблась. Пусть и с мучительным нежеланием и отблеском затаенного отчаяния в глазах, Андрей после сытного завтрака согласился отпустить меня на учебу. Я мысленно перевела дух от облегчения: моя волчица яростно рвалась наружу, всеми силами стремясь добраться до самца, и сдерживать порыв перекинуться было трудно. И так старательно отвлекала себя «серьезными» думами – о работе, учебе, практике…

В итоге «в сопровождении» отправилась в спальню, под неусыпным вниманием с трудом проглотила пилюлю и собрала тетради.

«Надо наши с Женей художества на сегодня отменить. И вообще, предупредить, что дня на три пропаду, вроде как по семейным делам. И на работе еще подмениться на следующую смену», – мысленно прикидывала я задачи на день.

– Постараюсь сегодня быстро, – уже вслух пообещала белому.

Он скупо кивнул, и мы отправились к машине. До первой пары оставалось четверть часа.

– Жень, у меня дома сейчас аврал. С кузеном небольшая заварушка, так что извини. Понимаю, что подвожу, но сегодня вообще никак, хочу даже пораньше смыться, – объяснялась я с другом.

– Лен, – друг был нехарактерно настойчив, – я не могу ждать, меня просто распирает от потребности писать эту картину! Давай на полчаса? Мне только пару линий важно ухватить, никак не могу досоздать образ. Умоляю-ю-ю…

– Я обещала сегодня вернуться через три часа, – твердо возразила Жене. Добровольский в данном случае был на первом месте.

– Давай тогда забьем на лабораторную? И прямо сейчас скатаемся! Полчаса! Лен?! Я и так измучился ждать – не идет без моей музы! Всю неделю берусь за кисти и только себя извожу, – и Женька состроил умоляющую рожицу. А во взгляде была истовая мольба. Вот же творческая натура на мою голову!

– Ладно, – я приняла решение не подводить друга и помочь. – Но полчаса. И едем сейчас. Потом практическую отработаем.

Издав вопль «брачующегося оленя», Женя быстро понесся прочь из холла учебного корпуса. Я не отставала. Натянув шлемы, сели на мотоцикл друга и полетели в сторону его дачи. И мне уже казалось, что все обойдется: и Андрея не подведу, вернувшись вовремя, и другу подсоблю, и сама отвлекусь. К Жене мой зверь относился индифферентно, попросту не замечая. Что давало мне передышку: раз объект волчицу не интересует, то она не давит на меня, требуя свободы.

Моя неопытность и элементарное незнание повадок завлеченного самкой в период течки волка сыграли со мной скверную шутку. Но, прижимаясь к спине друга, лавировавшего на поворотах загородной дороги, я еще этого не понимала.

Все произошло стремительно и, увы, совершенно неожиданно для меня. Нюх не подсказал, а слух притупился свистом ветра, шлемом и ревом мотора. Когда до дачного поселка оставалась пара километров, а дорога вот-вот должна была вынырнуть из леса, на пути мотоцикла на трассу выскочил волк. Белый! Высотой с лошадь, мощный и свирепый. Андрей. По ощущениям сердце рухнуло вниз одновременно с резко вильнувшим в сторону обочины транспортным средством, на котором мы неслись. Нас занесло. Женька то ли испугался, то ли не справился с управлением. Итог – мы перевернулись, рухнув набок. Дальше для меня все слилось – и собственный визг, и яростное рычание хищника, и болезненный крик друга. Поскольку волка я в общечеловеческом смысле не боялась, понимая, что особенно сейчас он мне вреда не причинит, то рефлекторно первым делом среагировала именно на крик Жени.

Завозившись, максимально быстро работая ногами, – удар был ощутимым, но физические возможности оборотней превосходят человеческие, поэтому я точно знала, что отделалась одними синяками, выбралась из-под придавившего меня мотоцикла и, сначала на четвереньках, а потом и бегом, скинув шлем, бросилась в направлении преградившего нам путь зверя. Понимала, чувствовала, знала, что сейчас он кинется на парня. Запах Жениной крови чуяла и я. А в состоянии Добровольского – это неминуемый и ужасный приговор другу.

– Нет, нет! – захлебываясь криком, отчаянно вопила на ходу. – Не нападай! Андрей, сдержись! Он мой друг. Друг! Слышишь? Понимаешь? Нет!

Волчара яростно рычал, угрожающе скалясь и явно готовясь к броску.

– Лена, убегай, – корчась от боли, прохрипел Женя уже позади меня.

Не думая о том, как это выглядит со стороны, бросилась на белого. Зверь подобного, наверное, не ожидал, поскольку не увернулся, позволив мне вцепиться в него. Но агрессивно рычать, дрожа от ярости, не перестал.

Намертво вцепившись пятерней в шерсть над лопаткой, второй ладонью принялась гладить волка, умоляюще шепча:

– Андрей, Андрей, не нападай! Пожалуйста, умоляю, не делай этого! Услышь меня, успокойся, перекидывайся! – на последнем слове, чувствуя, что и собственный зверь, осознав присутствие волка, забуянил в отчаянном желании вырваться, почти завизжала. – Я сама сейчас обернусь! Что тогда будет?!

Возможно, мой едва ли не животный вопль до него дошел: зверь немного стих и, развернув морду ко мне, уставился такими уже знакомыми черными глазами. Мне же стало плохо от этого взгляда, столько там было звериной сокрушительной ярости.

– П-пожалуйста, – заикаясь, прошептала я, уже сама не понимая, на что надеяться, и продолжая гладить его свободной рукой.

Волчара заурчал и одним движением опустился на землю к моим ногам. Я облегченно застонала, приваливаясь к его шее лбом и одновременно прикусывая губу, чтобы чувство боли помогло справиться с туманящей волю побеждающей животной половиной.

– Сейчас обернусь, – кажется, уже всхлипывая, прошептала волку, понимая, что тогда вот прямо тут мы и повяжемся, невзирая на обстановку. Просто животные инстинкты возобладают над осторожностью.

Тело волка вздрогнуло, и я почувствовала, что он пытается отползти. С надеждой уставившись в его глаза, в которых замелькали зеленые искры, отстранилась, опустив руку, удерживающую его. Белый рывком вскочил и резким прыжком скрылся в лесу. А я, уставившись в никуда, с дико бьющимся сердцем сидела и смотрела на то место, где он только что был, и не могла поверить в это чудо – он смог пересилить волчью натуру! И это в такой ситуации! Добровольский меня потряс.

– Лена, – хриплый стон друга вновь заставил действовать, – что… Как ты?.. Звони в полицию. Это же натуральный дикий зверь! Или огромная одичавшая собака!

Сглотнула. Впившись ногтями в собственные ладони и всеми силами борясь со своим зверем, поднялась и на трясущихся ногах пошла к придавленному мотоциклом другу.

– Женя, где больно? – снимая с него шлем и спихивая с его ноги мотоцикл, стараясь, чтобы это выглядело, словно мне тяжело и приходится прикладывать огромные усилия, бормотала я.

– Нога сломана, это точно, – стеная от боли, сообщил друг. – И ребро, наверное. Хорошо хоть в шлемах, – он судорожно вздохнул. – Ты вообще в рубашке… Что творишь?.. Бесстрашная!

– Вызови «Скорую»! – яростный приказ прозвучал сзади, и я сразу поняла, кто его отдал.

Боясь хоть чем-то возразить, благодарная за то, что он не пошел до конца, суетливым движением выхватила телефон из заднего кармана брюк. Набирая номер спасателей, оглянулась. Добровольский с каменным лицом, дрожа от сдерживаемой ярости, совершенно голый стоял рядом. Женька круглыми от шока глазами смотрел на него.

– Извращенец откуда? – не сдержал он свои эмоции.

Но ни белый, ни я даже не обратили внимания на этот вопрос. Пусть думает что хочет. В правду не поверит, просто не поймет. Мы смотрели друг на друга и оба понимали, что это полный трындец – он сорвался. И надо срочно что-то делать!