Знаменитые случаи из практики психоанализа - Гарольд Гринвальд

Однако отказ от явного честолюбия не ослабил ее стремления торжествовать над другими. Необходимо было компромиссное решение, которое в противоположность ее открытому школьному честолюбию имело двусмысленный характер. По своей сути это было стремление торжествовать над другими, не прикладывая к этому никаких усилий. Такой невероятной ловкости она пыталась достичь тремя способами, все из которых были глубоко бессознательными. Один состоял в регистрировании любых счастливых случаев, в которых ей удавалось восторжествовать над другими. Сюда включались и осознанное ликование по поводу хорошей погоды, и бессознательное ликование над каким-либо заболевшим или умирающим «врагом». И, наоборот, всякую неудачу она ощущала не просто как неудачу, но как позорное поражение. Такая установка усиливала ее страх перед жизнью, поскольку означала зависимость от неподдающихся контролю факторов. Вторым способом было смещение потребности в триумфе на любовные отношения. Иметь мужа или любовника означало успех, быть одинокой — постыдное поражение. И третий способ достичь торжества, не прилагая к этому усилий, заключался в требовании к мужу или любовнику (как к уверенному в себе человеку из мечты) сделать ее знаменитой без ее участия, возможно, просто дав ей шанс разделить его успех. Эти установки вели к неразрешимым конфликтам в ее отношениях личных и значительно усиливали ее потребность в «партнере», поскольку он должен был взять на себя эти важнейшие функции.

Последствия этой тенденции были проработаны путем осознания того влияния, которое они оказывали на общее отношение Клары к жизни, отношение к работе, к другим и к себе. Это исследование привело к замечательному результату — ослаблению у нее внутренних запретов на работу.

Затем мы взялись за связь этой наклонности с двумя другими. Мы обнаружили, с одной стороны, непримиримые конфликты, а с другой, взаимное усиление наклонностей, что свидетельствовало о том, насколько она запуталась в своей невротической структуре. В конфликт вступали навязчивое стремление занимать незаметное место и стремление торжествовать над другими, честолюбивое желание превосходить других и паразитическая зависимость; причем оба влечения необходимо сталкивались друг с другом, либо вызывая тревогу, либо парализуя друг друга. Этот парализующий эффект оказался одним из самых глубоких источников как усталости, так и внутренних запретов на работу. Не менее важным, однако, было то, что наклонности усиливали друг друга. Быть скромной и занимать незаметное место становилось тем более необходимым, так как это служило прикрытием для потребности в триумфе. Партнер стал важнейшей жизненной необходимостью, поскольку он также окольным путем служил удовлетворению той же потребности. Более того, чувства унижения, вытекающие из потребности жить ниже своих эмоциональных и умственных возможностей и из ее зависимости от партнера, будили новые мстительные переживания и тем самым закрепляли и усиливали потребность в триумфе.

Аналитическая работа состояла в том, чтобы шаг за шагом разрывать этот порочный круг. То, что навязчивая скромность Клары в какой-то мере уже уступила место самоутверждению, очень помогло, потому что автоматически ослабило потребность в триумфе. Подобным же образом частичное разрешение проблемы зависимости, во многом устранив чувство униженности и добавив уверенности в себе, также сделало эту потребность менее насущной. Таким образом, когда Клара, наконец, вплотную подошла к проблеме мстительности, которая глубоко потрясла ее саму, она смогла с возросшей внутренней силой взяться за разрешение уже ослабленной потребности. Справиться же с этой проблемой в самом начале было невозможно, ибо, во-первых, мы бы просто не поняли ее, а во-вторых, Клара не смогла бы этого выдержать.

Результатом этого последнего периода было полное высвобождение энергии. Клара вновь обрела свое утраченное честолюбие, но на гораздо более здоровой основе. В нем уже не было навязчивости и разрушительности, и его акцент переместился с интереса в успехе на интерес в деле. А ее отношения с людьми, которые улучшились уже после второго периода, теперь потеряли всю свою напряженность, создаваемую прежде сочетанием ложной униженности и защитного высокомерия.

Гарри Стэк Салливан

Гарри Стэк Салливан (1892 — 1949) делал основной акцент в психоаналитической практике на межличностных отношениях. Он полагал, что личность нельзя отделить от межличностных ситуаций и поэтому единственное, что поддается интерпретации, — это межличностное поведение. Таким образом, он считал подлинным объектом исследования не индивидуума как такового, а скорее его взаимодействие с людьми, его окружающими. По мнению Салливана, даже отшельник хранит в себе память о своих взаимоотношениях с другими. Подобно Адлеру и Хорни, он старался сместить акцент в психоанализе с роли инстинктов на область социальной психологии. Главное место в его терапии занимает интервью и техника проведения интервью (беседы). Мастерству проведения интервью один на один он придавал фундаментальное значение.

Как и большинство ведущих практиков, Салливан много времени отдавал преподаванию. Приводимый случай[41] взят не из его собственной практики, но представляет собой совет ученику по поводу того, как работать с теми специфическими проблемами, с которыми пациент приходит к врачу. Рекомендации Салливана концентрируются на меж личностных отношениях между пациенткой и ее мужем.

Неумелая жена

Салливан комментировал терапевтические проблемы, касающиеся исследующего и интерпретирующего общения с пациентами. Проблема, которая стоит перед врачом в данном случае, заключается в том, чтобы связать между собой те моменты в сообщениях пациента, которые содержат полезную информацию. Такое общение, разумеется, фрагментарно, и поэтому комментарии Салливана по поводу предложенных его коллегами проблем также фрагментарны. По этой причине мы включили как иллюстрацию его терапевтического подхода его комментарии к случаю шизоидной[42] пациентки, которая сумела, хотя и довольно неотчетливо, сообщить врачу кое-что о своих проблемах.

Пациентка — молодая замужняя женщина — держится напряженно, недоверчиво и не расположена к общению. Ее главной трудностью, как следовало из ее описания, было то, что она «бездельничает» большую часть дня. В себе она видит неудачницу. После нескольких месяцев лечение, так сказать, застряло, и вопрос заключается в следующем: с помощью какой техники можно было бы сдвинуть дело с мертвой точки?

Пациентка — продукт в высшей степени травматического детства, так как ее оставила мать, а позднее и отец, который сам был не слишком ответственным человеком, передал ее на попечение родителей матери. В доме бабушки и дедушки с девочкой обращались почти как с прислугой, но, будучи весьма одаренной в умственном отношении, она сумела окончить колледж и даже получить степень в области политической экономии. Она вышла замуж за студента-однокурсника и стала домохозяйкой. Ее муж относился к ней в высшей степени критически в этом качестве и довольно часто рассказывал ей о своих романтических приключениях с другими женщинами, которых он всегда преподносил как романтический идеал. В течение десяти лет брака, в котором появилось двое детей, отношения между супругами непрерывно ухудшались. Муж угрожал разводом и все больше уходил в работу, а жена вела все более замкнутую и неинтересную жизнь.

Салливан: У меня есть несколько соображений, первое из которых — обратить внимание пациентки на то, что даже до недавнего продвижения ее мужа по работе они вполне могли позволить себе прислугу хотя бы на часть дня. И поскольку каждое утро у пациентки обнаруживается неосознаваемая, как я полагаю, обида, вызванная предстоящими заботами, я бы начал терапию с вопроса: «Итак, почему же у вас нет прислуги?» Я хотел бы знать — причем она должна совершенно вразумительно объяснить мне — почему у них нет прислуги. И если бы не нашлось никакого удовлетворительного объяснения, я бы спросил: «А почему бы вам не завести?»

Затем я бы перешел к тому, что для человека, посвятившего себя чисто домашней роли, она обладает исключительным образованием и что в данных обстоятельствах та беспомощность, которую она испытывает каждое утро, меня скорее радует, чем огорчает. Неужели же она никогда не слышала о женщинах, которые домашним делам предпочитают что-либо другое? Я бы спросил: «Разве это никогда не приходило вам в голову, или, если приходило, может быть, вам это показалось странным, неестественным?» (Я думаю, что она никогда об этом не задумывалась.) Затем я бы поинтересовался, как это получилось, что она закончила колледж и даже получила степень в области экономики; и поскольку женщины-экономисты встречаются не слишком часто, я бы сказал ей, что, по моему мнению, она, вероятно, следовала своей естественной склонности. Конечно, может оказаться, что она поступила так, потому что ей порекомендовала ее двоюродная бабка Катарина или что-нибудь в этом роде, но это сразу же наводит меня на мысль, что у ее двоюродной бабки голова была на месте.