Сезон Маршей - Дэниел Силва

Глава двадцать восьмая

Хартли-Холл, Норфолк

Этот день в Хартли-Холл ничем не отличался от других зимних дней. Небо было чистое, дул ветер, и в воздухе ощущался запах моря. После ланча несколько человек сели в автомобиль посла и отправились к Блейкни Пойнт, где долго гуляли по берегу, кутаясь в пальто и поглубже натягивая шерстяные шапочки. Море сияло под солнцем. Охранники из Специальной службы терпеливо следовали за двумя мужчинами, а вот собаки, которых Николас Хартли взял с собой, вели себя не столь мирно, предпочитая терроризировать крачек и казарок. Вместе с сумерками пришел дождь, и к тому времени, когда гости собрались на обед, над Северным морем уже вовсю разыгрался шторм.

В десять часов вечера Гэвин Спенсер оставил наблюдательный пункт на краю Северного леса и вернулся на берег. Он открыл багажник «воксхолла», взял дорожную сумку и, пройдя через лагерь, постучал в дверь фургона.

Ребекка Уэллс раздвинула занавески на окошке рядом с дверью, выглянула и откинула крючок. Спенсер забрался в фургон, а ветер захлопнул за ним дверь. Команда была в сборе. Спенсер отобрал в нее лучших, только тех, кого хорошо знал и в ком не сомневался: Джеймса Флетчера, Алекса Крейга, Ленни Уэста и Эдварда Миллса.

В крохотном помещении висел густой сигаретный дым и тяжелый запах мужчин, проведших две ночи в палатках. Флетчер и Крейг сидели за маленьким откидным столиком, Уэст и Миллс устроились на кровати. Ребекка заваривала чай.

Спенсер поставил сумку на пол и начал раздавать автоматы «узи» и магазины к ним. Взяв себе последний автомат, он бросил пустую сумку на кровать.

— А где мой? — спросила Ребекка.

— Ты о чем?

— Об оружии? Где мой автомат?

— У тебя нет нужной подготовки, Ребекка, — мягко сказал Спенсер. — Ты свою работу сделала.

Она раздраженно отодвинула чайник.

— В таком случае можешь сам готовить себе чай.

Спенсер шагнул к ней и положил руку на плечо.

— Успокойся, сейчас не время для обид. Наши шансы на успех в лучшем случае один к двум. Домой могут вернуться не все. А твоя голова нам еще пригодится. Согласна?

Она кивнула.

— Ладно. Тогда давайте займемся делом.

Ребекка открыла шкафчик над плитой, достала большой, сложенный вчетверо лист бумаги и расстелила его на столе.

— Это план Хартли-Холла. В особняк можно проникнуть несколькими путями. Главный вход, конечно, здесь, на южной стороне. — Она показала пальцем. — Есть еще оранжерея, служебный вход… здесь… и запасной, здесь, через восточное крыло. Каждый вечер я обходила дом вокруг и отмечала окна, где горит свет. В ту ночь, когда прибыл посол, свет впервые появился здесь, на втором этаже. Думаю, это и есть спальня Кэннона.

Она посмотрела на Спенсера, предлагая ему продолжить инструктаж.

— Мы имеем численное преимущество и должны воспользоваться этим, чтобы запутать их. Подходим с четырех сторон, каждый берет отдельный вход. Проникновение в дом ровно в четыре утра. Я беру на себя главный вход. Джеймс пройдет через оранжерею. Алекс и Ленни, за вами восточное крыло. Эдвард, войдешь через служебную дверь. Кто-то встретит сопротивление, кто-то нет. Проникнув в дом, поднимаемся наверх. Наша цель — гостевая спальня. Первый, кто туда попадет, расстреливает посла. Все ясно? Вопросы?

Гости — если можно так назвать занятых в операции «Кеттлдрам» агентов МИ5 — начали расходиться около полуночи. Когда все заняли предусмотренные планом позиции, двое охранников из Специальной службы отправились спать, а их места заняла новая смена. Один из телохранителей, облачившись в плащ с капюшоном и резиновые сапоги, что сделало его похожим на рыбака, прошел вокруг дома. Свет в Китайской спальне горел до часу ночи, когда его выключил пробравшийся туда Майкл.

Тяжелее всего пришлось тем из спецназовцев, чьи позиции оказались вне дома. Один устроился в саду, второй в оленьем парке, третий расположился в цветнике, а четвертый на кладбище возле церкви святой Маргариты. Остальным повезло больше — они разместились на первом этаже.

У каждого имелся при себе инфракрасный бинокль ночного видения и миниатюрная рация, позволявшая поддерживать связь с командным центром. Вооружение сасовцев составляли стандартный десантный автомат, НК МР5, и пистолет «Херстал» калибра 5.7. Этот пистолет считается одним из самых мощных в мире. Он стреляет пулями весом в два грамма с начальной скоростью 650 метров в секунду, которые с расстояния в двести метров пробивают даже ламинированный «кевлар», материал, используемый в лучших бронежилетах. Майкл имел при себе служебный девятимиллиметровый «браунинг» с пятнадцатизарядной обоймой. Сеймур вооружаться не стал.

Майкл и Грэм ждали сигнала в командном центре на втором этаже. Стихия разгулялась, словно вознамерилась вывести из строя электронную аппаратуру. Датчики движения постоянно срабатывали на гнущиеся под напором бури ветки деревьев и кусты. Микрофоны ловили завывание ветра и стук дождя. И только инфракрасные видеокамеры работали исправно.

В 3:30 агенты, находившиеся в лагере, доложили, что террористы покинули фургон. Наблюдатели остались на месте, так что к поместью группа дошла беспрепятственно.

В 3:55 операторы, расположившиеся на верхнем этаже особняка, сообщили, что засекли двух человек: одного за деревьями в оленьем парке, а другого неподалеку от церкви святой Маргариты.

Ровно в 3:58 Джеймс Флетчер поднялся из своего укрытия в цветнике и побежал по гравийной дорожке к оранжерее. До вступления в Бригаду Освобождения Ольстера он был членом Ассоциации Защиты Ольстера, военизированной протестантской организации, делавшей ставку на насилие, и имел на своем счету полудюжину убийств боевиков ИРА. С АЗО Флетчер расстался после того, как организация согласилась на прекращение огня и участие в мирных переговорах. Когда Гэвин Спенсер предложил ему присоединиться к новой группе, Флетчер не колебался. Он был непримиримым противником католичества и твердо верил в то, что Ольстер — протестантская провинция и жить в ней должны только протестанты. А еще Флетчеру хотелось записать на свой счет убийство американского посла, поэтому он, нарушив данные Спенсером инструкции, приступил к делу на две минуты раньше остальных.

На нем был черный тренировочный костюм и черные кроссовки на резиновой подошве; лицо закрывала черная маска. Под ногами тихо шуршал гравий. Добежав до двери, Флетчер повернул ручку — дверь была закрыта. Он отступил на полшага и ударил прикладом автомата по ближайшей к замку стеклянной панели. Осколки дождем посыпались на каменный пол.

Едва Флетчер просунул руку в дыру, как за спиной послышались шаги. Оставив дверь, он взялся за автомат и уже приготовился повернуться и открыть огонь, когда голос с английским акцентом произнес:

— Брось оружие. Руки на голову. И не дури.

Флетчер быстро прикинул шансы. Если за спиной обычный телохранитель, агент Специальной службы, то из оружия у него, скорее всего, только пистолет. С другой стороны, парни из Спецслужбы отличные стрелки. Под тренировочный костюм Флетчер надел бронежилет, так что смертельным для него был бы только выстрел в голову. И еще он знал, что если его арестуют, то остаток жизни придется провести в английской тюрьме.

Джеймс Флетчер резко упал на корточки, развернулся и вскинул автомат. Противника он увидел только на мгновение, но и этого оказалось достаточно, чтобы понять — перед ним спецназовец САС, а значит, они все попали в западню. В ту самую западню, куда неоднократно и с самыми катастрофическими последствиями попадала ИРА.

И еще Флетчер понял, что ошибся в расчетах, и ошибка будет стоить ему жизни.

Выстрела слышно не было, только глухой металлический щелчок, но Флетчер знал, что опоздал, потому что увидел короткую вспышку. Пули прошили тренировочный костюм и бронежилет и разорвали сердечную мышцу. Он завалился на спину, вынес стеклянную панель и рухнул на пол оранжереи.

Сасовец шагнул к нему, наклонился и протянул руку к горлу, чтобы проверить пульс. Потом он поднял «узи» и исчез, предоставив Джеймсу Флетчеру умереть в одиночестве.

Звук разбитого стекла Эдвард Миллс услышал в тот момент, когда пробегал по развалинам, держа курс на церковь святой Маргариты. В школе он был чемпионом в беге по пересеченной местности и даже теперь, много лет спустя, легко преодолевал препятствия, встречавшиеся на руинах средневековой деревушки. Оделся Эдвард так же, как и Флетчер.

Впереди, на невысоком холме, чернел силуэт церкви, и Миллс бежал по древней тропинке, которая вела к ней от деревни. Никогда раньше ему не доводилось участвовать ни в чем подобном, однако ж он оставался на удивление спокойным. Эдвард входил в Орден оранжистов — его отец и дед были знаменосцами в ложе Портадауна, — но до прошлого лета предпочитал не связываться с боевыми организациями. Точнее, до тех пор, пока армия и полиция не помешали Ордену совершить традиционный марш через католический район города. Подобно большинству оранжистов, Миллс считал, что имеет полное право пользоваться королевской дорогой, когда ему заблагорассудится и независимо от того, что думают об этом католики. В знак протеста против блокады он вместе с другими целых шесть недель оставался в лагере у церкви Драмкри. Именно там его нашел Гэвин Спенсер. Нашел и предложил вступить в Бригаду Освобождения Ольстера.