За тайнами Плутона - Владимир Обручев

Еще в начале XIX века многие ученые были всерьез убеждены, что

наша Земля - пустотелый шар, внутри которого движутся то ли одна, то

ли две небольшие планеты. Внутренность Земли, по их просвещенному

мнению, должна быть заполнена самосветящимся вследствие давления

воздухом, а значит, и обитаема. Было вычислено, что вход в земную

внутренность должен находиться в районе 82? северной широты, были

рассчитаны даже орбиты внутренних планет, а один предприимчивый

американец в апреле 1818 года опубликовал в газетах план экспедиции:

"Мне нужно сто смелых спутников, чтобы выступить из Сибири в конце

лета с северными оленями на санях по льду Северного моря. Я обещаю,

что мы найдем теплые и богатые земли, изобилующие полезными

растениями и животными, а может быть, и людьми, как только минуем 82?

северной широты. В следующую весну мы вернемся".

Не нужно, впрочем, иронизировать - в пустотелость Земли верили и

Франклин, и Лихтенберг, и Галлей (открытая им комета недавно

привлекла всеобщее внимание) и многие другие достойные ученые. Дело в

том, что внутренние планеты хоть как-то объясняли непонятные явления

земного магнетизма, а самосветящийся воздух, выходящий через дырку в

Земле, объяснял происхождение полярных сияний. Кстати сказать, и до

настоящего времени наши представления о внутреннем строении земного

шара достаточно противоречивы, хотя в пустотелую Землю, конечно,

давно уже никто не верит.

Обручев использует забытую гипотезу только для того, чтобы

поместить внутрь Земли свою вымышленную страну - Плутония. Сюжет

романа предельно прост. Русская экспедиция на судне "Полярная звезда"

действительно обнаруживает в Арктике "остров с отверстием", и

участники экспедиции, преодолев ледяной хребет, сами того не ведая,

начинают спуск в недра Земли, а точнее, незаметно переходят на

внутреннюю сторону пустотелой земной оболочки. Здесь, оказывается,

сохранились в полном блеске фауна и флора древних геологических эпох,

и фантастическое путешествие в страну Плутония становится

"научно-популярным" путешествием в историю Земли.

По страницам романа бродят мамонты и саблезубые тигры,

белуджитерии и трицератопсы, игуанодоны и стегозавры. Портреты

животных выписаны с учетом последних достижений палеонтологии, почти

документальны.

Вот, например, трицератопс:

"Животное только на первый взгляд напоминало носорога, так как обладало маленьким рогом на переносице. Пара же больших рогов, возвышавшихся на лбу и направленных вперед, придавала ему сходство с некоторыми быками; во всем же остальном оно отличалось и от носорогов, и от быков. Голова по сравнению с туловищем была непропорционально велика, достигая чуть ли не двух метров в длину; задняя часть черепа расширялась в плоский и широкий гребень, который можно было принять за огромные растопыренные уши, но в действительности это было только украшение или защита верхней половины шеи, покрытое мелкой чешуей, а по наружному краю острыми зубцами. Этот воротник, несомненно, увеличивал вес и без того огромной головы и мешал поднимать ее вверх.

Передние ноги были значительно короче задних, так что животное двигалось, высоко подняв свой крестец. Когда голова и ноги этого животного скрывались в высокой траве, оно напоминало целый холм, достигавший почти пяти метров в вышину. Массивное туловище его было покрыто панцирем из круглых пластинок, более крупных на спине и боках, мелких на крестце, ногах и брюхе. Туловище оканчивалось не длинным, но толстым хвостом, который служил опорой для задней части тела. От конца морды, представляющего острый клюв, до начала хвоста животное имело около восьми метров"*.

_______________

* Как отметил рецензент - палеонтолог Ольга Павловна Обручева,

Владимир Афанасьевич несколько преувеличил размеры трицератопсов. По

современным данным их рост достигал 3 метров, а длина - 5 метров.

А вот отнюдь не фантастический пейзаж юрского периода:

"Река окончательно превратилась в озеро с множеством островов, течения почти не было заметно, и все время приходилось работать веслами. Над водой и лесом реяли цветные стрекозы и огромные рогатые жуки, достигавшие тридцати сантиметров в длину; пролетали бабочки, каждое крыло которой могло покрыть руку человека. По временам появлялись странные мелкие и крупные птицы синевато-сероватого цвета, немного напоминавшие цаплю, только с более короткими ногами, длинным хвостом и коротким клювом, в котором можно было различить мелкие зубы.

Одну птицу удалось подстрелить на лету, и Каштанов демонстрировал своим спутникам это странное пернатое, представлявшее переходную форму между ящерами и птицами. Оно имело размеры журавля и было покрыто сине-серыми перьями; его длинный хвост состоял не только из перьев, как у птиц, но также и из многочисленных позвонков, то есть имел строение хвоста пресмыкающихся, а перья росли по обеим сторонам этого хвоста. На крыльях имелось по три длинных пальца с такими же когтями, как и на ногах, так что эта птица могла лазать по деревьям и по скалам, хватаясь за них и передними конечностями. Рассмотрение животного привело Каштанова к выводу, что оно принадлежало к роду архиоптериксов, но отличалось от экземпляров, найденных в верхнеюрских отложениях Европы, значительно большей величиной.

К концу дня берег сделался совсем низменным и на значительных протяжениях представлял болото, заросшее хвощами и папоротниками, над которыми кое-где возвышались группы странных деревьев, приспособленных к существованию в воде. Эти заросли давали приют различным жалящим насекомым, которые с яростью нападали на путешественников при каждой попытке последних причалить к зеленой стене ради коллекционирования, а затем некоторое время преследовали их по воде. Комары длиной в двадцать пять миллиметров, мухи величиной со шмеля, оводы и слепни крупнее четырех сантиметров состязались в этих крылатых атаках на людей, которые вынуждены были позорно отступать и начали уже тревожиться при мысли о близком ночлеге среди полчищ этих мучителей".

Согласитесь - и пейзажи, и доисторические чудовища выписаны с

блеском. А вот герои романа не запоминаются, их образы лишь

схематично намечены.

Правы были критики, упрекавшие автора в том, что он "ярче

воссоздает образы вымерших чудовищ, чем людей", что он "всю яркость

своего пера... израсходовал на плезиозавров и ихтиозавров, не оставив

ничего на долю человека".

И все-таки упреки критиков несправедливы. Главная задача