Николай Рерих. Запечатлевший тайну - Олег Болдырев

Для прохода по Тибету у ургинского и пекинского представителей Далай-ламы Рерихами были получены необходимые паспорта вкупе с охранной грамотой монгольского правительства, а в саму Лхасу был послан с тибетским караваном специальный запрос. 13 апреля караван Центрально-Азиатской экспедиции на автомашинах покинул Ургу, прибыв через 12 дней в Юм-Бейсе, расположенном неподалеку от тибетской границы. Дальше караван двигался в глубь Тибета уже на лошадях и верблюдах. В Урге к экспедиции присоединился ряд новых сотрудников: приглашенный из Ленинграда доктор Рябинин, заведующий транспортом Портнягин, несколько бурятских лам, а также совсем юные сестры-казачки Людмила и Рая Богдановы, помогавшие Е.И. Рерих как в экспедиции, так и после нее. Тринадцатилетняя Рая стала самым молодым участником экспедиции и прошла все трудности этого нелегкого пути. Сестры впоследствии остались с Рерихами в Индии и вернулись обратно в страну только в 1957 году вместе с Ю.Н. Рерихом.

Дорога из Юм-Бейсе шла на Аньси через несколько оазисов пустыни Гоби, интересных Николаю Константиновичу как места расселения кочевников в период последнего расселения народов Азии. Путь этот был коротким, но довольно опасным, поскольку проходил по землям могущественного разбойника калмыка Джаламы, шайки которого время от времени нападали на проходящие караваны. Район по этой причине был безлюдным, и экспедиции за двадцать один день встретился только один караван. Время от времени к экспедиции приближались одинокие всадники. Какое-то время они двигались вместе с караваном экспедиции и изучали серьезность ее вооружения. Поняв, что оружия у членов экспедиции достаточно, всадники исчезали из вида. Охраной экспедиции командовал Юрий Рерих.

После Аньси экспедиция направилась на высокогорные пастбища Шарагола, где простояла июнь и июль 1927 года. Участники экспедиции выезжали в различные районы Цайдама для сбора научного материала, приобретались новые животные для каравана, пополнялись продовольственные запасы. На Шараголе силами членов экспедиции была сооружена ступа, посвященная Шамбале.

Изучая местные предания и сказания, Николай Константинович стремился отыскать и приобрести также свитки древней грандиозной поэмы "Гессериада", называемой учеными на Западе центральноазиатской "Илиадой". Поэма была известна под множеством вариантов на заселенной монголами, тибетцами, алтайцами территории Азии. Она насчитывала 16 томов и описывала жизнь народного героя XI века Гессера, или Гессер-хана. Это имя в сознании народов ассоциируется с легендарным Владыкой Шамбалы — Майтрейей.

"Запомним названия, — пишет Николай Константинович, — "Гессер-победитель", "Гессер и клад великанов", "Мудрость Бругумы", "Отец и Мать всемогущие", "Возвращение Гессера и Бругумы", "Голоса неба", "Заклятие стрелы", "Четыре победы Гессера", "Молитва Гессера на вершине Шрар", "Гессер — владыка молнии", "Победная песня Гессера", "Хвала Гестеру". Одни названия являют путь народного сознания, народного достоинства и мечту о герое свободы". Гессериада занимает особое место в творчестве Н.К. Рериха, насчитывая десятки работ, а сама картина "Гессер-хаи" (1941) одна из лучших в его богатейшем творчестве.

УКАЗ ГЕССЕР-ХАНА

Можно найти песок золотой, можно найти драгоценные камни, но истинное богатство придет лишь с людьми Северной Шамбалы, когда придет время послать их.

У меня много сокровищ, но могу дать их Моему народу лишь в назначенный срок.

Когда воинство Северной Шамбалы принесет копие спасения, тогда открою горные тайники и разделите с воинством Мои сокровища поровну и живите в справедливости. Тому моему указу скоро поспеть над всеми пустынями.

Когда золото Мое было развеяно ветрами, положил срок, когда люди Северной Шамбалы придут собирать Мое Имущество. Тогда заготовит Мой народ мешки для богатства, и каждому дам справедливую долю.

Затем экспедиция прошла опасные Цайдамские солончаки, где на протяжении более 100 км не было возможности останавливаться. Отразила нападение воинственного племени голоков, досаждавших и проходившему ранее по тому же пути известному русскому путешественнику П.К. Козлову 20 августа караван экспедиции прошел первый тибетский пост, а 6 октября недалеко от Нагчу он был задержан пограничным начальником области Западных Хор. Ожидалось, что стоянка и оформление разрешения на дальнейшее продвижение каравана не займет более трех дней. Однако три недолгих дня превратились в пятимесячную стоянку на высотах Тибета в условиях исключительно сурового зимнего времени на высоте около 5000 метров и шестидесятиградусных морозах. Единственным посредником в переговорах с губернатором Начгу, близким к Далай-ламе, стал тибетский майор, оставленный пограничным генералом для контроля за караваном экспедиции, по существу арестованной. Через этого майора Николай Константинович посылал письма и телеграммы по всем возможным направлениям: собственному Далай-ламе в Лхасу, до которой оставалось менее 200 километров, американскому консулу в Калькутту, британскому резиденту в Сиккиме полковнику Бейли, который, как выяснилось позже, и был главным организатором задержки экспедиции на высотах Чантанга. Вся отсылаемая корреспонденция возвращалась обратно.

"Запрещено говорить, — пишет Николай Константинович, — с проходящими караванами; запрещено покупать пищу у населения. Медленно погибает караван. Каждый день у палаток — новые трупы, и стаи диких псов шумно делят свою новую трапезу Из 104 караванных животных погибает девяносто. Умерло пять человек: три монгольских ламы и два тибетца. Малонов отекает от сердечных припадков и, наконец, тоже умирает. Жена приставленного к нам майора заболевает воспалением легких и умирает. Грифы и орлы спорят со стаями собак о добыче…

Дни тянутся. Крепнут морозы и вихри. На белой равнине нет никого. Падают кони и верблюды. За ночь подходят дрожащие животные к самым палаткам, дергают веревки, точно стучатся, а на рассвете находим их мертвыми".

Н.К. Рерих со знаменем Шамбалы. Улан-Батор, Монголия. Март — апрель 1927 г.

Тибетские губернаторы Нагчу объявили Николаю Константиновичу, что лхасское правительство не признает выданный в Урге (Улан-Баторе) паспорт и не разрешает экспедиции идти на Лхасу. Причины не назывались.

"Все мертво кругом. — слова Николая Константиновича звучат как приговор. — За пять месяцев по главной дороге на Китай и Монголию прошло три каравана. Тибетцы-кочевники шепчут о трудных временах для Лхасы. Конечно, в подобном состоянии страна существовать не может. Наконец губернаторы Нагчу удовлетворились подарками и после сообщения, что деньги у нас кончились, решили отправить нас кружным путем через Чантанг на Намру-дзонг, Шендза-дзонг, через не показанные на картах перевалы в 20 600 футов (=6300 м) высоты, на Сага-дзоиг, через Брамапутру, на Тингри-дзонг, на Шекар-дзонг, на Кампа-дзонг и через Сепо-ла на Сикким. Очевидно, решили показать нам все области Тибета, чтобы у нас не оставалось сомнения в этой стране. Хотя не легкий путь, но от Улан-Батор-Хото до Сиккима никто еще не проходил".