Дневниковые записи. Том 2 - Владимир Александрович Быков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Г-н Быков!
1. Вы весьма произвольно трактуете ГК РФ. Проконсультируйтесь с любым юристом, он вам объяснит подробнее. Еще раз повторяю – я вам описал практику работы не только нашей редакции, но и любой редакции ежедневной газеты. Оперативно вносимые перед сдачей номера в печать правки с авторами не согласовываются, поскольку для этого нет, элементарно нет, времени.
2. Далее, обещания, якобы данные вам г-ном Глазковым, на меня не распространяются, поскольку я выше его по должности и, соответственно, на мою деятельность он практически никак влиять не может.
3. Подавать в суд – ваше право».
Эта переписка достойна некоторых комментариев.
Представляется мне, что Кощеев лишен чувства самоуважения, элементарной порядочности и способности к логическому мышлению.
В преамбуле к статье, о которой идет речь, я преподнесен им с именем и отчеством, со всеми регалиями и прочими отнюдь не рядовыми характеристиками, а в письмах я у него сначала только «Уважаемый г-н Быков», но все же в конце первого: «С уважением. Главный редактор Кощеев», а во втором уже просто: «Г-н Быков» и совсем без подписи (для пущей оскорбительности, видимо, по его разумению). Мелочь, но характерная, чтобы, в сочетании с содержанием его записок, можно было составить вполне определенное мнение о человеке, его явно эгоцентрической настроенности и, кажется, полнейшей неспособности, или нежелания, поставить себя на место другой стороны. Отчетливо представляю его метаморфозу в оценке подобного инцидента, окажись он на моем месте.
Наконец, несусветная алогичность в мышлении и «уход» от прямых вопросов, подтверждаемых почти каждой его строчкой. Ну, хотя бы в части произвольной трактовки ГК РФ или недопустимого для начальствующего лица хвастливо самодовольного унижения своего подчиненного Глазкова.
25.09
Накатал исковое заявление на Кощеева и отвез его в Ленинский суд, по месту жительства ответчика. Там у меня его сначала не приняли. Пришлось обратиться с жалобой к заместителю председателя суда. Она прочитала мое заявление и приложенные к нему бумаги, и между нами состоялся следующий разговор.
– У меня не приняли, а почему, я, откровенно говоря, не совсем понял. Нечто вроде того, что в нем якобы нет оснований, как это следует из буквы закона, которые можно было бы отнести к сведениям, порочащим мою честь, достоинство и деловую репутацию. Вот если бы в газете были напечатаны оскорбительные, и не соответствующие действительности, сведения, требующие прямого опровержения, тогда другое дело. У меня же идет речь о статье, и потому, дескать, тут следует усматривать причинение лишь только морального вреда? Я же, руководствуясь здравым смыслом, усматриваю в сем деле и то другое, как у меня изложено в исковом заявлении.
– Вот Вы о здравом смысле, а нам, поймите, еще нужно и по закону.
Однако снимает трубку и звонит Оксане Александровне, у которой я был.
– Ко мне обратился Быков, в чем дело? И после объяснений последней, продолжила.
– Но Вы же знаете, что у этих ученых всегда все сложно. Примите от него заявление, и напишите по нему официальное определение.
Я не очень понял, что это за штука «определение», а вот отнесение меня к ученому миру отметил. Оно понравилось, поскольку позволит мне в дальнейшем адресоваться сначала к здравому смыслу, а затем уже к закону, что я не преминул «застолбить» при первой беседе с начальствующей судьей.
Пошел обратно и отдал свое заявление.
«Ответчиком Кощеевым Львом Леонидовичем 05.09.06 года в газете «Уральский рабочий» была опубликована статья под заголовком «Эгоизм власти и гибель социализма». Текст этой статьи, предварительно согласованный с Редакцией газеты (конкретно с ее сотрудником Глазковым Ю. Г., подготовившим статью на основе моего письма – отклика на интервью академика Татаркина А. И.), непосредственно перед ее публикацией был Ответчиком самовольно изменен и статье придано содержание, не соответствующее авторскому варианту.
Моя в ней критика частной реплики Татаркина относительно процедуры формирования общественного мнения превратилась в одностороннюю критику прежней соцсистемы. Из статьи удалены совсем, или недопустимо сглажены, акценты противоположного звучания, касающиеся современной власти, а замечание о разнице между «правильными процедурами и правильными решениями» преподнесено Ответчиком как глобальное обоснование автором «гибели социализма». Кроме того, для придания статье именно такой односторонней направленности в ее опубликованном варианте оставлены (из многих рассмотренных) лишь два тезиса Татаркина, и потому она получилась, к тому, еще и без логически завершающего конца.
Мои попытки разрешить инцидент, в рамках добрых с Редакцией отношений, путем прямого обращения к Ответчику с просьбой, изыскать приемлемую для Редакции форму публичной информации читателей о допущенном по отношению ко мне редакционном своеволии, оказались безуспешными. Вопреки общеизвестным правилам и нормам, вопреки моей прямой адресации к ГК РФ, им было заявлено, что редакция имеет «право на стилистическую правку и сокращение текста без согласования с автором …, так как ответственность перед читателями за содержание газеты несут не авторы, в конечном счете, а именно редакция» и, более того, «правки с авторами не согласовываются, поскольку (оказывается!) для этого нет, элементарно нет, времени» и т. п. в плане противопоставления закону существующей «практики работы редакций», неких односторонних интересов редакции и полного игнорирования интересов и прав другой стороны – автора. Другими словами, допустимое право отказа от публикации неугодных редакции материалов Ответчик подменил противозаконным правом публикации от имени автора всего, что Ответчику заблагорассудится, вплоть до полного (как он соизволил заявить) исключения из авторского текста того, что им лично будет признано якобы «оголтелой и бездоказательной» критикой.
Публикация статьи в варианте Ответчика грубейшим образом нарушает мои права, порочит мою честь, достоинство и деловую репутацию.
В результате названных действий Ответчика мне причинен моральный вред, который я оцениваю в 100000 рублей.
Этот вред связан с возмущениями из-за беспрецедентного в издательской практике ограничения авторских прав и оскорбительного поучительного тона частных писем Ответчика, лишенных элементарной этики, порядочности и, главное, прямо противоречащих гражданскому кодексу РФ, согласно которому «Гражданское законодательство основывается на признании равенства участников регулируемых им отношений», «Граждане… приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе», а «Использование результатов интеллектуальной деятельности…, которые являются объектом исключительных прав, может осуществляться третьими лицами только с согласия правообладателя». То есть отнюдь не в интересах только одной стороны, как это трактуется Ответчиком.
Кроме того, публикация статьи в редакции Ответчика, в силу отмеченных выше ее недостатков, наносит вред моему имиджу в глазах коллег по совместной работе и всех остальных людей, знающих меня как человека честного, объективного и не способного к односторонне-тенденциозной критике.
В соответствии со статьями 1,
